Сергей Мельгунов - Мартовскіе дни 1917 года

• Название: Мартовскіе дни 1917 года
• Автор: Сергей Мельгунов
• Жанр: История
• Год: 1961

Историческое исследование известного русского историка посвящено Февральской Революции. Блестящая работа с источниками и бесценная возможность общаться с участниками исторических событий делают книгу интересной как для профессиональных историков, так и для любителей.

Текст в старой орфографии по парижскому изданию 1961 года

OCR boomzoomer 2007-2008 г.

---

Милюков говорит, что "'Контактная Комиссія дѣйствовала вначалѣ очень сдержано и робко при встрѣчах с Правительством". Из наблюденій управляющаго дѣлами Правительства выносишь противоположное впечатлѣніе. Набоков отмѣчает, что главным дѣйствующим лицом среди совѣтских представителей являлся выступающій с безграничным апломбом и с беззастѣнчивостью, отождествлявшій себя с трудовыми массами. Ни говорливый Скобелев, ни сдержанный Чхеидзе такими качествами не отличались. Филипповскій и Суханов, по словам Набокова, почти никогда не говорили. Немудрено, что при личных свойствах Стеклова, неутомимаго в поисках контр-революціи и главной мишенью для нападок избравшаго военные верхи, совмѣстныя засѣданія протекали даже по признанію Суханова в "тягостной и напряженной атмосферѣ". Сам мемуарист, как он утверждает, не был в состояніи заразиться ни "воодушевленіем" своего соратника, ни его "полицейским умонастроеніем" и просто "умирал со скуки", выслушивая стекловскіе выпады[524].

Керенскій — вспоминает Набоков — садился в сторонкѣ и хранил молчаніе, только "злобно и презрительно" поглядывая. Он, по словам Набокова, совершенно не выносил Стеклова и с наибольшим раздраженіем реагировал послѣ засѣданія на демагогическія выходки блюстителя интересов демократіи, попрекая кн. Львова в излишней к нему деликатности. Позже — это было уже в апрѣлѣ — Стеклову пришлось нѣсколько "стушеваться" под вліяніем разоблаченій, появившихся в печати[525].

При таких уcловіях "контактныя" засѣданія не достигали своей цѣли и были почти "безплодными". Члены Комиссіи не дѣлали правильных отчетов в Исполнительн. Комитетѣ и, как разсказывает Суханов, обычно обмѣнивались даже между собою мнѣніями уже в автомобилѣ, который их вез на засѣданіе. Поэтому так легко Стеклов и мог свои личныя сужденія выдавать за постановленія центра. (Набоков говорит, что подчас другіе члены Комиссіи тут же должны были его опровергать). Нельзя сказать, что Правительство игнорировало Совѣт.

Если вначалѣ Правительство отряжало 2-3 своих членов для заслушиванія жалоб и пожеланій, выражаемых от имени Совѣта, то потом обычно, по словам Суханова, присутствовал или полностью весь кабинет министров, или огромное большинство его членов. Фатально пожеланія "революціонной демократіи" слишком часто сводились к нудным и мелочным претензіям стекловскаго пошиба. Не было бы удивительно, если бы в такой тягостной обстановкѣ у членов Временнаго Правительства могла появиться мысль об уходѣ. По утвержденію Суханова, Керенскій постоянно грозил тѣм, что "они уйдут". Мемуарист не вѣрил этим "басням". Пожалуй, он был прав. Такой реальной угрозы в дѣйствительности не было. Оптимизм, даже излишній, не покидал революціонное правительство перваго состава.

