Б Чехонин - Журналистика и разведка

• Название: Журналистика и разведка
• Автор: Б Чехонин
• Жанр: Публицистика

---

В кабинетах Пятого главка регулярно давались и другие установки. В сообщениях о Сахарове нас обязывали постоянно подчеркивать не только его связи с теми западными кругами и организациями, представлявшими собой "агентуру ЦРУ", но и выделять сделанный якобы Сахаровым призыв к Западу сбросить на Советский Союз как можно скорее ядерную бомбу. Вот, мол, подлинное лицо "правозащитника", стремящегося уничтожить собственный народ!

Солженицына, о высылке которого на Запад первое сообщение выдала моя редакция ТАСС, обвиняли в другом: созданный им Русский общественный фонд помощи преследуемым и их семьям фактически финансируется ЦРУ.

- Солженицын дал деньги на эти цели? - говорил на Лубянке генерал Абрамов.- Это беспардонная ложь. Надо знать его так хорошо, как знаем мы. Он и жене-то в Москве выдавал по рублю на день и все время твердил: "Надо не много зарабатывать, а мало тратить". А возьмите Швейцарию. Он попытался там уклониться от уплаты налогов. В дело вынужден был вмешаться суд. И еще одна деталь. При случае ее можно также использовать - автор "ГУЛАГА" был в заключении "стукачом" наших органов.

Не берусь судить, насколько подобная информация соответствовала действительности. Скорее всего, КГБ утрировала и даже изобретала многие обвинения в адрес выдающихся ученого и писателя. Но нельзя и отрицать того факта, что у КГБ были длинные руки и богатые возможности по сбору самой закрытой, сугубо личной информации об интересующих эту организацию людях.

КГБ имел широкую сеть осведомителей, в том числе свою агентуру в движении диссидентов. В моем архиве сохранились некоторые документы и копии писем, перехваченных КГБ в 80-е годы. Приведу лишь выдержки из некоторых, в частности из письма сотрудницы Фонда помощи политзаключенным в Москве Н. И. Столяровой, отправленное ей 24.07.84 жене Солженицына через сотрудника посольства Франции в СССР С. Шмелевского.

"Долго не могла передать письмо Пете (псевдоним Лисовской Н. П., активной участницы фонда). Если бы я передала сразу, могла бы быть беда - у нее с неделю назад были гости (сотрудники КГБ). Вот так мы живем. Ввиду разъездов я лично прошу, вернее советую, дождаться конца сентября для отсылки таблеток (деньги для московского отделения фонда). Очень, очень плохо с заменой Марка (Б. Михайлова - бывшего распорядителя фонда), вот уж действительно прошло золотое время. Заменивший, который, кажется, вам писал, много об этом говорит, считает, что это его призвание, вероятно искренен, но болтлив, и кажется, что даже христианнейший Петя его остерегается в этом плане. Так что буквально никого нет, кроме трех старух. Пардон. Так вышло, что с одной из них мы разговорились, и выяснилось, что она давно при деле. И вот эта Маша считает, и мнение ее ценно, что таблетками пользуются не очень нуждающиеся, что существует порочный обычай столько-то таблеток на ребенка, столько-то на взрослого, тогда как во избежание недоразумений лучше единожды с заболевшим (осужденным) иметь дело, чтобы не было регулярных отсылок и т. д. Что самое страшное - это бывшая при Марке система фармацевтической отчетности (фармацевт распорядитель фонда) с квитанциями. Они, эти квитанции, пагубнее всего для жителей глуши. Есть опыт. Сказала то, что я давно подсказываю: квитанции должны попадать к любому помощнику фармацевта, который, все проверив, должен уничтожить бумажки, и ему необходимо верить, вернее, он должен быть достоин доверия"

Таких писем советских диссидентов, адресованных Н. Солженицыной, много. Не буду утомлять читателя выдержками из всех. Процитирую в заключение лишь несколько строк из письма Столяровой Иву Амману - бывшему атташе по культуре посольства Франции в Москве.

"Дорогой друг, только что видела Сашу Б. (А. Богословский, был осужден по ст. 190 УК РСФСР, ч. 1.). Если еще помните, здесь был некий тайный кюре, у которого была паства. После 10 месяцев заключения он раскололся и назвал всю паству, вас и Жаклин. Все это к тому, что вы на заметке, чтобы вы остерегались от провокационных встреч и разговоров. Вы в основном фигурируете как поставщик литературы (антисоветского содержания)".

Органы КГБ весьма умело держали под контролем всю переписку Столяровой и других активных деятелей диссидентского движения. Вместе с тем они располагали самой достоверной информацией об их деятельности, каналах связи, знали фамилии всех иностранных дипломатов-курьеров и даже студентов, изучающих в Москве русский язык и выполняющих роль "связных" с посольствами зарубежных стран.

