Леонид Каганов - Ухо

• Название: Ухо
• Автор: Леонид Каганов
• Жанр: Юмористическая фантастика

Шел себе парень по лесу, после ссоры с девушкой, да столкнулся с летающей тарелкой. Причем при контакте ослеп — аварийная тарелка сильно искрила. Но инопланетяне попались совестливые и предложили ему взамен имплантировать искусственный орган чувств, честно предупредив, что человеческих глаз раньше никогда не видели, а сами смотрят по-другому...

---

Я продолжал задумчиво ощупывать длинную купюру, как вдруг она под моими пальцами распахнулась и оказалась листком бумаги – тем самым, на котором я вчера второпях записывал Колькины указания, что привезти и расписание электричек. Ладно, решил я, в ларьке разберутся. Авось, не обманут. А обманут – так много не украдут, всё равно у меня не может быть больших денег в свете последних событий. Ремонт крыла на прошлой неделе, квартплата, эвакуация с проспекта… Господи, да где ж я возьму столько денег, чтобы оплатить ремонт этой красной суки? Настроение испортилось окончательно. Пиво казалось необходимым.

Я накинул куртку и спустился вниз. Уж не знаю, как я вчера ехал в лифте, но сегодня это оказалось тяжелым испытанием. Лифт гремел, светился, но сам был прозрачным. Его полозья и колесики скрипели противным зеленым скрипом, освещая шахту, которая ползла вокруг. Я и не представлял себе раньше, какая мерзкая шахта изнутри, где мы её никогда не видим – кривые плиты в торчащих соплях бетонных швов, лохматые кабели и железные рамы.

На улице было свежо и прохладно, только темно. Сверху давило черное бездонное небо, машин было совсем мало, и светили они плохо. Петь на все дворы я не решился, а просто тихо насвистывал себе под нос, чтобы не наткнуться на что-нибудь в темноте.

* * *

Когда я дошёл до киоска, он оказался темным и безжизненным. Я понял, что он заперт, и хотел было уйти, но мне стало интересно посмотреть, смогу ли я разглядеть в нем что-нибудь. Я посвистел и действительно увидел в витрине полочки, а на них – вереницы пакетов и бутылок. Я посвистел громче, приблизившись вплотную, но тут киоск засветился и заспанный женский голос заполыхал изнутри:

– Собаке своей свистеть будешь! Написано же для вас русским языком: «стучите, открыто!»

– Извините, – смутился я. – Разбудил?

– Да! – с вызовом ответил киоск. – Разбудил! Я вас слушаю!

– Мне, пожалуйста, пивка холодненького бутылочку… Нет, две!

– Какого? – раздраженно спросил киоск.

– А какое есть?

– Всё, что есть, – на витрине перед вами!!! – рявкнуло так, что я разглядел в киоске всё, кроме, разве что, этикеток на бутылках.

Я кашлянул и сказал твердо:

– Извините, девушка, но я – слепой. Точнее – очень слабовидящий.

– Ох, простите меня… – ответил киоск, озадаченно помолчав.

Контакт наладился. Мне выбрали и выдали пива, аккуратно выбрали одну бумажку среди протянутых в окно и тщательно отсчитали сдачу.

– Не потеряйте, у вас визитка выпала! – мне протянули пленочный квадратик.

– Ох, девушка, а будьте так добры, прочтите, что там написано?

– Сейчас… Тут по-английски…

– А на обороте?

– А, какой-то Леонид Юрьевич…

– А телефон?

– Есть телефон…

Она продиктовала цифры, а я постарался их запомнить, хотя память на цифры у меня хуже некуда.

– А никакой должности там нет? – спросил я.

– Должности нет. Есть рисунок в углу: глаз и надпись ЗАО «Окула».

– Ага, спасибо! Это очень хорошо, что должности нет. Значит, серьезный человек.

– Серьезный человек без должности не бывает, – рассудительно откликнулась продавщица. – А это какой-то неграмотный и безработный: «акула» через «о» пишет…

– Хм… – кашлянул я.

– Вы, конечно, извините, если что, – сказала продавщица. – Но такое у меня мнение. А от мнения никуда не деться.

– Окула – от латинского «глаз», – заметил я, аккуратно пряча визитку. – А можно последнюю просьбу? Прочтите, что у меня за сообщение в мобильнике пришло? Сумеете?

Я протянул мобильник в окошко и объяснил, как листать. Продавщица внимательно уставилась на мобильник и надолго замерла.

– Я всё поняла, – наконец выговорила она странным голосом. – Ты просто хам и подлец!

Сердце стукнуло в груди и покатилось куда-то в ботинки.

– Что там?! – заорал я. – Что там написано такое?! Прочтите мне!

– Так я же и читаю! – удивленно откликнулась продавщица. – Я всё поняла тире ты просто хам и подлец точка. Тут и ещё есть, читать?

– Читать!

– Сашенька где ты что с тобой вопросительный восклицательный знак здесь все очень волнуются. Куда ты делся не можем дозвониться. У тебя неудачный день, а сейчас ты совсем невменяем. Очень тебя люблю.