Формула: "они уйдут" имѣла в сущности то же педагогическое значеніе, что и выдвинутое Шульгиным послѣ военной неудачи 20 марта на Сходѣ (она произвела сильное впечатлѣніе на общественное мнѣніе) в цѣлях пропаганды и заостренное его бойкій публицистическим пером положеніе о "двоевластіи": "пока будет двоевластіе — писал он в "Кіевлянинѣ" — ждать толку нельзя. Совѣт Р. и С. Д. или должен сдѣлать новый переворот и свергнуть Временное Правительство и стать на его мѣсто или же должен предоставить Правительству быть правительством". Неожиданно у Набокова можно найти указаніе на то, что засѣданія Контактной Комиссіи были подчас живительным элексиром для членов кабинета. Он вспоминает, как члены Правительства на общих засѣданіях, при обсужденіи спеціальных вопросов, "полудремали" и оживлялись лишь в закрытых засѣданіях Правительства и... в Контактной Комиссіи, т. е., тогда, когда ставились острые политическіе вопросы.

Мемуаристы "лѣваго сектора" всегда усиленно подчеркивают давленіе, которое оказывали на Совѣт массы в области экономической. Контактная Комиссія была "орудіем давленія" на Правительство. Между тѣм в опубликованных матеріалах пока нельзя найти намека на то, что в "контактных" засѣданіях поднимались насущные вопросы соціально-экономическаго характера[526]. Поэтому надлежит сдѣлать очень существенную оговорку в позднѣйшем 16 мая, в дни уже новаго коалиціоннаго правительства, утвержденіи Экономическаго Отдѣла Исполнительнаго Комитета, что Временное Правительство "перваго состава уклонялось не только от... выполненія, и от... постановки тѣх народно-хозяйственных задач, которыя были формулированы делегатами Совѣщанія провинціальных Совѣтов". Бѣда Правительства, как было указано, заключалась в отсутствіи у него программы и слѣдовательно иниціативы... Вся трудность положенія лежала в разрѣшеніи дилеммы переходнаго времени, требовавшей не только "постановки", но в той или иной мѣрѣ и "выполненія"... Пожеланія (не в формулировкѣ органов совѣтской демократіи) почти всегда находили отклик у Правительства — эту связанность между давленіем со стороны и иниціативой государственной власти прослѣдить нетрудно: напримѣр, 3 апрѣля на Совѣщаніи Совѣтов было принято скороспѣлое постановленіе о "сверхприбыли", а 6-го уже сообщалось в газетах, что Правительство приняло по предложенію министра торговли и промышленности об ограниченіи прибыли во время войны и поручило ему, совмѣстно с министров финансов, разработать главный основанія этого ограниченія. Только ненормальными условіями, в которых протекали "контактныя" засѣданія, можно объяснить то, что экономическая мѣра типа внутренняго "займа свободы", опубликованная 27 марта, была принята без предварительнаго освѣдомленія Исполнительнаго Комитета (на совѣщаніи членов Государственной Думы Терещенко сдѣлал соотвѣтствующее сообщеніе) — здѣсь соглашеніе было в прямых интересах самого Правительства. (Воззваніе о займѣ было опубликовано за подписью Временнаго Правительства и Временнаго Комитета Г. Д.). Нетрудно было предвидѣть агітацію большевиков против "военных кредитов"— "займа неволи", как назвал Зиновьев "заем свободы", но, быть может, и протест тѣх "циммервальдцев", которые во имя обороны страны поддерживали Правительство. В апрѣлѣ всѣ эти трудности выпукло выдвинулись в жизни.

2. Конфликтные вопросы.

Совѣщаніе Совѣтов должно было нѣсколько стабилизировать положеніе и придать "давленію" со стороны революціонной демократіи на Правительство болѣе парламентскій характер. С другой стороны, Правительство, освояя постепенно административный аппарат власти, разстроенный в дни революціонных пертурбацій, почувствовало под собою нѣкоторую базу. Ни то, ни другое не удовлетворяло "лѣвых", пытавшихся на другой день послѣ Совѣщанія форсировать назрѣвающій "момент разрыва". 5 апрѣля эти "лѣвые" в Исполнительном Комитетѣ требовали измѣненія "всей системы отношенія к Правительству", ибо "политика Правительства ясно показала, что момент, когда мы его должны были поддерживать, проходит... Правительство, укрѣпляясь все болѣе и болѣе, нас игнорирует, наступает момент, когда нам придется отказать ему в поддержкѣ". Судя по протоколу, застрѣльщиком выступал не столько Стеклов, бывшій докладчиком, сколько Суханов, на котораго вся деятельность Контактной Комиссіи производила "тягостное впечатлѣніе": "функціи делегаціи", по его мнѣнію, свелись лишь к регистраціи сдѣланнаго Правительством. Опубликованный протокол засѣданія Исп. Ком. нельзя признать очень вразумительным[527], но он дает все же возможность установить, какіе вопросы считались тогда "конфликтными", т. е., вопросы, по которым Правительство не дало отвѣтов, удовлетворивших Комиссію в цѣлом[528].

