Сергей Волков - Пастыри. Черные бабочки

• Название: Пастыри. Черные бабочки
• Автор: Сергей Волков
• Жанр: Фэнтези

Подмосковье захлестнула волна кровавых ритуальных убийств. Безжалостные и жестокие преступники не ведают ни страха ни сомнений. Успешный предприниматель Бутырский в одночасье лишается всего, что имел и оказывается за решеткой. Он становится последней жертвой, его кровь открывает дорогу между мирами и великий чародей Троянда следом за своими слугами прорывается в нашу реальность. И вот он уже прибирает к рукам заблудшие души подростков-глумов, и они черными бабочками кружатся в темных залах заброшенных станций московского метро.

---

На словах все просто. Даже очень просто…

…Мерно щелкает большое зубчатое колесо. Рассеянный свет небольшой лампы не отражается в тусклой бронзе, и колесо кажется черным, будто бы закопченным в дыму адских печей.

Тянется, тянется из отверстия в стене бесконечная гирлянда-катена, похожая на цепь из небольших вытянутых герметичных пузырей. Ныне пузыри эти, называемые целлами, делают из латекса, а раньше, насколько помнил Вадим, их сшивали из пропитанных жиром бараньих кишок. Тогда в «гнезде» стояла жуткая вонь…

В каждой целле находится темпоагент — песчинка, волосок, чешуйка краски, ниточка, щепка, сигаретный окурок, капелька крови. Иногда встречаются весьма забавные вещи — рыболовный крючок, косточка персика, удаленный стоматологом зуб.

Но чаще темпоагенты вызывают у оператора вполне объяснимые чувства и позывы. В самом деле, когда ты различаешь сквозь желтоватый прозрачный латекс отрубленный скрюченный палец, использованный презерватив или сплющенную пулю, покрытую бурой коркой засохшей крови, хочется отвернуться, закрыть глаза, подумать о чем-то ином, добром и светлом.

Но именно этого сделать и не получится. Темпосканер обречен на принудительное подглядывание через замочную скважину, ведущую в прошлое. Он сам — часть хитроумного механизма, самая важная и самая уязвимая его часть.

Вадим вспомнил вводную лекцию, на которой ему и еще десятку новичков объясняли, как важен для Великого Круга и всего человечества в целом темпосканинг, и какую нужную работу им предстоит выполнять. А в качестве иллюстрации показали короткий фильм с поясняющими субтитрами, записанный темпосканером — как пример. Вадима тогда очень впечатлило увиденное…

…На экране появилась некая комната. Вадим сразу почувствовал, что в ней стоит неестественная, вакуумная тишина. Титр внизу сообщил, что дело происходит летом 1944 года в Берлине.

Из освещенной прихожей в комнату вошли двое — молодой офицер в форме войск СС и старик, хозяин дома.

— У вас так тихо, — удивился офицер. Титр проинформировал, что его зовут Альбрехт Хаусхофер.

— Это оттого, что окна наглухо забиты ватными одеялами, — пояснил хозяин, высокий, седой, как лунь, старик с подагрическими узловатыми суставами. Относительно его личности зрителям ничего не сообщили.

— Так теплее? — понимающе кивнул Альбрехт, снимая форменный плащ и вешая черную фуражку на обломанные оленьи рога.

— Так спокойнее. Вы же знаете, геноссе, что говорят на этот счет большевики: «Свет в окне — помощь врагу!»

В небольшой комнате, заставленной старой, тяжелой, как память о кайзере, мебелью, тускло горела под потолком одна-единственная лампочка. Она почти не рассеивала мглу, лишь делая ее багровой, тревожной и мрачной.

Хозяин предложил Альбрехту кресло, сам уселся в скрипучую качалку, запахнув колени вытертым пледом. В углу сухо трещал динамиком большой напольный приемник в эбонитовом корпусе — начинались десятичасовые новости.

Трижды прозвучало: «Дойчланд, дойчланд, юбер аллес!», и бодрый, жизнерадостный, словно сперматозоид, диктор начал сыпать оптимистическими сводками с полей сражений:

«Сегодня, одиннадцатого июля тысяча девятьсот сорок четвертого года, нашим доблестным войскам удалось остановить продвижение противника на северо-восточном участке Центрального фронта и западнее крупного железнодорожного узла Столо-Бянница. На Западном фронте отбиты все попытки врага высадиться на правый берег реки Гаронны. Ефрейтор Риринг на своем „Тигре“ подбил двенадцать американских „Шерманов“, а экипажи еще одиннадцати в панике бежали, бросив свои машины. Это еще одно доказательство превосходства арийского духа и бронетехники над врагом.

Все население рейха с воодушевлением ждет новых победоносных новостей с фронта. Юные арийцы из организации «Друзья фюрера» пишут нам, что готовы в любой день отправиться на передовую и ценой своих жизней остановить продвижение большевистских орд на Востоке. По просьбе этих истинных патриотов и сынов фатерлянда мы передаем любимое произведение нашего горячо обожаемого фюрера: фрагмент из трилогии Рихарда Вагнера «Кольцо Нибелунгов». Хайль Гитлер!»

Альбрехт дернулся. Старик, напротив, усмехнулся и понимающе кивнул — мол, все понимаю и не осуждаю, рефлекс. Комнату наполнили грозные, давящие звуки, и сразу как будто сгустилась мгла.

