Жан-Патрик Маншетт - Сколько костей!

• Название: Сколько костей!
• Автор: Жан-Патрик Маншетт
• Издательство: Канон
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-88373-092-2

Имя Жана-Патрика Маншетта входит в десятку лучших мастеров криминального жанра в литературе Франции наряду с именами Сименона, Жапризо, Борниша, Буало-Нарсежака, Сан-Антонио... Маншетт – кинематографический писатель. Французское криминальное кино без него немыслимо. По его романам "Троих надо убрать" и "Сколько костей!" были сняты знаменитые фильмы-боевики "Троих надо убрать" и "За шкуру полицейского" с Аленом Делоном в главной роли

---

– Так что же вы искали? – снова спросил тип сзади.

– Вы, случайно, не жених Филиппин? – поинтересовался я.

– Что вы искали, Тарпон?

Он спрашивал спокойным и терпеливым тоном, четко выговаривая каждый звук, словно французский не был его родным языком. Это был человек другого калибра, нежели Прадье, и я начинал его немного побаиваться.

– Ничего особенного, какое-нибудь указание или улику, – ответил я, и Прадье прыснул. – Дело в том, что когда Марта Пиго пришла ко мне, она была одета скорее по-деревенски. Когда же ее убили, на ней было элегантное манто, поэтому я хотел узнать, как она обычно одевалась.

Тип сзади одобрительно хмыкнул.

– И какой вы сделали из этого вывод?

– Сначала она хотела, чтобы я принял ее за безобидную и глупую старушенцию, какой она, быть может, и не была, во всяком случае для всех. – Я вздохнул и сделал красноречивый жест. – Впрочем, не знаю.

– Но какое вам до всего этого дело, Тарпон?

– Простите?

– Она мертва. У вас больше нет клиентки. Предоставьте полиции разобраться во всей этой истории.

– Старая дама, – заявил я на театральный манер, – заплатила мне вперед за две недели работы.

Тип на заднем сиденье презрительно фыркнул.

– Кто попросил вас заняться этим делом, Тарпон?

– Допустим, Фанч Танги, – ответил я.

Не знаю, что меня дернуло сказать это. Может быть, мне было интересно посмотреть на их реакцию. Я смотрел прямо в глаза Прадье, но он никак не отреагировал на произнесенное имя, зато сзади меня раздался характерный щелчок: тип, без сомнения, выдвинул затвор полуавтоматического оружия.

– Об этом, – сказал он, – лучше поговорить в другом месте. – Трогайте. – Прадье бросил на него удивленный взгляд.

Я тронулся с места. Тип указывал мне направление. Мы выехали из Мант-ла-Жоли и, по национальной дороге сто восемьдесят повернули к Мелану.

– Сбавьте скорость, – приказал мне тип, когда мы подъезжали к регулируемому перекрестку. – Поверните налево.

Я свернул на департаментскую дорогу. Прадье снова бросил удивленный взгляд назад.

Навстречу нам ехала машина с включенными фарами. Я поднял правую руку и поправил зеркало заднего вида. В тот момент, когда встречная машина поравнялась с нами и осветила фарами салон моего "пежо", я отчетливо различил лицо типа, сидящего сзади меня. Ему было чуть больше сорока, на нем была шляпа из костюмной ткани в клетку, с узкими полями, у него были тонкие светлые усы и голубые глаза за очками без оправы, которые в упор смотрели на меня в зеркало.

Мы продолжали ехать, но теперь я твердо знал, что он убьет меня через несколько минут, как только найдет подходящее место. Пустынная дорога пошла вниз вдоль лесного массива.

– Сбавьте скорость, – приказал голубоглазый нордический тип.

Я слегка повернул руль вправо, и мы врезались прямо в километровый столб.

Хотя скорость была не очень большой, удар все же оказался ощутимым.

Я был к этому готов и закрепил ноги, но тем не менее больно ударился грудью о руль. Прадье разбил головой лобовое стекло и вылетел наружу. Голубоглазый был защищен лучше нас. Его выкинуло вперед, а его рука, вооруженная "кольтом" с глушителем размером в репу, застряла между двумя сиденьями.

Между тем моторный блок сплющился, капот взлетел на воздух, лобовое стекло вылетело вместе с Прадье, и все четыре дверцы открылись. Машину подкинуло вверх сантиметров на тридцать, после чего она опустилась на амортизаторы с глухим ударом.

Меня основательно тряхнуло и, взвыв от боли, я схватил рукою запястье голубоглазого нордического типа. Раздался выстрел, и на бортовом щитке образовалась дыра диаметром пять или шесть сантиметров. Я изо всех сил сжимал его запястье, и в конечном счете мне удалось сломать его.

– А-а... – выдохнул нордический тип и он врезал мне по уху левым кулаком.

Я вырвал пистолет из его сломанной руки, но продолжал сжимать его запястье, потому что мне хотелось прекратить бойню и поговорить с ним, как это принято между цивилизованными людьми, но он продолжал левым кулаком наносить удары по моему уху, затем подобрал колени под подбородок и стал нажимать на переднее сиденье так, что я был зажат и полураздавлен между сиденьем и рулем.

