Аристотель - О небе

• Название: О небе
• Автор: Аристотель
• Издательство: Мысль
• Жанр: Философия
• Год: 1981

Трактат <О Небе> (Peri oyranoy, по-латьши - De caelo)' состоит из четырех книг. Первые две книги, составляющие по объему две трети всего трактата, посвящены структуре космоса в целом и особенностям верхнего, <надлунпого> мира. В третьей и четвертой книгах обсуждаются закономерности нашего, <подлунного> мира, состоящего из четырех традиционных элементов, причем особое внимание уделяется критике платоновской атомистики и проблеме тяжести и легкости.

Помимо текста самого трактата мы располагаем весьма обстоятельными и добросовестными комментариями к нему, составленными Симшшцием (VI в.). В средние века трактат <О Небе> комментировался Аверроэсом (XII в.) и Фомой Аквинским (XIII в.). Первые переводы трактата с греческого языка на латинский были выполнены Робертом Гроссетестом и Гийомом де Мербеке (XIII в.).

На русском языке трактат "О Небе" публикуется впервые. Перевод выполнен с издания P. Moraux. Aristote. Du ciel. Texte etabli et traduit... Paris, 1965. Места, где переводчик отступал от текста этого издания, будут обсуждены особо.

---

Стало быть, если: [1] причиной движения вверх и вниз является тяготение и легкотение, [2] субъектом движения – потенциально тяжелое и легкое, [3] движение каждого [тела] в его собственное место есть движение к его собственной форме (в таком именно смысле, пожалуй, было бы лучше понимать изречение древних

, поскольку оно верно не во всех случаях: так, если Землю переместить туда, где сейчас Луна, то каждая из ее частей будет двигаться не к ней самой, а туда же, куда и теперь. Во всех случаях для подобных и однородных [тел], подверженных действию одного и того же движения, с необходимостью должен быть верен принцип: куда от природы свойственно двигаться одной части, туда и целому. Но поскольку место [тела] есть граница того, что [его] содержит; а все [тела], движущиеся вверх и вниз, содержатся между краем и центром [Вселенной]; а граница [содержащего] в известном смысле становится формой содержимого – то двигаться в свое собственное место – значит двигаться к подобному. Ибо смежные [тела] подобны между собой, т. е. вода подобна воздуху, а воздух – огню, причем [подобие] средним телам обратимо, а [подобие] крайним нет, т. е. воздух подобен воде, а вода – земле. Каждое вышележащее [тело] относится к находящемуся под ним как форма к материи) – поэтому спрашивать, почему огонь движется вверх, а земля – вниз, то же самое, что спрашивать, почему способное выздоравливать, двигаясь и изменяясь в качестве способного выздоравливать, достигает здоровья, а не белизны. Сходным образом [изменяется] и любой другой субъект качественного изменения. В то же время способное 20 расти, изменяясь в качестве способного расти, достигает не здоровья, а прироста величины. Так же изменяется и каждый из указанных [четырех элементов]: в одном случае относительно качества, в другом – количества, в третьем – места, когда легкие [элементы движутся] вверх, а тяжелые – вниз.

Разница только в том, что одни – я имею в виду тяжелое и легкое – представляются имеющими источник изменения внутри самих себя, а другие (как, например, способное выздоравливать или способное расти) – не внутри, а вовне, а впрочем, иногда и они изменяются под действием внутренних причин, и от незначительного внешнего воздействия одно выздоравливает, а другое вырастает; а так как способное выздоравливать и подверженное болезни – одно и то же, то, если привести его в движение в качестве способного выздоравливать, оно движется к здоровью, а если в качестве склонного к заболеванию – то к болезни. Однако тяжелое и легкое в большей степени, чем они, представляются содержащими в самих себе источник [своего движения], потому что их материя максимально близка к [осуществленному] бытию. Об этом свидетельствует то, что перемещение в пространстве присуще уже закончившим свое развитие существам, т. е. генетически это движение самое последнее из всех видов движения и потому бытийно первое.

Так вот, когда из воды возникает воздух, т. е. Из тяжелого – легкое, оно направляется кверху. Ёдва только оказавшись там, оно уже больше не становится, но есть легкое. Ясно, стало быть, что, существуя потенциально, оно идет к энтелехии и достигает того места, количества и качества, которые присущи его энтелехии. По той же самой причине и уже наличные в действительности и существующие земля и огонь, когда им ничто не препятствует, движутся в свои собственные места. Так и пища, когда нет помех, и пациент, когда устранен сдерживающий фактор, тотчас же осуществляют движение [роста и качественного изменения соответственно]. (Двигателем может быть не только то, что изначально привело вещь в движение, по и то, что устранило препятствие [к ее движению], или то, от чего она отскочила, о чем было сказано в начальных исследованиях, в которых мы трактовали о том, что ни одна из этих [вещей] не движет сама себя3.) Итак, по какой причине перемещается каждое из перемещающихся в пространстве [тел] и в чем смысл перемещения в свое собственное место – об этом сказано.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Теперь укажем виды и акциденции легкого и тяжелого. Прежде всего в соответствии с очевидным для всех фактом определим абсолютно тяжелое как то, что оседает во всех телах, абсолютно легкое – как то, что поднимается на поверхность всех [тел]. Термин

[тяжелое или легкое] я употребляю: [1] имея в виду род, [2] только применительно к тем телам, которым не присущи оба [атрибута одновременно]. Так, мы видим, что любая величина огня, если ей не встретится на пути инородное препятствие, движется вверх, а [любая величина] земли – вниз, и, чем больше, тем быстрее, но в том же направлении.

