Роман Парисов - Стулик

• Название: Стулик
• Автор: Роман Парисов
• Жанр: Современная проза

На поверхности – история любви современного столичного мужчины и школьницы, на фоне московской атрибутики последних лет.

Глубже – предельно искреннее повествование о поисках и обретении себя в разгар кризиса среднего возраста.

---

И вот как тут оставаться бесстрастной продажной машиной?! Как, по совету великого Хозе Сильвы, [10] возрадоваться, что ещё один порожняк позади, а значит – ты на ступеньку, на минутку, на йоту ближе к заветной цели – ещё одному клиенту, ещё одной продаже! Как здесь не удариться головой об стол, не вырвать с корнем телефон и, обмотавшись несколько раз этим проводом самому, не повеситься с наслаждением на турнике, манящем блеском перекладины! Или, отыскав в чулане усохший мольберт, не рвануть лет на пять в Гурзуф – на все заработанные и незаработанные деньги!..

Бездумно, бездушно, бездарно, цинично живу я в тысячный раз свой день сурка. Как ошпаренная белка в колесе, гоняюсь за орешками, дозированно подбрасываемыми мне в клетку уездными мёртвыми душами – коробочками, собакевичами да маниловыми… И кроме орешков этих, ничего вроде и не надо моей усохшей, кастрированной, вечной душе!..

Из очередной тяжёлой прострации возвращает меня раскатистое эхо грома. Ух, ничего себе. Вот ведь как бывает в жизни – сияющее утро незаметно становится жидким молочным деньком, да ещё с разрезанным напополам небом! Выйду на балкон ловить полной грудью предгрозовую нервную свежесть. Сейчас небо задвинется мглой, потом всё засифонит, зашуршит, вдруг долбанёт где-то совсем рядом – и покатится по всему Конькову обновление.

В такие моменты, бывает, нахлынут всякие быстрые незаезженные думки, порою даже отрывая от земли, – как на картинах у Шагала.

(Бедный Махмуд. У него как раз щётки не работали.)

…я, видите ли, убеждённый интроверт. Мне интересно смотреть в себя (особенно когда было куда). И если б не чёрная моя дыра, речь о которой шла в начале этой печальной повести, дыра, образовавшаяся от отсутствия настоящего дела, от отсутствия женщины (заметим: сногсшибательной и преданной одновременно!), был бы я сейчас, наверное, в полной гармонии с собой. Но! При этом ведь – всё время, чуть выйдя на люди, играю роль активнейшего экстраверта, такого рубахи-парня, отъявленного краснобая: с девушками, с клиентами, с дядей Васей, дежурным по подъезду. Играю успешно, профессионально. Но всё же – играю! Или почти уже не играю?..

Это что же получается? Раздвоение личности?

Сплошные дыры. Так с ума сойдёшь. (Что-то писал об этом ещё дедушка Юнг. [11] )

Ну а мой затянувшийся полёт – ясное дело, иллюзия, примитивный самообман сознания, которое, конечно, всё ищет и ищет себе по инерции розового идола?..

Как здорово треснуло прямо над головой! Как заиграло косыми перехлёстами! В комнате инфернальная полуденная тьма. Нет, не сяду я за стол, не зажгу торшер, не заскольжу привычно по клавишам телефона…

Подношу спичку, и пальцы загораются от неровного поначалу огня лампадки, что в углу, над кроватью. Строгий лик Христа нем и светел. Если в него вглядеться, немного закружится голова от нереального, объёмного, мерно идущего во все стороны всепонимания.

Я редко, очень редко смотрю ему в глаза.

Я уже на коленях, немного удивлён себе, распашисто крещусь. Я бью земные поклоны в подушку, истово, истово. Я будто в забытьи.

(Наверно, я смешон со стороны.)

– Господи, я знаю, ты меня услышишь, я верую в мудрость твою, прости меня, грешного, – редко к тебе припадаю, как только плохо совсем или захочу чего очень сильно… Пусть будет у меня с ней всё на едином дыхании. Получится что-нибудь – чтоб возрадовался я и благодарил тебя за каждый подаренный мне с нею миг. Не выйдет – стало быть, на всё твоя воля… Чтоб я за каждое свидание понимал, получал, отдавал! Жил!.. Дай прожить новые встречи достойно, как мужчине, с белого листа. Дай забыть мне мою дьяволицу, дай светлую, искреннюю девочку. И пусть она испорчена уже – я приму её, как есть, она ведь человечек, творение твоё и право имеет быть такой, как создал ты её, и право имеет на любовь! Господи, пускай потянется она ко мне, пусть почувствую я это! Дай окунуться в неё, дай окунуться в новое это чувство!! И чтоб всегда я был на высоте, на мужской высоте, что часто как раз и не удаётся, и чтоб ни-ка-кой ревности, никаких упрёков ни за что, и – чтоб – на – од – ном – ды – ха – ни – и!! И да исполнится на всё воля твоя, господи.

Благоговейная тишина, лишь дождик докрапывает, и посветлело заметно.

Что со мной, так искренне давно не говорил я. Бог, ты меня услышал?..

А за спиной как будто крылышки выросли.

