Ирина Майорова - Про людей и звездей

• Название: Про людей и звездей
• Автор: Ирина Майорова
• Жанр: Современная проза

Ирина Майорова на протяжении нескольких лет вела рубрику светской хроники в одном из самых популярных российских изданий – газете «Жизнь». Ей не понаслышке известна работа газеты изнутри. В своей книге писательница позволяет читателю проникнуть в святая святых российских «желтых» СМИ – редакцию, и узнать, как создаются «мегасенсации» и «мегабренды».

---

– В каком смысле?

– Ну в том самом!

– Издеваешься? Мы ж втроем на одном матрасе спали.

– Так ты с обоими?! – восхищенно присвистнула Лилька.

– У тебя вообще крыша поехала! – психанула Уля. – Я что, извращенка, групповухой заниматься?! – И тут же сбавила тон: – Мы все пьяные были в зюзю, сразу уснули. Не раздевались даже…

– А-а-а, – разочарованно протянула Лилька. – А то он мне с утра звонил, предлагал встретиться, я и хотела у тебя спросить, стоит или не стоит.

– А давай сегодня без мужиков посидим. Выпьем, поговорим, чего-нибудь новенькое в «До» закажем.

– Как без мужиков? Совсем? – расстроилась Лилька.

– Ну, может, там с кем-нибудь познакомимся, – успокоила подругу Уля. – Ресторан дорогой, туда шантрапа не ходит.

Однако вечер – во всяком случае, с точки зрения Лильки, – прошел бездарно. Они выпили японского вина со сливами, заказали копченого угря «унаги», суши-ассорти «До» и, лениво ковыряясь в содержимом изящных плошек палочками, бросали взгляды на соседние столики. Чисто мужских компаний и даже одиноких джентльменов, как назло, не наблюдалось. Более-менее подходящие под стандарты подруг посетители «До» заявились сюда со своими телками.

В полдвенадцатого девушки рассчитались, оставив официанту на чай вместо законных десяти процентов от заказа (а это выходило рублей триста) две смятые десятки. Не то у подруг было настроение, чтоб поднимать его другим.

Прогулялись до места, где по предварительной договоренности Улю ждал Юрик, поймали Лильке тачку, чмокнули друг друга в вытянутые трубочкой губы и разъехались.

Олигархи

Уля проснулась в час дня.

Сегодня была суббота – единственный день, когда с утра не надо мчаться на работу. Замужние женщины «Бытия» использовали его, чтобы перестирать кучу белья, потом эту кучу перегладить, убрать квартиры, смотаться на рынок и по магазинам, набить продуктами холодильник и наготовить еды хотя бы на два дня. Зарплаты у бедолаг куда скромнее Улиной – нанять домработницу им не по карману. Нет у этих серых мышей и бешеной Улиной популярности, которая позволила ей обзавестить почти что дармовой Оксанкой.

Мысль о маникюрше, так некстати умотавшей из Москвы и оставившей Асееву один на один с бытовыми проблемами, вызвала раздражение. Уля выпростала богатое тело из-под пледа и как была – в трусах и бюстике – стала собирать по квартире грязные вещи. В стиральную машину запихала все вместе: постельное и нижнее белье, полотенца, два сарафана, платье, бриджи. Посомневавшись: «Может, миланский костюмчик вручную постирать? Вдруг полиняет?» – она все же втиснула в переполненный барабан и итальянский эксклюзив. Нашла на лоджии ведро с аккуратно развешанной на краю тряпкой, налила в него воды. Неумело – за год совсем разучилась, да и таких ногтей раньше не было! – отжав тряпку, Уля принялась возить ею по грязному ламинату. И с каждой минутой все больше злилась на Оксанку. Кое-как собрав грязь, с трудом разогнула спину. На полу остались разводы, плинтусы покрыты пылью. «Ну и фиг с ним! Мне английскую королеву не принимать!» – решила Уля и, выставив на лоджию ведро, уселась на кухне пить кофе.

Пощелкала пультом телевизора. По всем каналам шла какая-то муть: старые фильмы, идиотские передачи про то, как из дешевых продуктов приготовить шикарное блюдо и как из страшилы-замухрышки превратиться в принцессу. Асеева широко зевнула. Чем же заняться? Приличных тусовок сегодня вечером нет: лето. Большая часть московской элиты: бизнесмены, политики, эстрадные звезды – жарятся на Канарах, Мальдивах или в Арабских Эмиратах. «Нет, в Эмираты никто не поедет, – поправила саму себя Уля. – Там сейчас пекло. А вот в начале мая…» При воспоминании о весеннем Абу-Даби редакторша закатила глаза.

Как же там было здорово! Узнав, что и Пепита, и Евгения, и Хиткоров, и еще куча звездей поменьше собираются отметить Первомай в Эмиратах, Асеева уговорила Габаритова отправить ее туда в командировку. «Они на отдыхе расслабляются, журналистов опасаться перестают. Там такого накопать можно! Таких тем! Таких фоток наделать!» И прижимистый Алиджан Абдуллаевич согласился оплатить Уле и Робику перелет (правда, в эконом-классе) и номер в отеле (самый скромный). Командировочных, правда, не дал, заявив, что, коль в гостинице «все включено», корреспонденты обойдутся и без них. А у Ули, как назло, с деньгами полный пролет. В начале апреля кучу бабок потратила на тряпки в Милане, а остававшуюся дома заначку пару дней назад спустила на пополнение летнего гардероба в бутиках на Тверской. Про Робика и говорить нечего. У него лишней «капусты» никогда нет: кроме жены, он содержит маму и младшего брата.

