Сергей Волков - Пастыри. Четвертый поход

• Название: Пастыри. Четвертый поход
• Автор: Сергей Волков
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-373-0055

Два десятка лет назад группа мальчишек-авантюристов вздумала поймать опасного маньяка, орудующего в окрестностях Средневолжска. Праведное дело окончилось тем, что одного из мстителей, Сережу Рыкова, маньяк схватил сам. После пережитого потрясения Сережа полгода находился в состоянии помраченного сознания, но выздоровел. Бывшая любовница местного криминального авторитета, совершая большой приворот на удачу в жизни, принесла в жертву маленького белого кролика, опустив его в заброшенный колодец на окраине Средневолжска. Зловещий колодец принял жертву, и могущественные силы пришли в движение…Вопросы, загадки, тайны… Ничем не примечательный Средневолжск становится странным городом. Но и в Москве бурлит тайная жизнь. Илья Привалов узнает о существовании потайных убежищ Хтоноса под землей, в том числе и под Москвой. Древние создания возвращаются к жизни. Грядет великая битва, и у людей уже нет выбора — чью сторону принять.

---

— Ну, а мне-то это зачем? — У Риты болела голова, хотелось спать, и Светуля с ее дурацкой тетрадью приперлась совсем не вовремя.

— Там в конце, сзади… Вот смотри! — Светка выхватила тетрадь, пролистнула, пошарила взглядом…

— Вот, нашла! Тут, короче, про девушку одну, Варвару. Она любила парня, а тот ее — не любил. Прабабке про это богомолка, что в Макарьевский монастырь плыла, на пристани рассказала. В общем, когда парень этот отказал Варваре, побежала она на кладбище и в колодце с горя утопилась.

— Ну и дура… — тихо сказал Рита, зябко кутаясь в дырявый материн пуховый платок. — Вон, целая Волга рядом. Иди и топись, зачем колодцы-то портить?

— А! — Светка перевернула несколько страничек. — В том-то все и дело! Колодец-то высох сразу, а Варвару эту в нем так и не нашли! Но с той поры… Та-а-ак… Где же это? А-а, вот!

Она приосанилась и прочитала звучным, торжественным голосом: «…сказано было также, что раз в год, в ночь гибели злосчастной девицы Варвары, в самую полночь, колодец, называемый жителями соседней деревни Горелово Пустым, силою живущего в нем духа исполняет желания молодых девиц на выданье и вдов, жаждущих обрести себе спутника жизни». Поняла?!

— Ну и что? — тупо спросила Рита, теребя холодными пальцами кончик платка. — Сказки это, сама ж знаешь…

— А вот не сказки, Ритка! — взвилась подруга, снова зашуршала страницами. — Сегодня какое ноября? Двадцать первое? А Варвара эта утопилась девятого, ну, по старому стилю. Выходит, завтра этот день. И вот самое главное… Э-э-э… Короче, прабабка влюбилась, понимаешь? В Георгия Полуэктовича, прадеда моего. А он на нее — ноль внимания. Я фотки видела — так себе прабабка была, толстуха очкастая и нос картошкой…

«Ты б на себя посмотрела, квашня!» — едва не вырвалось у Риты. Светка раздражала ее все больше и больше. Голова просто раскалывалась от тупой, ноющей боли в затылке. «Лечь бы сейчас, укрыться с головой, уснуть — и никогда больше не просыпаться!» — мелькнула и тут же пропала дурная и сладкая мысль.

— …и собралась ночью к этому колодцу! — вещала между тем Светуля, листая тетрадь с горящими глазами. — Жертву приготовила и пошла. Темно, страшно, метель метет, волки воют — правда, она сама про это пишет! Колодец-то на отшибе, кладбище неподалеку. Прикинь, во баба, а? И не побоялась ведь!

— Свет, давай сразу про главное… — взмолилась Рита, поджимая под себя ноги в шерстяных носках, — получилось у нее?

— Да! — обрадованно выкрикнула та и прищелкнула пальцами. — Все получилось! На масленицу сделал ей Георгий Полуэктович предложение… А через год моя бабка родилась, во как!

— А что за жертва?

— Прабабка гребень в колодец бросила. А вообще тут написано… Сейчас, Рит, сейчас. Вот: «Богомолка говорила еще, что каждая женщина должна, придя к колодцу и загадав сокровенное, кинуть в него гребень, если хочет мужа молодого да удалого, серьгу, коли желает пожилого да солидного, и тварь живую с белым мехом, если требуется ей богатый да в чинах, и на третий день желание исполнится…»

— Тварь живую… С белым мехом… — прошептала Рита. Другие варианты она отмела сразу.

* * *

Ветер казался живым. Он бил в лицо, толкал в грудь, рвал из рук обернутую мешковиной старую клетку с белым крольчонком, купленным на последние деньги в зоомагазине, норовил запорошить глаза снежной крупой, остановить, отогнать.

«Ну нет! — стискивая зубы, думала Рита. — Если уж я решилась, то ни ветер, ни дождь, ни землетрясенье меня не остановят!» Рядом, прикрывая нос варежкой, брела по заметенной тропинке Света. Она уже пару раз заводила жалобным голосом:

«Ри-и-ит! Может, вернемся?», но Рита лишь яростно мотала головой в ответ и крепче сжимала кольцо клетки.

…Найти Пустой колодец оказалось непросто. От деревни Горелово, давно вошедшей в городскую черту Средневолжска, осталось только название автобусной остановки на окраине. Справа — котельная, слева — сады-огороды, гордо именуемые средневолжцами «наши дачи», а прямо, за оврагом, в трех километрах — городское кладбище.

