Анна и Сергей Литвиновы - Предпоследний герой

• Название: Предпоследний герой
• Автор: Анна и Сергей Литвиновы
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-03870-1

Кажется, между ними – ничего общего. Настя Капитонова – девушка из богатой, влиятельной семьи. Арсений Челышев – сирота из провинции. Она – выпускница престижного вуза, он – бывший зэк. Единственное Сенино богатство – рецепт уникального лекарства, которое когда-то изобрел его дед. Говорили, что оно способно поднимать на ноги даже безнадежных больных. Сеня решает проверить – правда это или просто красивая легенда? Но, оказывается, существуют люди, которые совсем не хотят, чтобы дедово лекарство вновь явилось на свет и спасло еще сотни и тысячи жизней. И среди этих людей – его любимая Настя…

(Этот роман – продолжение романа Ф. и С. Литвиновых «Черно-белый танец»)

---

– Плюс, конечно, будет баул с твоей косметикой, – закончил подсчет багажа Сеня. – Но… Без грузовика, думаю, обойдемся. Леньку попрошу. В его «Москвич» как раз все влезет.

Ленька, Сенин коллега, помогать вызвался охотно. Приехал, оглядел немудрящий багаж и условия назначил такие:

– С вас бензин и пиво по приезде.

И резво потрусил по лестнице с первыми двумя чемоданами. Николенька помчался за ним. По дороге вопил:

– В Кьемь! Дядя Леня везет нас в Кьемь! К дяде Гогбачеву!

Настя улыбнулась:

– Совсем он помешался с этим Кремлем. Представляешь, меня воспитательница в саду на полном серьезе спрашивает: «А вы что, правда получили квартиру с видом на Кремль?»

– Получим еще! – заверил ее Сеня.

Он азартно уминал постельное белье в чемодане – тот распахнулся и никак не желал закрываться. Настя принялась помогать.

Сеня, красный от натуги, повторил:

– Говорю. Тебе. Получим! Или купим! В самом центре!

Баул наконец захлопнулся. А Настя не удержалась от шпильки:

– Ага, в центре. Кто нам там квартиру даст! Там и не строится ничего.

– Построят, – заверил Сеня. – Гостиницу «Интурист», например, снесут – и на ее месте построят. Или снесут гостиницу «Москва».

– Ну ты фантазер! – ахнула Настя. – Кто же это даст их снести?! Неси лучше коробку, а то Леня тебя заждался.

…Все имущество действительно уместилось в «Москвич». Пассажирам, правда, мест не досталось. Леня деловито сказал:

– Могу только Николая взять. Вон, на заднем сиденье. Ну что, Колян, полезешь поверх того ящика?

Николенька с восторгом согласился. А Настя поспешно сказала:

– Ну и отлично! Езжай потихоньку. А мы с Сеней своим ходом доберемся.

– Штурманем на прощанье автобус! – поддержал ее Сеня и стал чертить другу схему, как найти их новое жилье…

Автобус штурмовать не пришлось: народу было на удивление было немного. Даже сидячие места захватить удалось. Настя в последний раз (она надеялась, что в последний!) выхватывала взглядом знакомые магазинчики, пятиэтажки, кривобокие гаражики, аптеку, детскую поликлинику… И неожиданно выпалила:

– А мне жаль!

– Чего? – удивился Сеня.

– Жаль, что мы уезжаем из Марьина.

Сидевшая по соседству тетенька, слышавшая их разговор, наградила ее удивленным взглядом. А Настя поспешно сказала:

– Район, конечно, дрянь. На работу не доберешься. И запах этот из Капотни… Но разве нам с тобой здесь было плохо?

Сеня благодарно поцеловал ее в щеку, ласково провел ладонью по волосам.

Любопытная тетка досадливо отвернулась.

– А в новом месте – будет еще лучше! – заверил ее Сеня. – На Бульварном кольце, говорят, соловьи живут…

– Ну, соловьев там, допустим, нет. Но все равно, конечно, здорово! Знаешь, как я соскучилась по центру… Слушай, а этот твой Черкасов из Америки раньше времени не вернется?

– Вернется – найдем что-нибудь еще! – легкомысленно сказал Сеня.

«Ага, и до смерти будем жить по съемным квартирам!» – снова подумала Настя.

Но опять, разумеется, промолчала.

Однако Сенька – колдун он эдакий – прочел ее мысли. Предложил:

– А хочешь, мою квартиру в Южнороссийске на Москву обменяем? Можно будет получить вполне приличную «однушку».

– Нет! – поспешно ответила Настя. – Нет! Ни за что.

И тут же предложила свой вариант:

– Давай лучше от Бронной кусочек оттяпаем!

Сеня тоже был короток:

– Нет. Даже и не думай об этом.

«Мы – великодушные, сентиментальные дурачки», – мысленно подвела итог Настя.

Но она, правда, не может даже представить, что Сениной квартиры больше не будет. Что в ней станут жить чужие люди…

Сенино родовое гнездо располагалось в приморском городе Южнороссийске. Старый (по-хорошему старый – с высокими потолками и большими окнами) дом на самом берегу моря. Слышен прибой и вздорные крики чаек. Балконы (целых два!) увиты диким виноградом. А деревянные полы до сих пор, кажется, хранят легкую походку Сениной бабушки и решительные шаги его деда…

Насте казалось, что Сенины родные и сейчас незримо присутствуют в этой квартире. Присутствуют ненавязчиво и нестрашно. Сидят вместе с Настей и Сеней за кухонным столом. Стоят вместе с ними на балконе и любуются рассветом… Сеня тоже говорил, что чувствует, что они оба, и бабушка, и дед, здесь – просто почему-то не могут показаться на глаза, поговорить с ними…

Разве можно такую квартиру менять? Просто кощунство какое-то. Да и неразумно: максимум, что можно получить за нее в Москве, – «однушку» в каком-нибудь гадком Марьине – Бескудникове. Или – еще хуже – комнату в коммуналке.

А куда они в таком случае будут ездить в отпуск? И как объяснят Николеньке, что уроки рыбалки, плавания в море и управления моторной лодкой отныне прекращаются?!

Существовала, правда, еще Настина квартира: огромная, пятикомнатная, в самом центре столицы, на Большой Бронной.

Вот от нее Настя бы избавилась с огромным удовольствием. Удивительное эта квартира место: роскошная, бога-атая, но до чего же неуютная… Настя там и не бывала – уже почти год. А право на жилье имеет полное – на Бронной прописаны только она с Николенькой, да ее мать, Ирина Егоровна. Обменять бы квартиру на две, скажем, хорошие «двушки» – и все проблемы решены.

Но тут уж заупрямился Сеня. Гордый он, понимаешь ли. Чужого ему не нужно. И одалживаться он не привык. Тем более у тех, кого не уважает (а Ирину Егоровну он и не уважал, и не любил).

Конечно, Настя могла бы настоять, чтоб квартиру на Бронной разменяли. Но только ей тоже не хотелось иметь с матерью никаких дел. А тем более – дел финансовых, скандальных (а какой же раздел имущества без скандалов?).

Так и получилось: формально они с Сеней жильем вроде бы оба обеспечены – ни в какую квартирную очередь не поставят! – а приходится мыкаться по съемным квартирам…

Впрочем… Впрочем, разве ж они «мыкаются»? Им ведь хорошо друг с другом – даже в чужом противном Марьине!

И Настя, не обращая внимания на любопытных автобусных попутчиков, потянулась к Сене целоваться…

***

– Молодец твой Черкасов. Умеет жить, – оценила Настя, обойдя новое жилье.

«Двушка» была обставлена с шиком. («С застойным шиком!» – уточнил Сеня.) Здесь имелось все, что полагалось по канонам «богатой советской жизни»: и горка, и стенка, и полки с «макулатурными» книгами: Дюма, Дрюон, Буссенар. Хрустальная люстра, голубая сантехника в ванной, китайский кнопочный телефон и даже – о, шик! – духовка с грилем. Все чистенькое, ухоженное. Ни пылинки. А ковер, кажется, недавно выбивали во дворе, на снегу. В уголке гостиной – «окно в природу»: здоровенный аквариум, пальма в кадке и аспарагус в настенном горшочке.

Николенька немедленно включил подсветку и кинулся разглядывать рыб. Стучал по стеклу, украшал аквариум рядом отпечатков. Рыбки были большие, губастые, Настя раньше сроду таких не видела – собрались на зов, рассматривали мальчика с интересом.

– Кушать хотят, – со знанием дела заключил сын.

Сеня сходил к холодильнику, принес свернутую кульком газетку. Протянул сыну: «Корми!»

В кульке оказались червяки – противные, темно-красного цвета.

– Мотыль, – объяснил Арсений. – Их на Птичьем рынке покупать нужно.

Настю от вида червей передернуло. А Николенька – ничего, быстро освоился, начал закидывать мотылей в аквариум.

Рыбы лопали с аппетитом. Коля с папой комментировали процесс и придумывали обжорам имена. А Настя заметила, что на стене, сбоку от аквариума, прицеплена записка:

«Челышев! За рыб отвечаешь головой. Смотри, чтобы ни одна не сдохла».

– Тебе тут письмо, – Настя протянула записку мужу.

Тот прочитал, фыркнул:

– Черкасов у нас – по запискам спец… Посмотри, что он нам в спальне оставил!

Настя прошла во вторую комнату. Здесь центром композиции была огромная кровать, украшенная шелковым покрывалом и очередной запиской:

«Попробуйте только сломать!»

Сеня тоже явился в спальню. Обнял Настю, шепнул:

– Эх, чует мое сердце – не выполню я завет Черкасыча. Сломаем мы ему ложе, как пить дать сломаем…

И Настя радостно подумала: «Кажется, на новом месте мы заживем неплохо!»

…И понеслась новая жизнь.

На площади Ногина действительно оказалось куда приятнее, чем в забытом богом Марьине. Улицы чище, магазинов больше, публика симпатичнее. Даже пьяницы более культурные, чем на марьинских выселках. Зальют глаза – и сидят себе тихонечко на бульварных скамейках, щурятся на весеннее солнце. Не то что по прежнему месту жительства – там алкаши громогласно гоняли жен и безобразничали на детских площадках.

Вопрос с детским садиком для Николеньки решился легко. «По-деловому», – сказал Сеня.

Заведующая, цепкоглазая дама в строгом костюме, внимательно выслушала Настю, небрежно закинула коробку конфет в ящик стола и попросту, без комплексов и затей, назвала сумму. Сумма оказалась изрядной.

– Зато мальчик пойдет в спецгруппу, – веско сказала заведующая. – А у них там английский, логопед и плавание два раза в неделю.