Василий Царегородцев - Несимметричное пальто (фрагменты)

• Название: Несимметричное пальто (фрагменты)
• Автор: Василий Царегородцев
• Жанр: Русская классическая проза

---

Мечта сбылась, но чья же это хижина? А может, это Всевышний шутки шутит, чтобы доказать Веселку одну из своих гнусностей.

Когда они легли, на улице были сумерки. Солнце спряталось за скалой, ее вершина еще тихонько освещалась. И то ли этот свет, то ли все та же природная стеснительность мешали начать первое наслаждение на необитаемом острове. А скорее всего, он боялся, что не справится со своей ролью.

И все же хорошо, что в избушке было темно и солнце перестало освещать вершину скалы. Веселок погладил ее волосы, нашел ее губы, жадно познал ее груди, ее тело становилось таким родным, уютным. Такого ощущения у него не было ни с одной женщиной. Она как бы угадывала, что он хотел в этот миг, ее ласки все были уместны, все слова были сказаны вовремя и как надо. У нее тоже было ощущение, что Веселок угадывал ее желание. Остывали они долго и нежно. И утром им было приятно смотреть друг на друга. Они позволили себе голыми походить. Конечно, Веселок заметил и дряблость кожи, и излишний жирок, но тут же и простил: во-первых, возраст, во-вторых, ни одной морщинки на душе, в-третьих, своя же половина. Вот прямо как бы для Веселка по его эскизу создана.

Только одно обстоятельство насторожило. Они спали, тесно прижавшись друг к другу. И утром, когда стали подниматься, они словно приклеились, и расставаться им было немного больно. Но они решили, что это чисто психологическое явление.

- Как бы не превратиться нам обратно в андрогинов, - пошутил Веселок, - придетс Зевса на помощь звать.

Она засмеялась. А так как женщина была начитанная, то поняла, о чем речь, и спросила:

- Ты думаешь, что мы через несколько веков встретились?

- А больше наши отношения ничем не могу объяснить. Мне нравятся даже твои изъяны, я не могу и помыслить о тебе плохо, нет у меня дурных слов в твою сторону. Так у меня раньше к солнцу, цветам было. Правда, на солнце еще мог разозлиться, но на свою половину, чувствую, никогда. Это плохо!

- Почему?

- А как же мы ссориться будем?

- Мы не будем ссориться! - убежденно сказала она. - Хватит, уже нассорились. В чемпионах ходили.

- Ну что ж, - согласился Веселок, - я за.

Сундучок под нарами оказался просто волшебным. Веселок захотел чаю, порылся в нем и нашел заварку в жестяной коробке. Чай оба пили с удовольствием. После ча полежали, не удержались от греха, после которого процесс отторжения прошел более болезненно. У Веселка на животе выступили капли крови. Она их слизнула своим проворным язычком.

- А если прилипнем напрочь? - выразила она общую тревогу.

- Мы, наверное, срастемся, - предположил Веселок, - мы с тобой самое уникальное явление на свете - мы оживший миф.

- Если это так, то я не хочу, чтобы мо индивидуальность исчезла в тебе.

- Не плачь, - утешил ее Веселок, - не только ты во мне, но и я в тебе. Оба растворимся.

- И что же будет?

- Андрогин будет. Мы с тобой заживем вместе, ни секунды в разлуке. Глаза в глаза.

- Я не хочу. Я люблю тебя, мне приятно с тобой, но иногда мне просто необходимо побыть одной. Знаешь, как приятно посидеть перед зеркалом? Как жаль, что здесь нет зеркала.

Веселок промолчал. Но через несколько минут вытащил ей из сундучка зеркало средних размеров. Вся фигура вместе с головой не войдет, но поясной портрет может отразиться.

- Фигура у тебя хорошая, - утешил он ее, - еще пятнадцать лет можешь не смотреться.

Они приспособились. Времени, в которое они предавались любви, было недостаточно, чтобы два тела успели срастись капитально. Сразу же после

друг с другом, было нетрудно, но если посмотреть со стороны, то очень смешно. Один пятился, другой всей грудью как бы падал на него. Разрывались они в воде, так было легче. Но и вода не освобождала от боли. Так что за каждую любовь они расплачивались. Они знали, на что шли, когда ложились в постель.

Чтобы как-то избежать боли или уменьшить ее, они пробовали перед этим натираться грязью, пробовали ласкать друг друга в одежде. Боли, действительно, было меньше, но и радости не было. Их со страшной жаждой тянуло прижаться друг к другу, голой чистой кожей почувствовать друг друга. Только так они получали полное удовольствие. Прижиматься им хотелось каждую минуту. Кожа волновалась, впадала в эйфорию. Подобно воспитанным канибалам (если можно таких представить), им хотелось выпить друг друга.

