Леонид Цель - Возлюбить духа

• Название: Возлюбить духа
• Автор: Леонид Цель
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Табак на исходе, - буркнул Царфис, раскуривая трубочку. - Я высушил несколько листков осенью и, кажется, угадал с одним папоротником, он кое-где встречается на опушках.

- Ты угадал не только с табаком, - заметила Мати, попыхивая самокруткой, - я обнюхала твой гербарий и, представь себе, наткнулась на запах лаврового листа, укропа и чеснока. А несколько стебельков - вылитый сельдерей.

- Табачок, пряности - значит, не пропадем, йо-хо-хо!

- Эх, не худо бы завести живность - и местечко хоть куда.

- Да-а, в эти речушки запустить форель, а в леса куропаток, фазанов, да зайчат с пекари - у-у-м-м, пальчики оближешь!

- Десять лет ни гу-гу, зато потом врубим на полную катушку радиобуй и застолбим планету по всем правилам. Если не будем сидеть сиднем, сложа ручки - сможем выплатить уставной капиталец и получим Надежду в полную собственность на 99 лет.

- Нечего поучать, Юдж! Может на чьей заднице и водятся мозоли, а у нас они не сходят с ладоней. Вот, раскрутимся...

- Размечтались! - фыркнула Ванда, прижимая к груди русую головку дочери. - Никто из вас не протянет эти десять лет, никто, слышите?

Колонисты переглянулись, их трудно было упрекнуть в излишней религиозности, но суеверная труха так и сыпалась с ушей.

- Что ты мелешь, женщина? - грубовато откликнулся задиристый Ульвич. - Только чокнутый не выживет в этом раю!

- Ты угодил в самую точку, сударь, именно чокнутые. Неужели при вспышке молний вы не углядели, что на ваших лицах уже лежит печать рока? Да-да, господа, вы все сойдете с ума, потому что на этой планете, которую мы легкомысленно назвали Надеждой, водится болячка похлеще чумы или проказы, она-то и изведет нас вчистую, как бы мы ни пыжились и не напрягали скудные мозги.

- Окстись, чертова баба!

- Ха! Желаете присыпать страх собственной никчемностью? Сахарной пудрой наивности? - Валяйте! Но вы поступаете неосмотрительно. Дураком жить и помирать легче, если он того не осознает - что дурак, и круглый причем.

- Может, растолкуешь, в чем твои кликушества?

- Могу, раз ваши извилины заплывают. Неужели не доходит, что за болячка таится за этим великолепием? - Ванда обвела рукой багровые тучи над изумрудным лесом. - Я скажу: тишина. А ну-ка, припомните, как жадно льнем мы к речке, журчащей на порогах, как задыхаемся от наслаждения при раскатах грома, как пускаем пузыри, слыша свист ветра в кронах... припомнили? Можно прожить без мяса и водки, но прожить без пения птиц, лая собак, трели сверчка - дудки! Единственный шанс: наплодить детишек и укрыться в их гвалте, словно в скорлупе. Тишина сожрет и высушит наши мозги почище любой заразы, и нам опротивеют собственные голоса, помяните мое слово, ребята!

Никто не решился возразить, подспудно чувствуя правоту Ванды и соглашаясь против собственной воли. Никто, даже вечно уверенная в себе и бесстыжая Мати, и жесткий, взрывчатый, как порох, Руг Прент, он тоже. А Юдж Портер почесал в затылке и повеселил публику:

- Есть резон, ей-ей. Иногда, кажется, зажужжи над ухом комар - я и задницу выставлю, чтоб лакомился, соколик - вот как!

Патрик поддержал его:

- Я ночью проснусь и слушаю, может всхрапнет кто за стенкой, все ж спокойней на душе. Что верно, то верно - здесь оглохнуть можно от треклятой тишины.

Руг Прент, налюбовавшись вдоволь разноцветными облаками, встал и достойно завершил беседу.

- Чтоб вам полегчало и давление через седалищные нервы меньше отражалось на мозгах, завтра начнем снаряжать старательские партии. Разобьемся на пары - и на все четыре стороны. Распутица будет недолгой, этот дьявольский шарик припекает будь здоров.

- Вы забыли про меня! - выкрикнул обиженный Олаф. - Мне ведь стукнуло четырнадцать, и по всем законам я имею право голоса. Я тоже пойду.

Мужчины переглянулись - а ведь верно, прав паренек. Закон есть закон, даже у черта на куличках люди обязаны подчиняться ему, чтобы выжить и не скурвиться.

