Сергей Мельгунов - Мартовскіе дни 1917 года

• Название: Мартовскіе дни 1917 года
• Автор: Сергей Мельгунов
• Жанр: История
• Год: 1961

Историческое исследование известного русского историка посвящено Февральской Революции. Блестящая работа с источниками и бесценная возможность общаться с участниками исторических событий делают книгу интересной как для профессиональных историков, так и для любителей.

Текст в старой орфографии по парижскому изданию 1961 года

OCR boomzoomer 2007-2008 г.

---

Такое бытовое двоевластіе, т. е., частичный захват правительственных функцій мѣстными, самочинно создавшимися в революціонные дни организаціями, прокатилось волной по всей Россіи. Среди этих организацій Совѣты, как таковые, далеко не занимали первенствующаго мѣста — как явствует из протокола Исп. Ком. 15 марта, Совѣты (доклад бюро о созывѣ съѣзда) к этому времени возникли только в 42 городах (как быстро росло число совѣтов, показывает тот факт, что на Совѣщаніи, которое собралось в концѣ мѣсяца, представлены были уже 138 совѣтов. Главенствующей формой были объединенные "Комитеты общественных организацій", выявившіеся в провинціи в весьма разнообразных комбинаціях[466]. В этих комитетах имѣли своих представителей и совѣты в качествѣ самостоятельных организацій (подчас раздѣльных — рабочих и солдатских). Там, гдѣ в рѣдких случаях совѣты являлись главенствующей организаціей, они далеко не носили узко классового характера — в нѣкоторых провинціальных совѣтах на первых порах были даже кадетскія фракціи, а, напримѣр, в Харьковѣ во главѣ Совѣта, главенствовавшаго в первые дни, стоял офиціальный член партіи к. д., избранный в Совѣт врачебными организаціями; в Ставрополѣ он носил "всесословный характер и включал мѣщанских депутатов"; в Москвѣ в Совѣт первоначально входили представители инженеров, врачей, адвокатов и студенческих организацій. Важно отмѣтить, что "послѣдовательные соціалисты", к числу которых относили себя большевики, повсюду в. совѣтах составляли незначительный фракціи и не могли имѣть руководящаго вліянія[467]. Сказать, как это дѣлает Троцкій в своей исторіи революціи, что жизнь в губерніях и уѣздах сосредоточилась вокруг совѣтов, значит дать очень неточную фотографическую картину того, что было. Признаніе петроградскаго совѣта в мартовскіе дни (запись в дневникѣ ген. Куропаткина 12 марта) "вторым правительством" на наш взгляд является глубоко ошибочным. Лишь публицистическим пріемом является утвержденіе "Рус. Вѣд." 9 авг. (Бѣлоруссов), что "в первые четыре мѣсяца Совѣты были хозяевами Россіи". Детальная лѣтопись русской революціи первых дней могла бы зарегистрировать множество фактов проявленія анархіи на мѣстах. Объективно оцѣнивая, однако, эту революціонную стихію — в атмосферѣ ея и рождалось "двоевластіе — скорѣй приходится дѣйствительно удивляться той легкости, с которой страна "переступила порог между самодержавіем и республикой" ("Хроника"). Недаром тѣ же "Русскія Вѣдомости" в предкорниловскіе дни, когда велась в "цензовых" кругах острая кампанія против совѣтов, признавали, что совѣты вносят "органическую спайку в анархическое движеніе".

Причины развитія мѣстнаго "правотворчества" лежали, конечно, не только в "стихійном ходѣ событій", однако было бы нѣсколько упрощено по трафарету искать эти причины я "систематической бездѣятельности" министерства в. д., объясняемой идеалистическими настроеніями его руководителя. Может быть, лично кн. Львову и свойственно было, как говорит его біограф, преувеличивать силу "генія русскаго народа" и "великой мудрости народа" и отдавать им предпочтеніе перед "надуманными интеллигентскими рѣшеніями"; может быть, тезис — народ свободно и по-своему устроит судьбу Россіи — и органически сплетается с міровоззрѣніем этого славяпофильствующаго земскаго и общественнаго дѣятеля, но не будем всетаки придавать слишком большое уже значеніе декларативным заявленіям и довольно безотвѣтственным разговорам с газетными сотрудниками, которые обычно цитируются в исторических трудах для характеристики настроеній премьера. Прославленныя слова кн. Львова: "мы можем почитать себя счастливыми людьми: поколѣніе наше попало в наисчастливѣйшій період русской исторіи" (он ими закончил свою рѣчь на объединенном засѣданіи "четырех дум" 27 апрѣля), были уже запоздалым отзвуком все того же почти всеобщаго мартовскаго пафоса[468]. Пожалуй нарочитая "восторженность" премьера была уже анахронична, но она свидѣтельствовала о не покидавшем кн. Львова оптимизмѣ даже в дни перваго правительственнаго кризиса.