И, уже уверенно покидая незапланированное эзотерическое состояние, я вхожу в нормальный рабочий ритм, кушаю суп с фрикадельками и куриные отбивные с гречкой, аппетитно закусываю «Принципом домино» на 4-м канале, звоню на мобильный Махмуду, который доехал только-только до Орехова-Зуева и еле пережил грозу, молясь Аллаху на обочине, посылаю в себя очередную пригоршню аминокислот и витаминов, справляюсь в банке о последних сливах на помойки и уже размышляю, потягиваясь на диване, как бы лучше закруглить счёт… Обдумываю, сколько бы запулить в четверг на «Клиппром», подсчитываю откаты за прошлую неделю (мама родная, под полтинник!), принимаю звонки от Раисы Ильиничны и Зои Матвеевны, просящих по коробочке пятьсот тридцать пятых и двести сороковых, соответственно… Заигрываю с журналом «Афиша» в поисках лучших культмероприятий, куда пойти со Светой, пытаюсь дозвониться по мойке подошв в Хабаровск, там почему-то всё время факс (при чём здесь факс, дурень, там спят давно!), говорю на повышенных тонах с замдиректора Ростовского МК, на нём пол-лимона висит уже четвёртый месяц…

Света никуда не денется, Света подождёт, Свете можно позвонить и в конце дня – пусть девчонка понимает, что человек работает.

В ежедневнике запись: 17:00. «Самфуд». Совсем забыл я о назначенной встрече. Моя безответственность меня поражает в который раз. (Когда-нибудь это кончится нехорошо, но от явных проколов пока бог милует.)

Однако, уже четыре. Ненавижу вылезать из своей норы, особенно для обсуждения непонятных тем с левыми клиентами. (Ну что может быть такого сверхсекретного или требующего смотрения в глаза, если даже откат я предлагаю по телефону!)

Депрессивные, чёрные пиявки изнутри впиваются в грудь. Я через силу собираюсь, надеваю первую попавшуюся рубашку… Галстука нет даже мысли повязать – вон с полсотни дорогущих удавок печально свисает в углу шкафа… Автоматически беру почти пустой портфель. Обречённо выкатываю из ракушки эклипс.

Я рассекаю по лужам с лицом, подёрнутым тупою неизбежностью. (В панорамном зеркале люди почему-то останавливаются и смотрят мне вслед – я, должно быть, немножко брызгаюсь.)

Позднее солнышко опять слепит глаз, извлекая из неглубокого подсознания изящный, прилипчивый оборотец: «…быть может, виновато лето…» (О! Я Баратынский? Языков?..) Стало быть, четырёхстопный ямб. Лето – Света… имя ласковое – Света. Что-то чистое, искреннее, как капель… как колокольчик?!

Я уже где-то на подъезде, запутался в улицах, времени начало шестого, а, пусть – всё четверостишие шаловливо выстраивается в шеренгу и отдаёт под козырёк. О подзабытый эпистолярный жанр, в современном своём выражении не можешь не быть ты оценен продвинутой девочкой Светой! Останавливаюсь посреди дороги, включаю аварийку, ищу режим «послания» в телефоне… Душа рвётся уже вся наружу, она воспаряет на том единственном, нежном, ажурном облачке, которое вот-вот, через пять секунд, приземлится на предмет нашей зацикленности – вместе с только что набранным SMS:

Bit mozhet – vinovato leto (Proshu – prostite za klishe),

No imya laskovoye «SVETA», Kak kolokol’chik, bjot v dushe!

Yours, R.

…интересно, поймёт ли она, что такое «клише» и при чём здесь вообще клише, но попробуй-ка найди подходящую рифму к «душе», да ещё когда вокруг сигналят, что-де не проехать из-за меня!..

Я вхожу в «самфудовский» офис. Я гляжу на усатого охранника с окрыляющим ощущением красиво преподнесённого сюрприза. Да, сейчас, в этот самый момент она скользит удивлённо по своему экранчику…

…и, конечно, уже тает от попавшей в цель образности, простой и свежей!

Ну, где там как бишь его… механик Кондратенко! Да, здравствуйте. Значит, испанские четыреста десятые не идут, хотите «родные», немецкие… Как же так – везде летят, а у вас даже не идут! Оболочку режут?.. – и уже в громыхающем цехе, в белом халате и глупейшем колпачке: – Юрок, ты говоришь, каждая десятая вылетает?.. так ты полирни разок всю полоску, а я те с каждой клипсы по копейке в конце месяца! А?! Ну-ка, считай-ка!…

Мы механиков заставим уважать испанскую клипсу!

«Спорый денёк, – думаю я, подъезжая к спортивному клубу. – Всё, что надо, вроде как разрулено, подмазано, откачено, слито, впулено, да и Махмуд, хвала аллаху, обратно уже едет».

Нет, не живётся мне, сосёт смутною печалию под сердцем: где-то там Света, что-то долго нет реакции… Да я, пришли кто мне такое SMS, быть может, и ненужный вовсе мне человечек, живейшим образом бы отозвался: хотя бы дань потуге стихотворной – и чувству произвольному, опять же.