Елена Плахотникова - Ларт Многодобрый

• Название: Ларт Многодобрый
• Автор: Елена Плахотникова
• Издательство: «Издательство АЛЬФА-КНИГА»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-93556-978-5

Его называли лартом – убийцей из Храма, гайнулом – а это человек, который не дружит с головой, нутером – так обращаются к особам благородной крови и неисчислимых достоинств, Многодобрым – а так обращаются только к целителям. Новый мир не скупился для него на прозвища, но и прежний его мир был щедрым на прозвища и обзывалки: дружбан, реальный мужик, господин доктор, черный хирург – и всё это об одном человеке, об Алексее Сером. Вместо надгробной плиты и поминальных речей он получил новый, непривычный, но очень даже обитаемый мир. И не эльфы и добрые феи обитают в нем, а вполне реальные люди или не совсем люди, с которыми тоже придется жить, даже если ты приручил Нож ларта.

---

Насчет «не смотри» – это верный совет. Смотреть на красное светило больно. И неприятно. Хочется закрыть глаза, не видеть…

Глупо стоять с закрытыми глазами. Лучше сесть. И усталые ноги вытянуть. А можно и самому вытянуться. Полежать немного, подремать. Заснуть. Спать и видеть сны… сны о чем-то большем…

Из каких же древних времен я вытащил этот стих? Или песню? И из какого мира? Не вспомнить уже. Сколько их было?.. Песен… миров… друзей… врагов… Ну вот, опять пытаюсь говорить в рифму. Зачем? Это не остановит очередной Приход, не воскресит мертвых. Помнящих, кем я был. Не знающих, кем я стал. Может, и хорошо, что не знают. «Пока живут помнящие о героях, герои живы…» Так, кажется, говорилось в одной из песен. Древней, как эти горы. А если все, кто помнил, мертвы? А тот, о ком они собирались помнить, пережил их. И детей, и внуков… И их, да и своих тоже… И продолжает жить. Если такое можно назвать жизнью: когда новый день похож на вчерашний, когда каждую ночь хочется выть на луну. Как волку. Одинокому старому волку, пережившему свою стаю и подыхающему в клетке зоопарка. От старости. И от тоски.

Теперь я знаю, что такое «час волка». И давно уже не боюсь этого «часа». И смерти не боюсь. Это она боится. И прячется от меня. Остается дома, когда я выхожу на улицу. Перелетает на другой континент, когда я только думаю сесть на поала.

Всех своих поалов я называл Солнечный. Уже и не помню почему. Как и того, сколько я их сменил за всю мою совсем не короткую жизнь. Когда-то я их считал. Привязывался к каждому зверю, а его смерть переживал как смерть лучшего друга. Но после первого десятка страдать перестал. Понял, что нет ничего вечного в этом мире. Просто одни живут дольше других. После второго десятка я перестал считать поалов. Мне стало неинтересно, скольких еще я переживу. Потом я полюбил ходить пешком. И перестал следить за временем. Сезоны мелькали, как бабочки-однодневки. Только приход Карающей становился чуть более заметным событием.

У каждого народа свой способ спасения от этой кары небесной. Оцымский способ мне показался самым экзотичным. Жителям болотно-озерного края трудно построить убежище из камня или под землей. Их камень и земля залиты водой. Живут здесь на плотах. Если собираются в гости, то плывут всем семейством и со своим домом-плотом. А когда нужно по-быстрому смотаться к соседу, то либо вплавь, либо на маленькой лодочке. «Из воды ты вышел, в воду и вернулся». Так говорят оцымы, когда отдают мертвого рыбам. «Родительница, кормилица, хранительница, судья» – это тоже о воде. Перед каждым Приходом плоты собираются у священных заводей. Где на ровном, хорошо прогретом дне ничего не растет, а в прозрачной воде ничего не плавает. Такое уж это место. И только жрецы знают путь к нему в лабиринте протоков. Жрецы и составы особые знают, что живого делают временно мертвым. Ведь на плотах оцымов могут оказаться разные гости. Из самых дальних континентов. Неподвижные тела обмазываются особой глиной и опускаются на дно заводи. Сквозь прозрачную воду видно темный песок и лежащие псевдостатуи. Мужчины, женщины, дети. Аккуратные, ровные ряды. Начиная с младенцев, едва научившихся плавать, и заканчивая охотниками, что в одиночку выходят на санитру. Глубже охотников лежат только вожди Большого Плота и жрецы. А ученики жрецов остаются на поверхности, гордые своим жребием. Кому-то надо удерживать Плот над спящими, а потом разбудить их. Начиная, естественно, с вождей и жрецов. До следующего сезона доживает каждый пятый ученик. Он и станет в свое время следующим жрецом. И получит Имя – Хозяин-жизни-смерти-и-крови.