В другом смысле [я называю]

и

такие тела, которым присущи оба [эти атрибута] : они поднимаются на поверхность одних [тел], но оседают в других. Таковы воздух и вода: в абсолютном смысле ни то, ни другое не является легким или тяжелым, ибо оба они легче земли (любая их часть поднимается на поверхность земли), но тяжелее огня (любая по количеству часть этих тел оседает в огне). Однако по отношению друг к другу одно из них абсолютно тяжелое, другое – абсолютно легкое, ибо воздух – сколько бы его ни было – поднимается на поверхность воды, а вода – сколько бы ее ни было – оседает в воздухе. А так как и среди прочих тел одни имеют тяжесть, а другие – легкость, то ясно, что причина [различия в тяжести и легкости] всех этих тел – в различии несоставных: в зависимости от того, какого из них они содержат больше, какого – меньше, одни тела будут легкими, другие – тяжелыми. Поэтому надлежит сказать [только] о несоставных: прочие зависят от первичных. (Именно так, как мы сказали, должны были поступить и те, кто объясняет тяжесть полнотой, а лекость пустотой.)

То, что одни и те же [тела] не везде оказываются тяжелыми или легкими, объясняется различием первичных [тел]. Например, в воздухе кусок дерева весом в один талант окажется тяжелее, чем кусок свинца весом в одну мину, а в воде – легче. Причина та, что все [элементы], кроме огня, имеют тяжесть и все, 5 кроме земли,– легкость. Поэтому земля и [тела], которые содержат наибольшее количество земли, должны иметь тяжесть везде; вода – везде, кроме земли; воздух – [везде], кроме воды и земли. Ибо, за исключением огня, все [элементы] имеют тяжесть в своем собственном месте – даже воздух. Свидетельство тому: надутый мех весит больше пустого. Поэтому если нечто 10 содержит больше воздуха, чем земли и воды, то в воде оно может быть легче чего-то другого, а в воздухе – тяжелее, ибо на поверхность воздуха оно не поднимается, а на поверхность воды поднимается.

То, что существует нечто абсолютно легкое и нечто абсолютно тяжелое, явствует из следующего. Под абсолютно легким и абсолютно тяжелым я понимаю то, что при отсутствии препятствий в силу своей природы всегда движется вверх и вниз [соответственно]. Такие [тела] действительно существуют, и мнение некоторых, согласно которому все тела имеют тяжесть4, неверно. Существование тяжелого и всегда движущегося к центру [помимо нас] признают и некоторые другие [философы]. Но равным образом существует и легкое. Мы видим воочию, как уже сказано выше, что землеобразные 20 тела оседают во всех [остальных телах] и движутся к центру. Но центр определен. Стало быть, если существует некое [тело], которое поднимается на поверхность во всех [остальных телах],– а наблюдение показывает, что таким телом является огонь, который даже в самом воздухе движется наверх, хотя воздух остается неподвижен,– то очевидным образом оно движется к периферии. Откуда следует, что оно не может иметь никакой тяжести: иначе оно оседало бы в другом теле, а будь это так, существовало бы какое-то другое тело, которое движется к периферии и которое поднимается на поверхность всех движущихся в пространстве [тел]. Однако в действительности такое [тело] не наблюдается. Следовательно, огонь не имеет никакой тяжести, равно как земля – никакой легкости, поскольку она оседает во всех [телах], а то, что оседает во [всех телах], движется к центру.

То, что существует центр, к которому направлено 30 пространственное движение тяжелых [тел] и от которого – легких, явствует из многих соображений. Во-первых, потому, что ничто не может двигаться на бесконечное расстояние, ибо что не может [осуществиться и] быть, то не может и становиться, а пространственное движение есть становление из одного места в другое. Во-вторых, наблюдение показывает, что огонь 85 движется вверх, а земля и все, что имеет тяжесть,– вниз под равными, [т. е. прямыми], углами ['к касательной]. Откуда с необходимостью вытекает, что [последние] движутся к центру (движутся ли они к центру Земли или к центру Вселенной – а их центры совпадают – это другой вопрос).

А раз оседающее во всех [остальных тело] движется к центру, то поднимающееся на поверхность во всех [остальных тело] по необходимости должно двигаться б к периферии пространства, в котором они осуществляют движение, ибо центр противоположен периферии, а всегда оседающее – [всегда] поднимающемуся на поверхность. Поэтому то, что тяжелое и легкое составляют двоицу, разумно, ибо и мест тоже два: центр и периферия.