Красивая фразеологія нерѣдко прикрывала весьма прозаическую дѣйствительность. Так скорѣе приходится толковать слова кн. Львова в газетном интервью 19 марта, принятыя Милюковым историком за "директивы" новым представителям администраціи, пріѣзжавшим в Петербург и "неизмѣнно" получавшим в министерствѣ указанія, которыя находились в соотвѣтствіи с публичными заявленіями руководителя вѣдомства. Кн. Львов представителям печати сказал: "Временное Правительство смѣстило старых губернаторов и назначать новых не будет. На мѣстах... выберут. Такіе вопросы должны разрѣшаться не из центра, а самим населеніем". Роль правительственных комиссаров Львов опредѣлил, как выполненіе функцій "посредствующаго звена" между мѣстными общественными комитетами и центральной властью. Здѣсь никакой "маниловщины" не было[469]. Надо помнить, что рѣчь шла о тѣх временных правительственных комиссарах, которые в лицѣ предсѣдателей земских управ согласно распоряженію центра 5 марта замѣнили устраненную или самоупразднившуюся губернскую администрацію. Свое телеграфное распоряженіе министр внутренних дѣл сдѣлал не по собственной иниціативѣ, как изображает в воспоминаніях Керенскій. а согласно постановленію Совѣта Министров 4 марта. Набоков считает эту "непродуманную и легкомысленную импровизацію" одним из "самых неудачных" правительственных актов и, вспоминая споры относительно обновленія администраціи на съѣздѣ земских и городских дѣятелей, полагает, что в обстановкѣ 17 г. "изъятію" могли подлежать лишь "единицы". Предположеніе о возможности сохраненія в революціонном катаклизмѣ высшей административной и полицейской власти на своих мѣстах столь противоестественно (искусственное сравненіе с 1905 г. малоподходяще), что дѣлает критику просто совершенно отвлеченной. (Не забудем, что предреволюціонная думская агитація шла под лозунгом — "освобожденіе народа от полиціи" — рѣчь Милюкова 15 февраля).

Другим политическим дѣятелям первая административная мѣра Правительства казалась "в общем удачным шагом" (Мякотин). Конечно, если бы Временное Правительство, будто бы заранѣе выбранное, предварительно намѣтило и отвѣтственных комиссаров из популярных общественных дѣятелей на мѣстах, эффект назначенія из центра получился бы иной. Представители стараго земства не всегда подходили к настроеніям эпохи и назначеніе их на пост губернских революціонных комиссаров вызвало тренія на мѣстах[470]. В докладѣ Временному Комитету Гос. Думы его отдѣла "сношеній с провинціей" говорилось даже, что назначеніе комиссарами предсѣдателей губернских и уѣздных управ вызвало "общее недовольство". Правительство пошло "навстрѣчу желаніям населенія" и предложило вмѣсто непріемлемых для него "назначенных комиссаров" представлять своих кандидатов. Вот тѣ условія, при которых в центрѣ появилось газетное интервью кн. Львова.

Можно ли сказать вслѣд за Набоковым, что правительство считалось "не с действительным интересом, а с требованіями революціонной фразы, революціонной демагогіи и предполагаемых настроеній масс"? Здѣсь как раз правительство проявило цѣлесообразную гибкость и не дало переродиться мѣстному "правотворчеству" в уродливыя формы анархіи. Еще вопрос: не привели ли бы послѣдовательныя попытки административной опеки, т. е., назначенія правительственных комиссаров "поверх" создавшихся в дни переворота общественных организацій к большей дезорганизаціи, чѣм это было в мартѣ.

III. Соціальная политика.

1. Роковая презумпція.

Мѣстное "правотворчество" касалось не только сферы управленія — оно распространялось на всѣ области жизни. Правительство как-то всегда и вездѣ опаздывало. Это и питало бытовое двоевластіе. В чем же был секрет? Правительство запаздывало отчасти из-за присущаго ему догматическаго академизма. Люди, составлявшіе первую генерацію временнаго правительства стремились дать странѣ наилучшіе законы, не всегда считаясь с реальной потребностью революціоннаго момента[471].

В области законодательных предположеній и разработки проектов дѣятельность Правительства была широка и плодотворна — с удовлетвореніем вспоминает Набоков. В позднѣйшей правительственной деклараціи 26 апрѣля перечислялось то, что сдѣлано "призванное к жизни великим народным движеніем правительство за два мѣсяца своего пребыванія у власти, согласно обязательству, скрѣпленному "присягой" для осуществленія "требованія народной воли" (подразумѣвалось "соглашеніе" 2 марта): ..."наряду с напряженной дѣятельностью, посвященной текущим и неотложным нуждам государственной жизни, оборонѣ страны от внѣшняго врага, ослабленію продовольственнаго кризиса, улучшенію транспорта, изысканію необходимых для государства финансовых средств — оно уже осуществило ряд реформ, перестраивающих государственную жизнь Россіи на началах свободы, права. Провозглашена амнистія. Отмѣнена смертная казнь. Установлено національное и вѣроисповѣдное равенство. Узаконена свобода собраній и союзов. Начата коренная реорганизація мѣстнаго управленія и самоуправленія на самых широких демократических началах... Из необходимых для этой цѣли законоположеній изданы уже постановленія о выборах в Городскія Думы и о милиціи. Выработаны и будут изданы в самом непродолжительном времени постановленія о волостном земствѣ, о реформѣ губернскаго и уѣзднаго земства, о мѣстных правительственных органах, мѣстном судѣ и об административной юстиціи. Установлен план работы по составленію Положенія о выборах в Учр. Собраніе... В отношеніи устройства арміи... осуществляются демократическія реформы, далеко опережающія все, что сдѣлано в этом направленіи в наиболѣе свободных странах міра... Для подготовки к Учр. Собранію проекта справедливаго и согласнаго с интересами народа рѣшенія великаго земельнаго вопроса образован Главный Земельный Комитет. .. Отношеніе Правительства к національным вопросам нашло себѣ ясное и опредѣленное выраженіе в актах, идущих навстрѣчу автономіи Финляндіи, в признаніи за Польшей прав на объединеніе и государственную независимость... Призванное к жизни великим народным движеніем, Временное Правительство признает себя исполнителем и охранителем народной воли. В основу государственнаго управленія оно полагало не насиліе и принужденіе, а добровольное повиновеніе свободных граждан созданной ими самими власти. Оно ищет опоры не в физической, а в моральной силѣ. С тѣх пор, как Врем. Правительство стоит у власти, оно ни разу не отступило от этих начал. Ни одной капли народной крови не пролито по его винѣ, ни для одного теченія общественной мысли им не создано насильственной преграды".