Матвей Ройзман - Волк

• Название: Волк
• Автор: Матвей Ройзман
• Издательство: Издательство «Детская литература»
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1968

В этой книге вы прочтете три приключенческие повести «Дело № 306», «Волк» и «Вор-невидимка». Возможно, вы их уже читали — они издаются не впервые. Писатель М. Д. Ройзман давно пишет книги о советской милиции, работу которой хорошо знает.

По повести «Дело № 306» несколько лет назад был поставлен фильм, который не сходит с экранов нашей страны.

Издательство надеется, что еще одна встреча с его героями на страницах этой книги доставит вам радость.

---

В тот же день, несколько позже, из отделения милиции привезли папку с бумагами предварительного следствия. Полковник Градов погрузился в изучение дела. Часа через три он вызвал к себе Мозарина.

— Я считаю, что раскрытие этого происшествия — дело чести советской милиции! — сказал он. — У нас не могут пропадать люди, как иголки! Я поручаю этот розыск вам, капитан, и хочу, чтобы вы действовали самостоятельно. А меня держите в курсе вашей работы.

Мозарин прочел материалы и занес некоторые сведения в свой блокнот. Больше всего его заинтересовали показания Ольгиной подруги Кати Новиковой. Она утверждала, что Ольга в вечер своего исчезновения встретилась с каким-то человеком в коричневой шубе и меховой шапке-бадейке. Разумеется, надо проверить эти показания и, если они подтвердятся, во что бы то ни стало отыскать этого человека.

Доложив о своем намерении полковнику, Мозарин поехал в отделение милиции, где велось предварительное следствие. Машина быстро мчалась по зимней столице. Мелькнула улица Горького, где под высокими фонарями искрились заиндевелые липы. Сверкающий поток машин, кативших по очищенной от снега мостовой, бодрящий морозный воздух, немолчный гул великого города — все это, казалось, подгоняло Мозарина: вперед, вперед!

Достигнув Покровского-Стрешнева, капитан вышел из машины и направился по дорожке, проложенной меж заснеженных елей. Здесь было тихо, только ветер мягко шелестел в верхушках деревьев, да издалека долетали веселые девичьи голоса. Как мирно и славно кругом и как это не вяжется с тем грустным и пока еще непонятным делом, которым сейчас были заняты мысли Мозарина. Он глубоко вздохнул, потоптался на крыльце, стряхивая снег с сапог, и толкнул дверь в отделение.

Участковый уполномоченный Чернов — маленький крепыш с моложавым лицом и седыми висками — знал Комаровых и их соседей.

Да, люди в этом доме жили как будто дружно. Никаких склок… Заявлений друг на друга, как бывает иногда, не писали. Ничего подозрительного не замечено… Хорошие жильцы.

— Что касается Комарова, — сказал он, — то года два назад на него был составлен протокол за драку в ресторане. И еще был с ним случай: он как-то поспорил с дворником, толкнул его, тот упал и разбил себе голову. Но это все было до его женитьбы на Ольге. Она тогда жила в поселке у тетки. Я часто встречал их вечером, когда они провожали друг дружку. Всегда здоровались со мной. Никогда не видел ее с неизвестным в коричневой шубе…

Мозарин и Чернов отправились на квартиру Комаровых. Недавно выпавший снег девственно белел под ярким светом уличных фонарей. Кое-где из открытых форточек звучала приглушенная музыка, тихонько певшая о домашнем тепле и уюте.

По дороге Чернов забежал в продовольственный магазин, попросив Мозарина подождать.

— Понимаете, — сказал участковый, выйдя оттуда, — на прошлой неделе я обнаружил здесь неправильные весы. Ну послал письмо в районный исполком. И вот сегодня наконец поставили новые. Так-то! Ну, а тому, кто проделал фокус с весами, не поздоровилось…

В следующем переулке Чернов опять попросил Мозарина подождать и «взлетел», как он выразился, на третий этаж, чтобы проверить поведение какого-то «огольца», связавшегося было с нехорошей компанией.

Чернов по дороге еще раз просил лейтенанта «подождать минуточку» и «взлетал на этажи», чтобы узнать, получил ли работу парень, отсидевший год за соучастие в краже.

— Молод был, завлекли… — объяснял Чернов. — А хлопец толковый, как будто образумился. Надо помочь стать на правильную дорожку…

По пути он остановил пожилую женщину, спросил: устроили ли в детский сад двух ее внучат от недавно умершей дочери?

Они подошли к небольшому красному домику с мезонином, отличавшемуся от своих соседей разве только более широким крыльцом и черной клеенкой на наружных дверях. Ни Анны Ильиничны, ни Румянцева дома не оказалось. Мозарин и Чернов зашли к управляющей домом.

— Ну наконец-то! — воскликнула женщина, усаживая работников милиции. — Вот беда-то! Пропала наша Оля!

По просьбе капитана она рассказала ему, как Ольга в тот злополучный вечер вышла с мужем из дому.

— Я как раз в это время во дворе была.

— А вы точно видели, что Румянцев побежал туда, куда пошла Ольга? — спросил Мозарин.