На каждого сколько-нибудь заметного диссидента составлялись самые подробные оперативные справки-ориентировки. Несколько копий таких справок есть и в моем архиве, в том числе на Столярову, Лисовскую и некоторых других. Не стану распыляться, раскрою скобки вокруг уже известной нам Столяровой. Что было известно КГБ о ней? Самые сжатые сведения не уместить и на десяти страницах.

"Родилась в 1912 году в семье эсеров, принимавших активное участие в террористических актах против членов царского правительства и вынужденных эмигрировать в 1910 году. Отец вернулся в Россию в 1917 году, мать с двумя детьми осталась в Париже. Наташа Столярова окончила Сорбонну, поддерживала тесные связи с Керенским, Милюковым, Б. Савинковым. С сыном Савинкова Леоном находилась долгое время в интимных отношениях, встречалась с Буниным, Мережковским, Бердяевым. В 1934 году приехала в СССР как репатриантка. В 1937 была арестована, освобождена в 1946-м. В 1956 году, вернувшись в Москву, стала работать секретарем у Ильи Эренбурга. Хранила на его квартире рукопись книги Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ". На второй день после смерти Эренбурга передала ее Солженицыну, с которым познакомилась еще в 1962 году на квартире писателя В. Шаламова. Пользовалась полным доверием Александра Исаевича, участвовала в сборе материалов для его книг. После высылки писателя и создания фонда его имени стала одним из распорядителей поступавших из-за рубежа денежных средств, вещей, антисоветской литературы. Обладает большим опытом конспиративной работы, умело организует и проводит конспиративные встречи, при общении с единомышленниками использует такие средства, как самостирающиеся доски, тайнопись, разного рода условности.

Органами КГБ получены неопровержимые данные, что к ее нелегальному каналу связи с Западом имели самое прямое отношение на разных этапах дипломатические сотрудники Франции: С. Татищев, Клод Круай, Ив Амман, Ж. Филиппенко, Ф. де Сюрмен. Они регулярно встречались со Столяровой в ее квартире в Даевом переулке возле Сретенки, приезжая туда на городском транспорте либо приходя пешком".

Возникает вопрос: почему, зная обо всем, органы не пресекали подобную деятельность Столяровой и французских дипломатов? Его как раз и задал я сотрудникам Пятого управления КГБ. Ответили весьма логично: хотели и дальше через Столярову прослеживать все связи с диссидентами за рубежом и в СССР. Ну а задержание сотрудников посольства могло бы помешать развитию хороших отношений с Францией. В общем, овчинка не стоила выделки.

Часто спрашиваю себя, особенно в период оттепели наших отношений с Западом, когда бывшие враги официально причислены к подвижникам: имело ли право КГБ на такого рода деятельность? Мне кажется, имело. В то время шла самая беспощадная холодная война. И западные специальные службы, конечно же, не сидели сложа руки. Они вели активную борьбу против существующего в СССР строя. Ведь мы хотели "похоронить" капитализм. Было бы смешно, если бы КГБ не принимал соответствующие контрмеры.

В моем архиве сохранились материалы о подрывных акциях ЦРУ и о контрмерах КГБ. Эти материалы подготовлены к печати на основе личных встреч с арестованными агентами западных спецслужб, угонщиками самолетов, сектантами, чьи молельные дома и подпольные типографии, где печаталась антисоветская литература, мне не раз доводилось посещать вместе с работниками органов советской контрразведки. И на всех этих материалах проставлен синий штамп: "По вопросам, касающимся деятельности Комитета государственной безопасности, возражений не имеется. Материал рекомендуем согласовать". И дальше подписи руководителя пресс-службы КГБ генерала Ивана Федоровича Барского или лиц, замещающих его.

С кем же надо было согласовывать эти материалы? Порой с соответствующим отделом ЦК КПСС, чаще с МИДом и всегда с руководством тех служб КГБ, откуда исходили факты. Кто они, члены этого руководства? На моем столе старая записная книжка: красная дерматиновая обложка и на ней наклейка с крупной цветной надписью - "Иисус Христос любит тебя". Наклейку с надписью мне подарили отнюдь не в церкви, а в КГБ. Сотрудники контрразведки не были чужды духа коллекционирования, собирали все - от наклеек до брошюр о скором конце света, изданных в типографиях, оборудованных в специальных подземных бункерах. Но не этой наклейкой может похвастаться старая записная книжка. Целые страницы в ней до сих пор хранят номера "вертушек" тех, кто руководил на практике борьбой против НТС, ОУН, солженицынского фонда и религиозных подпольных сект.