Покончив с любовью, потом залечив в воде раны, они растаскивали постели, чтобы во сне нечаянно не прижаться. Но однажды прижались. Приползди друг к другу, обнялись покрепче и так проспали всю ночь на голых нарах, укрытые только своими роковыми объятиями. На сей раз впитались они сильно. Оба поняли, что сейчас им не оторваться. Что же делать? Врастать дальше друг в друга, чтобы потом стать одним существом - не хотелось. И наконец, у Веселка созрело кое-что в голове.

Она заплакала:

- Ну почему нельзя пожить по-человечески: или надо ругаться до ненависти, или стать единым?

Веселок промолчал. Вскоре они подошли к яблоне, сорвали с этого древнего дерева познания добра и зла яблоко. Сначала откусила она, потом он, как и положено по легенде. И с тяжелой обидой друг на друга они разошлись в разные стороны.

Замарашка

А утром каждый проснулся в своей квартире. Веселок на постое у тети Веры, а Оля в холодной неизвестности. Не отыскать. Веселок ругнулся: если судьба не сведет его с этой женщиной, то пусть сведет хотя бы с Замарашкой. Вечером он собирался воспользоваться ее приглашением, но встретились они раньше. В аптеке. Он зашел посмотреть лекарства, которые ему заказывали, а она покупала валерьянку. Вернее, хотела купить, но не хватало денег. Подорожание.

- Издержки производства? - не удержался и ехидненько спросил Веселок, с удовольствием заплатив за пузырек темной жидкости. Джентльменский поступок.

- Спасибо! - поблагодарила она.

Веселок ответил, что он готов купить ей необитаемый остров, где бы она смогла отдохнуть от людей.

- А тебя не будет на нем? - спросила она, вкладывая в слова игривый смысл, но интонация подвела ее: вопрос прозвучал серьезно.

- Если даме будет угодно.

- Может быть, будет, - подтвердила она, как бы морщась от тона, каким разговаривал Веселок.

Веселок уловил ее настроение, но откуда ей знать, что он так рад встрече с ней, что стыдится этой радости, старается скрыть за игривостью.

Себе Веселок лекарства не только не спросил, но даже не поинтересовался наличием его. Он растолковал этот поступок так: для своей провинции ему шевелиться неохота, думать о ней неохота, вспоминать не хочется.

- Ты тоже живешь на зарплату? - шутливо спросил Веселок.

- Спонсоры помогают, - уклонилась она от ответа.

Она была не в духе. Какая-то проблема мучила эту худенькую женщину. Она нуждалась в сочувствии.

- Мне тоже горько, - сказал он.

Она смягчилась.

- А по виду не скажешь. На вид благополучный, рубаха-парень, который верит в бога.

- Однако, - сказал Веселок, - с богом подождем.

- Не веришь?

- Не стоит на него большие надежды возлагать.

- Почему?

- Последнюю истину и он не скажет. Дальше сферы своей профессиональной деятельности ничего не знает.

- А какая у него профессия?

- Я считаю его духовником Вселенной, он нравственная сила. Но он не творил Вселенную. Дьявол, - улыбнулся Веселок, - аморальный лидер Вселенной. По силе они равны. И обитают они только в человеческой Вселенной. Зверю они не нужны.

- А ты опасный для России человек!

- Почему? - искренне удивился Веселок.

- Ты отвергаешь самое святое - бога!

- И ты не понимаешь! - с отчаянием воскликнул Веселок. - Да признаю я Бога, но не отдаю ему конечную роль. Я не могу представить картину мира, и меня это мучает, жить не дает.

- А зачем тебе представлять? Это так необходимо?

- Это любопытно, - ответил Веселок.

- Что? - спросила она, ошарашенная. - Из-за этого каприза ты жизнь гробишь? Не имеешь ни семьи, ни толковой профессии, ни уважения народа.

- Выходит, что так.

- Какой кошмар! До сих пор знала только о сексуальных маньяках, а, оказывается, есть и от знания.

- Слишком красиво, - возразил Веселок, - но все узнать сильно хочется. До самой сути, до основания, до корней!

Она внимательно оглядела Веселка с ног до головы (жалкое зрелище, подумал Веселок), покрутила у виска своим изящным пальчиком, очень милый, красивый жест, по крайней мере, он не был обидным. И вообще, как заметил Веселок, в ней не было качеств и черт, из которых бы можно было вывести ее ужасное увлечение. "И в то же время, - подумал он, - что-то злобное в ней есть, ведь Лауру или Джульетту невозможно представить за разрабатыванием плана очередного убийства, пусть и с благородными целями".

Подошел автобус. Веселок, поддержав ее за талию, втолкнул в салон, талией остался доволен. Он любил такое свойство человеческого тела, как гибкость. Может быть, потому, что сам им не обладал. Ноги вот тонковаты, болтаются в широких голенищах сапог. Сапоги, наверное, на ее размер не шьют. "Так что, - вздохнул Веселок, - придется простить ей этот недостаток." Он знал, что многие изъяны женской фигуры видны только в одежде, в постели они исчезают. Бог человека для рая творил, без одежды. Одним словом, Веселок к своей спутнице претензий не имел. Наоборот, с худенькими он чувствовал себ великаном, в постели он властвовал.