Приготовления не заняли много времени. О женщинах не тревожились, уходили с легкой душой - ничего, кроме жары и зуда в определенном месте, им не угрожало. Под башмаками еще чавкала жижица, когда партии разошлись по сторонам нового света, уговорившись регулярно поддерживать связь и вернуться не позже, чем через восемь недель по земному счету, к сезону нестерпимой жары. Мати с надутыми губами раздала фляжки с самогоном. Поначалу она капризничала и донимала Прента, что ее не берут в поиск, однако неписанные правила старателей решительно отвергали участие женщин в рудном сыске. В конце концов Мати нарвалась на оплеуху и с припухшей щекой вышла провожать мужчин. Донья Эстебана надменно протянула каждому руку, вероятно, рассчитывая на поцелуй, но лишь юный Олаф церемонно склонился над смуглыми пальцами. Ванда равнодушно подставляла щеки, губы, груди и ягодицы - круг первый близился к концу, и ей удалось убедить себя в том, что она безмерно обязана этим грубоватым людям, выдернувшим ее и дочь из прозябания, из обидного и позорного отторжения. Забвение!.. Оно придет, и за него тоже придется уплатить свою цену. Настанет ее черед править бал, и как знать, может и впрямь не дано различить упрямой и гордой женщине, где Божья кара, а где милость? Она станет леди!.. Только в этом остается черпать силы и веру. И забвение тоже. "Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда..." А непоседливая юная крошка Ольга хватала мужчин за жилетки и просила найти ей золотую куклу.

С Богом! Они приняли благословение доньи Эстебаны и разошлись неторопливо, не оглядываясь. Лишь негромкая ругань Мати грела им спины.

- Матфея! - укоризненно прикрикнула донья Эстебана.

- Это я, чтоб не сглазить! - отозвалась та и пнула ногой груду корзинок. - Сроду не думала, что предстоит стать ботаником, копаться в земле и лазить по деревьям, надкусывая плоды, пока не заурчит в брюхе. Ах, дамы, дамы, охренеть ведь можно!..

Руг Прент и Ян Кошель с сыном продирались сквозь труднопроходимые дебри к югу от форта и в ближайшей излучине реки наткнулись на россыпи опалов. Чуть ниже по течению, у слияния с горными ручьями, они без труда намыли несколько фунтов золотого песка и, наконец, свернув в горы, обнаружили самородную медь и выходы оловянной руды.

Дику Чепанису и Патрику Кофрофу пришлось погоняться за птицей удачи, опыта им недоставало, их улов оказался куда беднее, зато мозолей и синяков они заработали втрое и вдобавок едва не отравились весьма аппетитными с виду грибами. Зато принесли великолепные ониксы.

Мощные и неутомимые Юджин Портер и Деннис Ульвич прочесали северные отроги и едва доперли рюкзаки с обломками кимберлита, кристаллами изумрудов величиной с кулак и с тусклыми самородками червонного золота. Нащупали они и перспективные выходы редкоземельных элементов. В общем, по возвращению они клокотали от гордости и вожделения, и женщины трепетали в их натруженных лапах, охали и потрескивали - а выпивка пеной вскипала в горле. Сказочная планета! Им вовек не сосчитать миллионов, что скопятся на межгалактических счетах через какую-нибудь дюжину лет. На этот раз им не удастся промотать вчистую свои кровные денежки и очухаться однажды хмурым утром на ступенях дешевого борделя. Лихо! Из голытьбы они все же выбились в князи и нынче не екает сердечко, когда подумаешь о незавидной, убогой старости.

Основательная и удачливая пара Царфис - Чанг углубилась дальше всех в горные долины. Им выпал восток и, наложив заклятия на тела и души, на пути-дороги и шурфы, они методично изыскивали каньоны и размытые кручи. Их карта оказалась подробней прочих, она была вся испещрена значками и пометками. Но самая веская находка - это футовые выходы чистой платины в долине, которую они так и назвали - Платиновая.

Из подходящего обломка Чанг выковал с помощью деструктора фигурку женщины. В общем-то она подходила для куклы, смущали разве что несколько пышные формы бедер. Но Ольга пищала от восторга!

Через шестьдесят суток по земному счету колонисты вновь собрались вместе. Дым, что называется, стоял коромыслом. На огромном костре калился котел, в котором булькало пахучее варево. Из Прента и Кошеля вытрясли сначала тройную порцию рома, а затем удвоили ее. У ног сверкали россыпи драгоценных камней, загадочно поблескивало бездонной желтизной золотишко. Полуобнаженные и захмелевшие женщины возлежали подле всесильных хозяев планеты и скручивали сигары из высушенных листьев папоротника. Наверное, это и есть триумф, когда сладость победы уже изведана, но предвкушение более изысканных наслаждений и отзвук громкой славы заглушают все и вся, включая голос разума и шепоток совести.

- Мы выпьем за редкую удачу, - вещал, покачиваясь, Дик Чепанис, - и еще за то, чтобы парни в лохмотьях с восхищением глядели на нас и расправляли плечи, и верили: мир прекрасен! Удача податлива - и охотно отдается сильному и настойчивому. Мы пьем за удачу, за ум, за силу, за веру!

Восторженные вопли глохли в чавканье, из жадных глоток рвалось: