Евгений Журавлев - Операция «Шасть!»

• Название: Операция «Шасть!»
• Автор: Евгений Журавлев
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9922-0054-6

Прав, прав был Михайло Ломоносов: если где-то что-то убыло, то вскоре где-то и прибудет! Раз уж со знаменитой картины Васнецова пропали три богатыря, значит, нужно ждать их появления в самом неожиданном месте. А когда появятся, не терять из виду. Потому что не те это люди, которые станут отсиживаться по домам, когда Мировое Зло присосалось жадным хоботом к мирному городу Картафаново. И вот уже летит по улицам четырехколесный скакун VIP-класса «Ока», а бильярдный кий в руках витязей разит супостатов не хуже, чем копье. Ну а что касается дождя из квакушек и залетного аллигатора, то лягушачьи лапки станут хорошей закуской богатырям, а крокодил непременно подастся в собу… простите, соратники.

---

Через мгновение хлестнул ливень. С градом. Представительные граждане, совершенно несолидно толкаясь, полезли в машины. Купленные известно кем защитники озера нахлобучили на головы колпаки балахонов и бросились под защиту деревьев. Троица прикованных с нервным хохотом отстегивала кандалы.

Илья невнятно выбранился (можно было различить только «погода» да «климат») и начал разворачивать машинку. Воды на дороге было уже по ступицу колеса.

– Куда теперь? – в голос справились пассажиры.

– Ко мне, ясен перец.

– Что ж, годится. Явочные квартиры для революционеров столь же привычны, как лесные поляны, – подытожил Никита.

Видно, если уж решила государыня История испытать крепость избранных ею человеков, так и не отступится за здорово живешь. В огне, дескать, куются характеры. Подброшу-ка дровишек – авось прямая польза для дела выйдет!

Не мытьем в Пятаке либо под ливнем, так катаньем по строительному котловану рядом с собственным Илюхиным двориком запахло для друзей.

Что там собрались возводить, для какой цели вырыли уродливую глинистую яму, к которой подводит наша повесть троицу героев, доподлинно неизвестно. Но яма присутствовала и была полна отвратительной рыжей грязи. А правильней выразиться, жижи. На краю ямы теснились гаражи-ракушки (крайний Ильи) и возвышались кучи щебня.

А еще неподалеку раскинулась лужа. Безбрежная, величественная и, по-видимому, бездонная. Во всяком случае, проверять глубину желания не возникало.

Проход от гаражей к дому Ильи располагался в аккурат между бездонной лужей и заполненным грязью котлованом. Да только пройти не представлялось возможности. Десятка полтора наголо обритых крепышей в камуфляже стояли на единственном сухом перешейке. Две шеренги, ноги на ширине плеч и ручищи с закатанными по локоть рукавами за спину. На плече подозрительные эмблемы вроде свастики. Взгляды бойцов были направлены на глиняный ров и полны звериной ненависти.

Перед строем прохаживался мужичок-боровичок в черном берете набекрень и пронзительно выкрикивал воинственные призывы. Судя по всему, бритым крепышам предстоял скорый штурм котлована. Выходит, не одна только История закаляет мужские характеры всякими пакостями.

– Эй, робяты, посторонись. Нам пройти надо! – миролюбиво прогудел Илья.

«Боровичок» оглянулся на него раздраженно и рявкнул:

– У нас экстремальный тренаж!

– Хе, экстремальный! Ну полная попа! А у нас трубы горят, чуешь, родной? – слегка преувеличил серьезность ситуации Леха.

– Дар-рогу, бойцы! – раскатисто скомандовал Никита.

Бритоголовые бойцы от его профессионального комиссарского голоса заметно дрогнули. А на роже «боровичка» нарисовался вдруг хищный интерес.

– Взвод, слушай приказ! – пролаял он с интонациями, чем-то непередаваемо похожими на добрынинские. – Отставить преодоление болотистой преграды! Взять чурок и утопить в грязи!

– Чурок? – недоуменно проговорил Илья. – Каких чурок?

И тут бритые бросились в атаку.

Эх, лучше бы они Никиту послушались, право слово! Целей были бы.

Илья, встретивший противника первым, орудовал с бесшабашной удалью проникшего в овчарню матерого волчищи. Он видел в каждом противнике того самого Хмыря, под которого ему предлагалось лечь, и доказывал, доказывал, доказывал свое подавляющее превосходство, словно колол в охотку ровные осиновые полешки. Поленница выходила добрая.

Никита действовал экономно и расчетливо. Короткие движения его состояли из отработанных связок: подсечка-бросок-удар. В Краснознаменном Высшем военно-политическом имени Поссовета такую технику называли многозначительно, но уклончиво: боевое самбо. Ну а загляни в описываемый момент на поле брани знаток боевых искусств Востока, он немало поразился бы факту, что Добрынин вот так запросто демонстрирует самое тайное и смертоносное дзю-дзюцу Японии. То сокровенное дзю-дзюцу клана Мудимято, которому обучались лишь избранные императорские телохранители страны Нихон. Впрочем, смертей покамест не наблюдалось. Побывавшие в хватких Никитиных руках «робяты» лежали беспокойно, скулили и с ужасом смотрели на свои синеющие и распухающие с умопомрачительной скоростью локти, колени, запястья. Затем умопомрачение побеждало, и они проваливались в обморок.