— Точно! — подтвердила управляющая. — Но он, должно быть, не догнал ее. Полина Ивановна из двенадцатого номера встретила Ольгу на Тургеневской. Она шла не с Румянцевым.

— А с кем?

— Вот не скажу — не знаю. Да вы посидите, товарищи, а я быстренько за Полиной Ивановной сбегаю.

Вскоре она привела дородную женщину, которая пожала руки участковому и капитану, уселась и заговорила низким голосом:

— Прямо скажу: недовольна я милицией! Что же это? Толкутся, толкутся, а ничего найти не могут.

Офицер улыбнулся и спросил, с кем она видела вечером четвертого декабря Ольгу Комарову.

— Был он, — сказала Полина Ивановна, — среднего роста, полный, румяный, бритый, одет в коричневую шубу и меховую шапку под цвет.

— Вы хорошо разглядели его?

— Да не очень…

— А Комарова вас видела?

— Нет. Они шли под руку. Она так увлеклась разговором, что и не взглянула на меня.

— Вы не заметили, у них в руках ничего не было?

— Комарова несла чемоданчик.

Мозарин оставил повестки с вызовом на имя Анны Ильиничны, художника Румянцева и Марьи Максимовны — Ольгиной тетки.

— Теперь куда? — спросил Чернов, когда они вышли на улицу.

— Тургеневская, дом шестнадцать — в вашем участке?

— В моем. За углом направо.

Катя Новикова только что вернулась со своим сынишкой с лыжной прогулки и кормила его.

— Поздновато у вас сын ложится спать, — сказал Мозарин. — Спортсмены должны соблюдать строгий режим!

— Это мы только сегодня так, — засмеялась Катя. — Я поздно с завода вернулась, а Юра кататься захотел. — Потом сразу посерьезнела и спросила: — Вы, наверное, насчет Оли пришли?

— Да, — ответил капитан.

Молодая женщина почти ничего не могла добавить к своим показаниям, прежде записанным в протоколах. По ее мнению, Оля Комарова жила с мужем дружно и мечтала о той поре, когда станет матерью.

— Почему она вечером принесла вам стенную газету? Она ведь могла сама утром шестого привезти ее на завод.

— Во-первых, чтобы я посмотрела оформление газеты — я ведь член редколлегии. Во-вторых, Оля собиралась днем пятого декабря и утром шестого, до работы, потренироваться на коньках. Она ведь фигуристка, — объяснила Катя.

— До этого случая Комарова поручала вам отвозить газету?

— Да, несколько раз.

Мозарин сделал заметку в блокноте и спросил:

— Не знаете ли, художник Румянцев помогал Комаровой оформлять газету?

— Знаю, что он поправлял шаржи. А рисовали их наши ребята.

— Какое участие принимал в газете Комаров?

— По-моему, никакого. Одно время Оля говорила, что он хочет поступить на наш завод инструктором физкультуры. Но почему-то это не удалось.

— Что вы можете сказать о человеке в коричневой шубе? Постарайтесь припомнить все подробности.

— Что я могу сказать? — после короткого раздумья ответила Новикова. — Оля вышла от меня, а я взяла Юру, поставила на подоконник и говорю: «Вон смотри, тетя Оля идет!» В это время к ней и подошел тот человек.

— Он поздоровался с ней?

— Да. Потом что-то сказал, и они пошли. Он взял ее под руку.

— Вы разглядели этого человека? Не бросилась ли вам в глаза какая-нибудь особенность?

— Ростом он повыше Оли, — задумчиво сказала Катя. — Видный мужчина… Румяный… Но это, наверное, от мороза.

— Усы, борода?

— Нет, бритый.

— Очки?

— Нет.

— До этого вы его никогда с Комаровой не видели?

— Нет. Поэтому я и удивилась. Думала спросить Олю, кто это.

— Если увидите этого человека, позвоните мне, — сказал капитан и дал Кате номер своего телефона.

Выйдя с участковым на улицу, Мозарин расспросил у него, как пройти в поселок «Первое мая». Оказалось — недалеко: по улице Луначарского до железнодорожной станции. Капитан поблагодарил Чернова за помощь, попрощался с ним и зашагал на улицу Луначарского.

4

На дороге чистым пышным слоем лежал снег, свежий и крепкий морозный воздух славно пахнул антоновскими яблоками. Вокруг стояла нерушимая серебряная тишина ночи. Только изредка мягко повизгивал снег под ногой, да где-то за домиками во дворе собака с лязгом тащила за собой по проволоке скрипучую цепь.

Мозарин думал о неизвестном человеке. Куда он пошел в тот вечер с Комаровой? Вот и улица Луначарского. Здесь шли они — неизвестный и Ольга — и разговаривали словно бы дружелюбно. Быть может, он насильно завлек ее в один из этих домов? Нет! Она бы сопротивлялась, закричала. А на улице несомненно гуляло много людей: ведь это был канун праздника — Дня Конституции. Может быть, размышлял капитан, человек в коричневой шубе под каким-нибудь благовидным предлогом заманил ее в один из этих домов, совершил подлое дело, а потом, переодевшись, скрылся? Но ведь всюду в домах люди… Нет, в этих местах неизвестный не мог совершить преступление. Может быть, он сделал это в поселке «Первое мая»?