Когда они вылезли из последнего автобуса и огляделись, Светуля сразу же заканючила:

— Ну и где мы тут этот колодец найдем? Снег же, метель, темно… Может, его давно уже засыпали, а?

— Не ной, Светка! Сама тетрадь притаранила, так что терпи! — отрезала Рита. Она чувствовала, знала, верила — есть колодец, здесь он, рядом совсем. Не зря ей сны те снились, надо только вспомнить… Что там было? Старая ива, горушка небольшая, овраг сбоку…

Иву Рита заметила, когда подкатило уже к самой полуночи. Толстый корявый ствол дерева косо торчал из сугробов, напоминая сбитый истребитель, врезавшийся в землю.

Ухватив еле ковыляющую Светку за руку, Рита изо всех сил потащила ее за собой. Ноги вязли в снегу, в сапогах давно уже хлюпало, но Рита упрямо пробиралась к иве, а в голове пульсировало: «Хочу… Чтобы увез! Хочу, чтобы увез! Увез!»

Неожиданно ветер стих. Взбаламученные метелью снежинки, будто испугавшись, повисли в воздухе почти неподвижно.

Шаг, еще шаг…

Колодец чернел у самых корней дерева. Круглая, обложенная серыми камнями пасть его притягивала Ритин взгляд. У нее закружилась на мгновение голова, пригрезилось странное: гигантская змея вцепилась кривыми зубами в плотное, похожее на грязное одеяло небо, а хвост ее, кольцами обвив весь Средневолжск, уходил в колодец, чернеющий перед ними.

— Рит, ты чего? — тронула ее за рукав Светуля.

— Все… нормально, — пробормотала Рита и скинула мешковину с клетки, в которой, испуганно прижав уши, сжался в пушистый комок крольчонок. — Веревку давай!

Веревка, обычная, бельевая, никак не хотела распутываться. Рита поглядывала на часы, воюя с заледеневшими узлами. Пальцы окоченели и не слушались, а до полуночи оставалось всего три минуты…

Они успели. Привязанный за заднюю ногу крольчонок отчаянно барахтался, пытался вырваться, убежать. Светка всхлипывала — ей было холодно, жалко зверька, и еще она отчаянно трусила.

— Не реви! — прикрикнула на подругу Рита, решительно ухватила веревку и потащила крольчонка к краю колодца.

Из темной глубины на нее дохнуло влажным, сырым теплом, как будто она заглянула в обычный канализационный люк. Ногой спихнув пушистый комок вниз, Рита натянула веревку, и крольчонок закачался над бездной, судорожно перебирая лапками.

Стояла такая тишина, что слышно было, как шуршат снежинки.

— Двенадцать часов, Ри-и-ит! — проскулила Светка, поставленная следить за временем.

— Ага… — не оборачиваясь, кивнула Рита и начала спускать зверька в колодец.

И тут крольчонок отчаянно заверещал, забился, взвизгнул…

Рите показалось, что мрак на дне колодца заколыхался, вспучился, белая дергающаяся клякса скрылась в нем, и вдруг веревка натянулась, загудела, как струна, и потащила ее за собой!

— Ой! — от неожиданности Рита разжала пальцы, и розоватый шнур, стремительно зазмеившись по снегу, канул в колодезной пасти…

— Рита-а-а… Что это? Кто его утащил?! — Светка уже отбежала на всякий случай шагов на десять и оттуда, с безопасного, как ей казалось, расстояния, таращила округлившиеся от страха глаза.

Рите и самой было жутко. Ладони еще хранили ощущение натянувшейся веревки и пробежавших по ней судорожных рывков. Так бывает, когда на рыбалке попадается крупная рыба — ты тянешь ее и по дрожанию лески чувствуешь, как бьется в глубине большое сильное тело.

«Желание! Дура! Желание!» — неожиданно вспомнила Рита. Очнувшись, она бросилась к колодцу, упала коленями на холодные камни и отчаянно завопила в непроглядную темень:

— Хочу! Чтобы! Он! Богатый! И в чинах! И чтобы! Увез!!! Чтобы увез!!!

Показалось ли ей, или и впрямь сыто и довольно вздохнула сырая тьма?…

— Чтобы увез… — прошептала Рита в последний раз и встала. Подскочившая Светка ухватила ее за рукав, дернула:

— Пошли отсюда! Быстрее!..

И они пошли… Светка всю дорогу ревела — ей было жалко крольчонка. По бабьи травя себя, она причитала, в рыданиях получая разрядку от пережитого:

— Он был тако-о-ой маленьки-и-и-й… Тако-о-ой хорошеньки-и-и-й… Он теперь там одии-и-ин… Привязанны-ы-ы-ый… Он умре-е-е-ет…

Рита шла молча. У нее было странное чувство — как будто она слишком глубоко нырнула с берега в волжскую тяжелую волну и теперь никак не может вынырнуть…

* * *

Минули три обещанных Светкиной прабабкой дня. Ничего нового и необычного в Ритиной жизни не происходило. Все так же било ей по мозгам громкое тиканье часов, висевших над кроватью, все так же подслеповато пялились в окно грязные соседние дома, и все те же пришибленные жизнью людишки провожали Риту злобными взглядами на улице.

Выбравшись в магазин за хлебом, она натолкнулась на перекрестке, возле стайки ларьков на компанию «центровых» парней, сидевших на корточках возле своих машин. Среди них оказался и тот, высокий, встреченный в подъезде у бабы Златы.