— Геноссе, будьте любезны — придушите этот звукоизвергатель! — не столько попросил, сколько потребовал хозяин. Когда наступила уже знакомая ватная тишина, он продолжил: — Ненавижу Вагнера. Только умственно ущербный человек может вслух заявлять о своей любви к этому шизофренику. Впрочем, мы отвлеклись…

— Прежде всего я хотел бы выразить вам глубокую признательность от своего имени и от имени тех людей, которых я представляю, за ваше участие в нашем общем деле! — Альбрехт встал, щелкнул каблуками, коротко, по-армейски, кивнул.

— Пустое, — старик закашлялся. — Когда в двадцать первом мы с Понтером, Карлом и Ульрихом буквально за хвост вытянули из алкогольно-педерастического болота этих мальчиков, что ныне пустили Германию под откос, никто не думал, что все обернется именно так. У меня внук, геноссе Альбрехт. Славный мальчуган, мой маленький Отто. Его отец погиб под Харьковом два года назад. Его мать лежит в госпитале в Целендорфе — бомбежка, обычное дело, — и врачи говорят, что шансов выжить у нее не больше, чем у нас выиграть войну. Я не хочу, чтобы его исковерканная с самого начала жизнь тоже легла на жертвенник лжемессии. Вот поэтому я с вами, геноссе. Вот поэтому я приготовил для вас все, о чем вы просили…

Старик жестом старого фокусника откинул полукруглую крышку старинного бюро, и на вытертом сукне столешницы тускло заблестел узкий медный цилиндр. Рядом лежало несколько листов бумаги, покрытых вычислениями и чертежами.

— Это мина? — тихо спросил Альбрехт.

— Нет. Это то, что вы, геноссе, заложите вовнутрь мины. А перед тем, как сделать это, вставите вот сюда, — старик поднял оказавшийся довольно легким цилиндр и указал на отверстие в торцевом срезе, — катализатор. Видите, лежит на столе? Да, да, этот самый, похожий на карандаш. Но предупреждаю — осторожнее, катализатор весьма хрупок, а его размеры и целостность важны. Чем он длиннее, тем сильнее будет взрыв.

Со стуком вернув цилиндр на место, старик подхватил бумаги и уставился на Альбрехта немигающим совиным взглядом.

— Итак, геноссе, вот натальная карта фюрера, рассчитанная в тридцатом году самим Штайнером…

— Но он же умер в двадцать пятом! — вскричал пораженный Альбрехт.

— Тише! Прошу вас, геноссе, вы разбудите моего внука, — старик раздраженно пригладил редкие волосы и загадочно пробурчал, глядя в холодный камин: — Не вижу причин, почему бы Штайнеру не умереть в двадцать пятом, а в тридцатом не сделать фюреру гороскоп…

— Так что там напророчил Штайнер? — успокоившись, напомнил о себе Альбрехт после минутной паузы.

— О, много! Очень много занятного! — оживился старик. — В первую очередь касательно войны в Европе, — все сошлось, все легло кирпич к кирпичу. А вот потом… В общем, расхождения начинаются с весны сорок первого. Штайнер утверждал, что войска рейха в этот момент должны были готовиться к высадке в Дувре, Портсмуте и заливе Уош, а на самом деле наш великий Адди загонял эшелон за эшелоном в Восточную Польшу, готовясь к блицкригу с русским медведем.

Дальше — больше. Вместо успехов в крохотной Англии — те же успехи, но в гигантской России. Вместо полной капитуляции противника к концу октября — роковая битва в подмосковных снегах.

Ну, а дальше гороскоп Штайнера можно смело выбрасывать в макулатуру…

Мы с коллегами долго пытались понять — в чем просчитался наш гениальный Руди? Что не так?

Отгадка нашлась далеко не сразу, но она нашлась. Комета. Новая комета, открытая в сорок первом году. С/1941Q7. Она вошла в четвертый дом как раз весной того злосчастного года. Я хорошо запомнил это потому, что мой малыш Отто вступил в «гитлерюгенд» именно в день, когда была открыта эта комета.

— Зачем вы все это рассказываете? — осторожно спросил Альбрехт, не сводя взгляда с медного цилиндра.

— Вы уж простите старого болтуна, геноссе, — почти униженно прошептал хозяин квартиры и протянул гостю другой лист: — Вот натальная карта фюрера, составленная с учетом всех нюансов. Видите? Видите?! Немезида в квадратуре с нисходящим Лунным узлом, оппозиционные и Солнцу, и Марсу, и Юпитеру. Вы знаете, что это обозначает? Это — смерть! Обратите внимание на дату, вписанную рядом.

— Это что же… но откуда вы узнали, когда мы… когда мы собирались… — пораженный Альбрехт вскинул голову, с изумлением и страхом глядя на своего собеседника.

— Мой друг, все уже предопределено. А хотите, я вам расскажу, что будет дальше? — старик взял в руки последний лист, сдвинул брови и прочел: «На чрезвычайном совещании в ставке группа молодых и энергичных армейских офицеров во главе с кем-то из пехотных генералов арестует и большую часть заговорщиков, и руководство рейха. Фюрер будет объявлен павшим от рук предателей, которые хотели гибели Германии в самоубийственной войне с дружественным ей русским народом. Немедленно будет заключен мир или временное перемирие с русскими на любых условиях. Одновременно все силы и вся мощь рейха окажутся брошены на решение одной задачи — нападения на Англию и захвата Лондона. Когда Великобритания окажется выведенной из войны, США приостановят активные боевые действия в Европе и начнут эвакуацию своих и союзных войск в Северную Африку или за океан…» Достаточно? Или продолжать?