Среди этих "конфликтных" вопросов первым стоял тот "10-мил-ліонный фонд", который выдвинул в своем текстѣ Милюков, и который никакого, в сущности, принципіальнаго значенія не имѣл, так как отказ в ассигновкѣ офиціально мотивирован был "недостатком средств". Отказ волновал Исполнительный Комитет, и там сознавали, что это "простая отговорка" — не дали денег "как противникам". Так формулировал в засѣданіи 5-го меньшевик Богданов — сторонник того, чтобы "добиваться 10-милліоннаго фонда", но высказавшійся, однако, против того, чтобы "на этом вопросѣ принимать бой". Требовать 10 милліонов от Правительства постановили еще 15 марта (и даже раньше — протокол 15 марта говорит: "подтвердить прежнее рѣшеніе" и приступить к "немедленной выработкѣ текста требованія"). Упорство, проявленное Правительством, не совсѣм понятно, так как форму субсидіи можно было приспособить к бытовым условіям времени и устранить внѣшнее узаконеніе "двоевластія", котораго стремились избѣжать. Между тѣм по положенію, которое заняли Совѣты в первое время, они безспорно выполняли и функціи общегосударственнаго значенія — напримѣр, в области продовольствія (в распоряженіе совѣтской продовольственной комиссіи Главным Интендантством было передано нѣсколько складов). Продолжавшееся бытовое двоевластіе на мѣстах вызывало не только требованія от центра ассигновок из "государственных средств", но и угрозы воспользоваться средствами мѣстнаго казначейства, в случаѣ неоткрытая кредита в кратчайшее время, как то иркутскій исполком телеграфировал 25 апрѣля Чхеидзе. Едва ли приходится сомнѣваться, что эти угрозы, в случаѣ отказа, приводились в исполненіе. Не будет преувеличеніем сказать, что в провинціи совѣты повсюду пользовались правительственными ассигновками. Когда в началѣ октября в Правительствѣ был поднят вопрос о назначеніи ревизіи общественных и демократических организацій (в том числѣ совѣтов) в выданных им государственных ассигнованіях, "Извѣстія" писали, что петроградскій Совѣт — "никогда никаких сумм из казны не получал". И это представляется очень сомнительным, посколько рѣчь идет о первом времени. Попытка прослѣдить ручьи, по которым притекали косвенно или в полузамаскированном видѣ ассигновки из Государственнаго Казначейства, отвлекла бы изложеніе слишком уже в сторону[529]. Без риска отойти от дѣйствительности, можно утверждать, что Совѣт не мог бы выполнять своих многообразных функцій, вплоть до сношеній с внѣшним міром, если бы жил только на доброхотныя пожертвованія, притекавшія в Совѣт, конечно, не в таких размѣрах, как во Временный Комитет: вмѣсто милліонов здѣсь были десятки тысяч — на 13 марта их было примѣрно 123 тыс. по офиціальному докладу завѣдовавшаго совѣтскими финансами Брамсона. Система совѣтских доходов в видѣ самообложенія рабочих, раскладки по ротам, отчисленій от митингов и "общественных кинематографов" была разработана лишь в концѣ мая[530]. В итогѣ отказом в "10-милліонном фондѣ" — отказом, демонстративное значеніе котораго анулировалось офиціальной мотивировкой — Правительство лишалось возможности регулировать анархію на мѣстах, что неизбѣжно было бы при офиціальной ассигновкѣ, подлежащей общегосударственному контролю.