Алексей сражался наиболее прямолинейно, но ничуть ни наименее эффективно. Метаемые его рукой куски щебня проделывали в рядах противника жуткие бреши, а на излете косили растущие возле гаражей лопухи или весело прыгали по гладкой поверхности чудо-лужи идеальными «блинчиками». Подошедших чересчур близко бритоголовых Попов сносил размашистыми простонародными оплеухами. На лице его цвела вдохновенная улыбка поэта, у которого поперла рифма.

Бой был закончен в считаные минуты. Леха навесным мортирным броском сразил последнего улепетывающего противника – мужичка-боровичка, отряхнул от песка руки и гаркнул, переполняемый победоносными чувствами:

– Эх, позабавились!

– А я бы еще пару левых крюков испек, – мечтательно сказал Илья, произведя рукой грозное движение вверх-вниз. Словно взвешивал что-то тяжелое.

Никита молча улыбнулся и, переплетя кисти, хрустнул пальцами.

Аккуратно перешагивая через поверженных «робят», друзья двинулись к дому Муромского.

Глава 3 «В РОТ – КОМПЛОТ!»

В свои тридцать лет и три года ни разу не заведя семьи, Муромский тем не менее парнем-бобылем не слыл. Могучее тело, убойные лапы и вечно щетинящийся ежик на сократовском черепе совершенно терялись за обширным румянцем, по-детски беззащитным, кареглазым взглядом и простецкой картофелиной носа. Наконец за чистой и искренней, какой-то одновременно братски-отечески-материнской улыбкой. Улыбка предназначалась хорошим людям. Улыбался Илья часто и с охотой, потому что хороших людей на самом деле очень много. Гораздо больше, чем это кажется при встрече по одежке.

Людей нехороших Илья провожал с умом, с чувством и толком, теми самыми лапами.

Чаще других улыбка предназначалась хорошим людям из разряда sexfemale. Вот здесь-то уж, по Плюшкиным представлениям, плохих просто не могло быть: все они либо дочки, либо сестренки, либо мамки. Лешкину классификацию – «тетки» и «тетьки» – Илья не признавал и при каждом удобном случае пенял ему за циничное отношение к последним. Дочки-сестренки-мамки (а хотя бы и тетки с тетьками) платили борцу ответными деяниями, не лишенными приятности. Как мы уже упоминали, возле него самые отъявленные, мучительно-прожженные мужененавистницы внезапно распахивали заскорузлые души, сковыривали скандально-стервозный макияж и начинали ощущать себя закоренелыми нимфоманками.

Слежение за холостяцкой квартиркой Муромский безраздельно доверил сменяемым время от времени домохозяйкам. И не жалел об этом. Приходящие и ненавязчивые, хорошенькие, прелестные femaleсодержали его хозяйство в образцовом порядке. Благо уборка да готовка не являлись столь уж тяжким бременем.

Облегчала работу хозяюшек и индустриализация отдельно взятой Илюхиной квартиры всевозможной бытовой техникой. От комбинированной стирально-посудомоечной машины до утюга-пылесоса с вертикальным взлетом и со встроенным бортовым компьютером. Муромский справедливо полагал, что лозунг «Уважайте труд уборщиц!» должен стоять на одном из первых мест в моральном кодексе строителя демократии. Благодарные уборщицы, упоенные уважением, не сетовали, к примеру, на горькую судьбу матерей-одиночек, не пытались брать хозяина в плен или за кадык. В его отсутствие они просто занимались благоустройством.

Ну а чем уж они занимались в его присутствии – бог весть. Любопытный читатель может, конечно, почерпнуть толику информации из историй о жизни истинных одалисок, куртизанок и гейш. Но помните, господа, секс лишь скрепляет узы дружбы между мужчиной и женщиной, а отнюдь не является базовым ее компонентом.

И не стоит думать, что это еще одна из сказок Шахерезады…

Дверь квартиры открылась под тихий звон колокольчиков. Пред глазами позабавившихся на славу воителей предстала то ли девочка, то ли виденье. Наполовину белокурая Жизель – наполовину огненная Кармен. В юбочке из плюша, с хлебом-солью в одной руке и пестрейшим опахалом для разгона пыли в другой.

Лукаво глянув на опешившую троицу, Жизель-Кармен нежным голоском пропела:

– К нам приехал, к нам приехал Илья-барин дорогой!

– Такая вот она у меня певунья, – смущенно обратился к товарищам Илья-барин.

– Инга. – Певунья присела в кокетливом книксене. Затем, вручив хлеб-соль Никите, а опахало Лехе, обернулась к Муромскому: – Илья Николаевич, ваше приказание выполнено! Жидкости во льдах. Твердости на углях. А мне подоспело время испариться.

С последними словами Инга подняла с полочки туфельки на умопомрачительных каблуках и легонько хлопнула ими по звонкому Илюхиному лбу. Илья перехватил обувку, наклонился и неожиданно ловко пристроил волшебные туфельки на не менее волшебные ножки.