Я выпустил сломанное запястье. Нордический тип вылетел головой вперед в открытую дверцу. Я направил на него оружие, но какое-то мгновение колебался, так как знал, что этим пистолетом нельзя человека просто ранить. Он успел перевернуться, вскочить на ноги и исчезнуть в темных полях.

Я стремительно выскочил из машины. Прадье лежал ничком на капоте, а его ноги были внутри салона машины. Насколько я мог различить в темноте, его лицо было все в крови. Согнувшись пополам из-за боли в груди и в пояснице, я обогнул машину и стал продвигаться вперед, как краб.

Я услышал шуршание соломы и заметил впереди удирающее светлое пятно. Я прицелился, держа "кольт" двумя руками, но это было непросто, так как я дрожал как осиновый лист, и в конечном счете светлое пятно исчезло.

Я оперся об останки "пежо". Мои глаза застилал пот. Я тяжело дышал, выпуская изо рта пар, хотя воздух не был холодным до такой степени. Вероятно, в этот момент температура моего тела подскочила до сорока градусов. С полей доносился тошнотворный залах навоза. В долине там и сям светились огни, там жили люди, играла музыка, кто-то танцевал...

Через какое-то время на дороге появился автомобиль. Проезжая мимо "пежо", водитель немного притормозил, затем снова нажал на газ, и машина исчезла. Я не сделал никакого знака. Снова обогнув каркас "пежо", я обнаружил электрический фонарь. Мои часы "Келтон" были сломаны и показывали девятнадцать часов пятьдесят четыре минуты. Я осветил лицо Прадье. Глаза и рот у него были открыты, а изо рта свисал язык. Он был мертв.

Я затрудняюсь подобрать эпитет к тому состоянию, в котором находился. Во всяком случае я пошел через поля, и постепенно мои мышцы разогрелись, и мне стало легче идти. Наконец я вышел на национальную дорогу и стал останавливать попутную машину. Меня подвез до Понтуаза один священник в своем "рено", там я пересел на поезд, а на вокзале Сен-Лазар – в метро. Войдя в свою квартиру, я включил свет в передней-спальне и закрыл входную дверь. И тут кто-то зажег настольную лампу в другой комнате, моем кабинете. Я достал из кармана "кольт" сорок пятого калибра и вытянул вперед руку.

– Эжен Тарпон? – спросил тип, сидевший за моим письменным столом. – Комиссар Мадрье.

Я взглянул на него. Это был высокий и широкоплечий человек, с широким свиным рылом, маленьким курносым носом, капризными губками, бледно-голубыми глазами и белобрысыми волосами, напоминавшими паклю. Ему было лет сорок. На нем были пальто из верблюжьей шерсти на подкладке и серая фетровая шляпа, сдвинутая на затылок.

– Вы перестанете наконец целиться в меня? Я говорю вам, что я комиссар Мадрье.

– Докажите.

Он с улыбкой покачал головой, словно имел дело с капризным ребенком, затем левой рукой раздвинул пальто, расстегнул пиджак и тоже раздвинул его таким образом, чтобы мне был виден внутренний карман. Большим и указательным пальцами правой руки он медленно вынул из него бумажник, положил его на стол и открыл. Не опуская руки, я вошел в комнату, опасаясь нападения сбоку, но ничего не произошло.

– Вы один? – Я взял со стола открытый бумажник.

– Я предпочитаю работать один. Теперь вы мне верите?

Я опустил "кольт" и вернул ему бумажник. Мадрье встал, продолжая приветливо улыбаться, и стал убирать бумажник во внутренний карман пиджака.

– Что это за пушка?

Он протянул руку и взял у меня "кольт", подбросил его в руке, проверяя вес, и шутливо прицелился в стену.

– Это целая история, – вздохнул я.

– Хорош глушитель! – Большим пальцем он снимал и ставил на место предохранитель.

– Я думаю, что мадам Пиго была убита из него, – сказал я.

– Вот оно что.

Он нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел, пробивший в стене воронку величиною с мандарин.

– Вот черт, – хихикнул он, словно сделал это не нарочно.

Но в этот момент я все понял. Когда правой рукой он вынул из кармана свой пистолет, чтобы пристрелить меня, я проскользнул за металлический шкаф с картотекой и толкнул его на голову Мадрье.

V

Недостатком комиссара Антонена Мадрье была его чрезмерная самоуверенность. После того как металлический шкаф обрушился на его голову и он присел на одно колено, а шкаф раздавил ему правую руку, на которую он опирался, я секунды две оставался без всякого прикрытия, и он мог выстрелить в меня в упор левой рукой из своего пистолета. Но он этого не сделал, потому что это не было им предусмотрено. Вопя от боли и ярости, он высвободил из-под шкафа раздавленную правую руку, в которой находился пистолет. При этом он потерял равновесие и завалился назад. Его левая нога распласталась на полу, а правая оказалась согнутой под ягодицами.