– А ещё есть? – хрипло пробормотал я.

– Всё. Только эти два от какой-то Аллы.

– А какое раньше, какое позже? – быстро спросил я.

Продавщица долго вертела мобильник, и даже перевернула его один раз вверх ногами.

– Что-то не пойму… – она вернула мне аппарат и, глянув на мое лицо, участливо добавила: – Да не расстраивайтесь вы так из-за этой дуры!

– Она не дура, – буркнул я, пряча мобильник.

– Дурища полная, безмозглая! – уверенно отчеканила продавщица, – Уж поверьте мне, умному человеку. Это ж надо было додуматься: слепому человеку сообщения писать таким мелким шрифтом!

* * *

Отойдя от киоска, я первым делом решил позвонить Алле, но колебался – нормально ли это, звонить в четыре ночи? Наконец, решился, вынул мобильник, и тут сообразил, что не помню её номера. А с чего бы мне его помнить, если никогда не приходилось набирать руками? Находил в записной книжке телефона «Алла» и звонил. А вот как находил? Смогу повторить вслепую? Вряд ли. Нажимал «а», а потом долго листал вниз до «Аллы». Долго – потому что на букву «а» шли всякие Антоны, Александры, Алексы в большом количестве. Алла, помнится, располагалась после некого Алкоголика из нашего лыжного клуба, прозванного так за то, что был принципиально непьющим. Сразу после Аллы, помнится, стояли Альтшифтер и Галкин – друзья по институту, с которыми мы не созванивались уже лет сто, а не встречались и того больше. Откуда, кстати, Галкин на букву «а»? Ах, ну да, Аркадий Галкин. А вот я у них всегда был записан на «ш», потому что Шуршик… Я помотал головой и отхлебнул ещё пива. Может вернуться в киоск и попросить продавщицу найти в записной книжке Аллу? Нет, лучше подождать до утра…

Так я размышлял, попивая пива и посвистывая, чтобы видеть дорогу. Спешить было некуда, и шёл я медленно, иногда надолго останавливаясь. Думал я сначала про Аллу. Про то, что я её люблю. Действительно люблю. И что с того, что мы не живем в одной квартире? Да, я живу у себя, она с родителями, мы встречаемся. Да, я боюсь жить вместе, боюсь, что быт всё испортит. И она, вроде бы, тоже такого желания не выражала пока. Но мы же любим друг друга? Любили, по крайней мере… Какая же я сволочь, что так нахамил ей на даче. Скорее всего, она больше со мной общаться не станет, и правильно сделает. Я вздохнул и начал думать про дачу, про лес, и про то, что же со мной произошло. Об этом думалось с большим трудом, мысль постоянно соскальзывала, словно что-то мешало думать…

Это потом, спустя много времени, я удивлялся: выходит, встретил инопланетян, которые подарили новое зрение. Казалось бы, бежать надо со всех ног к врачам, затем к контактёрам, в Академию наук, во все телепередачи… Но – нет. Принял как должное, освоился, а вот бежать рассказывать… Не то, чтобы мне запретили рассказывать. Но – не хотелось. А меньше всего хотелось думать о самих инопланетянах – кто это, откуда… Забегая вперед, скажу, что я о них и не думал, и ни одному человеку о них не обмолвился. Отмалчивался, мол, не помню, что со мной произошло в лесу. Как я теперь уже понимаю, видимо, они мне сделали на этот счет какое-то внушение – ничем другим объяснить своё тогдашнее поведение я не могу.

В общем, шёл я медленно, с остановочками, попивал пиво и думал об Алле, о том, как мне жить дальше, о том, удастся ли мне оплатить ремонт этой иномарки, и что со мной может быть, если мне это не удастся… Сейчас за такие долги всё ещё убивают или хотя бы в тюрьму? Потом я вспомнил, как удачно познакомился с мужичком из «Окулы», и, наверно, он действительно меня может взять на хорошую работу. Потому что я просто слишком мягкий и робкий, особенно когда не надо, и Алла мне об этом всё время твердит, и поставить я себя не умею перед начальством. А ведь это смешно, чтобы программист охранных систем, с моим-то восьмилетним опытом работы и моими знаниями, зарабатывал копейки, которых и хватает-то на оплату квартиры, да куцый зимний отпуск на горных лыжах… А у этого Лёни – как его фамилия? – напишу я красивую оболочку под базу зрачков, да такую, чтоб всё летало и кружилось, и пело, как для Кёльнского салона… Вот только забрать бы с работы свои исходники… Я начал вспоминать, сколько всего у меня осталось на рабочем компе – и программы, и вся почта, и вообще… Музыки прекрасной сорок гигабайт, из интернета накачанной, фильмы…

И тут меня вдруг пронзила мысль, и мысль эта была страшной: какая к черту работа, я ведь больше никогда не смогу сесть за компьютер! И ходить в кино! И смотреть телевизор! И даже книги читать не смогу! Только эти, которые для слепых, азбукой Брайля…