С жизнью и смертью мне было понятно. А насчет крови – пришлось спрашивать. Ответил на вопрос жрец. Потому как никто другой отвечать не захотел или не решился. Ну я обменял одну тайну на другую и выяснил, что оцымы не проливают кровь друг друга. Врагов всегда рассудит вода. А девушке стать женщиной помогает жрец. Вечером, после свадебного обряда, она поднимается на его плот, а на рассвете уплывает к своему мужу. И никаких сцен ревности в духе Отелло и Дездемоны. Или Дибо и Тулор. Это очень популярная история из жизни тиу. Кстати, ни один Дибо, в здравом уме и трезвой памяти, не станет мужем женщины по имени Тулор. Нет желающих получить на завтрак собственные яйца. В оцымском языке нет слова «измена». Там жена может сказать: «Не поднимайся на мой плот», и муж развернет лодку и начнет строить новый плот. Потом, может быть, его и пустят обратно в семью. «Настроение жен переменчиво, как воды Оцы», – так говорят оцымские мужи. И очень ровно дышат, когда видят рядом с женой своего заместителя. А то и двух. Мужские гаремы – норма жизни в тех местах, где на двух жен приходится семь мужей. Даже высокая смертность среди рыбаков и охотников не решает демографической проблемы. Рождение девочки здесь празднуется еще круче свадьбы. А отца новорожденной называют героем и задаривают подарками. Кажется, на одном из таких праздников я и спросил жреца, сколько раз его называли героем. Все-таки с такой работой стать многодетным отцом легче, чем жирянку поймать. А жрец ответил, что его дети ушли к Хозяйке Красной Луны. А если без лишней выспренности, то детей у жрецов нет и не будет, если они и дальше станут подставляться взгляду Карающей.

Как сейчас помню и разговоры, и события, что случились, когда я гостил у оцымов. А ведь два Прихода назад дело было. Или три? Но тогда еще Крант был со мной. В последнее время у меня со временем небольшие проблемы. (Забавный каламбурчик получился. Когда-то мне нравились такие.) Теперь у меня со временем вооруженный до зубов нейтралитет. Мы старательно не замечаем друг друга. Жаль, Кранта не научили этому фокусу. Его Наставники и подумать не могли, что оберегаемый переживет своего сберегателя. Не потеряет его в бою, что иногда случается, а переживет.

То, что я пообещал Кранту, когда жизнь стала уходить от него, я выполнил. Но его наставников уже не застал в живых. Пришлось общаться с их преемниками. Для них и я, и Крант были чем-то вроде странной легенды. Что вдруг взяла и стала явью. Или полуявью. Крант явиться в Обитель уже не мог.

А вот прожить дольше своих наставников умудрился. И дольше всех из своего выпуска. Ну это было просто. Обычно сберегатели не живут так долго.

И как же дрожали руки у Хранителя архива, когда он принимал от меня крантовский сверток!

Оружие, может, и достанется кому-то, а вот путевые заметки и тайные донесения…

Даже присягнувший сберегатель не забывает свою Обитель. И посылает ей интересные сведения, что помогут другим сберегателям. Не знаю только, поверят ли этим сведениям. Или сочтут бредом выжившего из ума старика. Даже обычные норторы живут меньше. И не видят столько за свою жизнь.

Как и положено по закону, мне предложили лучшего сберегателя из нового выпуска. Взамен утерянного, так сказать.

Я с благодарностью отказался. Ну от кого будет защищать меня этот острозубый вьюноша? У таких, как я, врагов уже нет. Живых. А защитить меня от меня самого, вряд ли у него получится.

Когда я начал прощаться, Главный Наставник вздохнул с облегчением. И провел меня до Ворот. А когда увидел, кого я увожу от Обители, обрадовался еще больше. Даже заикаться начал от счастья.

Молчун заметно подрос за последние годы. А иногда ему лень становиться невидимым. При такой любимой зверушке сберегатель мне нужен только для поболтать. Но разговаривать вслух я почти разучился. Предпоследний раз я сотрясал воздух лет десять назад. Последний – в Обители, за несколько дней до Прихода. О нем меня тоже предупредили в Обители. Думаю, на всякий случай. Вдруг у гостя прогрессирующий склероз?

За заботу я, разумеется, поблагодарил, но задерживаться не стал. До Прихода мне надо было многое успеть. Преодолеть полконтинента и найти место, что понравилось бы Ему. Надеюсь, это будет последняя моя служба, а потом Он отпустит меня.

Кажется, мы оба устали друг от друга. И я, и этот мир. В последние дни земля заметно вздрагивает под моими ногами. Даже когда Молчун лежит неподвижно. И делает вид, что спит. Похоже, он стал таким же ленивым и равнодушным, как и его хозяин. Даже еще ленивее. Это хозяину, то есть мне, хочется иногда побывать в другом городе или на другом континенте. А Молчун, дай ему волю, спал бы без просыпу, пока лес вокруг него не вырос бы.

Ничего, скоро его мечта сбудется. Может быть, даже сегодня. Проклятая долина давно уже перестала быть опасной, но ее по-прежнему обходят стороной. Значит, так тому и быть. Я подарю Долину Ему. Последнему зерну Тиамы, что дремлет на моей руке. Воспоминаний этой Долины Ему хватит надолго. Потом Он свяжется с другими Тиамами. Или станет наблюдать, жизнь Городов и людей. Боюсь только, что люди покажутся слишком суетливыми и неинтересными. А может, это я придираюсь на старости лет.

И зачем-то пытаюсь оттянуть тот самый момент. Даже нацарапать несколько строк вздумал и… исписал половину свитка. Хотел оставить что-то вроде предсмертной записки: «В моей смерти прошу винить старость», а получились воспоминания за последние не помню уж сколько, лет. Вот только для кого я их нишу, не знаю. Да еще на незнакомом этому миру языке. Вряд ли кто-то рискнет «густиться в Долину, когда я закончу Обряд. Вряд ли кто-то найдет шкатулку с… Разве что Молчуна попросить?.. Хотя кому нужны откровения утомленного жизнью бессмертного? Или полубессмертного? Очень надеюсь, что все-таки „полу“… Я давно уже не пользовался Ножом и надеюсь – ну вот опять „надеюсь“"! – что его создатель мной очень недоволен. Может, он давно уже хочет дать Ножу другого Хранителя. В самое ближайшее время у него будет эта возможность.