А в Эмиратах столько соблазнов! Одна расшитая золотыми нитями и бисером нацио­нальная одежка чего стоит! Уля очень хотела иметь такую в своем гардеробе. Конечно, не настоящую чадру, а стилизованную – из легкой летящей ткани, один уголок которой кокетливо крепится возле уха, прикрывая рот и нос. А роскошный кальян? А подушки? А домашние туфли с загнутыми кверху носами? Все это так бы украсило и саму Улю, и ее претендующее на роскошь жилище!

К счастью, рядом оказалась Пепита. Узнав о финансовой несостоятельности подруги, она начала делать ей подарки. Купила и псевдочадру, и «носатые» тапочки, и кальян, и подушки. Питеру, который выбрался на пару дней к любимой женщине, расточительность избранницы не нравилась. Когда Пепита в очередной раз доставала кредитку, чтоб расплатиться за «презент для Ульки», он хмурился и делал возлюбленной выговор. Говорил Питер негромко да еще и быстро, так что Уля с ее очень средним английским ничего не понимала. Но то, что он недоволен, и по его американской морде было видно. Правда, Уля неловкости не чувствовала: в конце концов, Пепита тратит на нее свои деньги, а не этого заокеанского жмота.

– Эх, сейчас бы куда-нибудь на море! – вслух помечтала Асеева и сладко потянулась.

Но до отпуска оставалось еще три недели, то есть восемнадцать номеров, восемнадцать светских «бомб» и еще куча сенсаций-скандальчиков поменьше. А где их взять-то в мертвый сезон?

– Блин, я же Баксову не позвонила! – подскочила на стуле Уля. – Он сегодня прилетел, а мне уже завтра в номер на понедельник с ним разворот сдавать!

Толя немного покочевряжился: «Прости, я устал, с женой и сыном побыть хочу, давай как-нибудь на следующей неделе», но Уля была неумолима. Или завтра с утра, или пусть считает, что «Бытие» ему больше не друг…

– И тогда твоя газета распнет Баксова, как Пепиту, – подытожил Толя. – Ты мне скажи, за что вы ее так? Тоже на какие-то твои условия не пошла?

– Да все нормально, – нарочито бодро ответила Уля. – Пепита ж умная тетка, понимает, что у газеты есть свои интересы, своя политика, что «Бытие» ни под кого не подстраивается и частные интересы выше интересов читателей никогда не ставит.

– Чего-чего? – обидно хохотнул Баксов. – Ты где этих слов нахваталась-то? Методичку, что ли, редакционную с утра почитала?

Уля уже готова была ответить хамством на хамство, но вовремя одумалась: сейчас разругается в пух и прах с Баксовым, а в номер на понедельник что сдавать?

– Ладно, – смилостивился Толя, – сделаем твой фоторепортаж. Только не завтра с утра, а сегодня вечером. Я тут в закрытом клубе пару песнюшек исполняю, приезжай туда со своим фотокором. Я договорюсь, чтоб вас пропустили. Но только давай условимся у причала: снимаете только меня. И никуда больше свои длинные носы не суете. Я портить отношения с ребятами, которые меня пригласили и солидные бабки платят, не хочу.

– А интерьер-то у них там нормальный найдется? Чтоб на фотках все по-домашнему – стильно и уютно – смотрелось?

– Найдется. Там такой интерьер найдется, что у тебя нижняя губка отвиснет и слюнка потечет.

– Ну уж! – возразила задетая за живое Уля. – Будто я шикарных интерьеров не видела.

– Таких не видела – зуб даю, – пообещал Толя и продиктовал Уле адрес закрытого клуба.

Асеева тут же набрала номер сотового Надьки Полетовой. Та долго не брала трубку, а когда откликнулась, ее «Алло!» утонуло в грохоте ударных и повизгивании, которое, видимо, надлежало считать песней.

– Я с твоим Яриком на презентации рок-группы «Усохни!», – прокричала, разобравшись, кому это она понадобилась, Надька. – Отстой полный, но молодняк тащится. На разворот «Веселые нотки» покатит! Сколько еще здесь? Да хрен его знает. Может, час, может, два… Куда? Ну хорошо, приеду. А пожрать там дадут? А то здесь только спиртное и киви половинками. Киви пополам разрезали, говорю! Ну ладно, когда отсюда выберусь, перезвоню, чтоб адрес проверить. Пока.

В закрытый клуб Уля решила одеться по-солидному: в серый льняной костюм с бледно-голубой блузой. На ноги бирюзовые туфли, в руки такого же цвета сумочка. Хотела было позвонить Надьке, чтоб та заехала после тусы домой и сменила свои обшарпанные джинсы и потертый «рыхлый» свитер на что-нибудь более подобающее, но не стала. В конце концов, в представлении всего мира фотокор, он же папарацци, – это вечно взъерошенный, замызганный тип, которому, если надо сделать классный снимок, и в лужу на колени ничего не стоит брякнуться, и из помойного бака, как черту из табакерки, выскочить. Кроме того, Надьку мужики, кажется, совсем не интересуют. Нет, она не лесбиянка, просто вся сосредоточена на работе и на том, как побольше срубить бабла. Полетова – мать-одиночка, и ей, кроме себя, надо содержать маленького сынишку и башлять огромные деньги няньке. На то, чтобы поискать мужа или хотя бы спонсора, не хватает ни сил, ни времени. А Уля в закрытый клуб ехала не только за фоторепортажем. В таких местах, по имеющейся у нее информации, собирались люди исключительно богатые и на многолюдных шумных тусовках появляющиеся крайне редко. Так что Уле, как говорится, сам Бог велел сегодня быть при параде.