Джек Ритчи - Сколько вам лет?

• Название: Сколько вам лет?
• Автор: Джек Ритчи
• Издательство: Информационно-издательский комплекс «Северо-Запад»
• Жанр: Триллер
• Год: 1990

«Я хорошо знаю, что моя работа – причинять страх», – так прощается с читателем Альфред Хичкок, пожелав ему «белой ночи» наедине с одним из придуманных, составленных и отредактированных им сборников. Альфред Хичкок представляет рассказы самых разных писателей: ужасы, приключения и детектив, – истории, от которых холодок бежит по спине. Сказки бессонницы. Рассказы, от которых схватывает дыхание.

Впервые на русском языке мы представляем вам антологию, собравшую характерные рассказы серии, каждый выпуск которой с замирающим сердцем читают и переводят во всех странах мира, кроме, пожалуй что, Монголии и Вьетнама.

---

– Ну-с, – грубо прикрикнул водитель. – До вечера будем подниматься?

Старушка покраснела и, задыхаясь, сказала:

– Извините, пожалуйста.

Она протянула ему купюру в пять долларов.

– Мелочи нет что ли? – прорычал водитель, вперив в нее ненавидящий взгляд.

Она зарделась еще больше.

– Кажется, нет. Сейчас посмотрю…

Водитель явно обогнал расписание и торопиться ему было некуда. Чувствовалось, что ему очень нравится сама ситуация.

Старушка отыскала монету в двадцать пять центов и смущенно протянула ему.

– В кассу! – отрубил водитель.

Она быстро опустила монету в специальный ящик. Водитель газанул да так неожиданно, что старушка чуть не упала. С огромным трудом она удержалась.

Она бросила на пассажиров умоляющий взгляд – как будто ей было неловко за то, что не сумела быстро подняться в автобус, сразу найти монету и к тому же чуть не упала. На лице ее застыла жалкая улыбка.

На подъезде к Восьмидесятой улице она нажала кнопку звонка, поднялась и подошла к передней двери.

Водитель остановил автобус и недовольно посмотрел на нее.

– Вон задняя дверь. Вы когда-нибудь научитесь правильно выходить?

Выходить действительно принято в заднюю дверь, особенно когда автобус переполнен. Но сейчас в нем не было и десятка пассажиров, которые мирно читали свои газеты без малейшего намерения выходить.

Старушка побледнела, повернулась и вышла через заднюю дверь. Вечер для нее был явно испорчен. Вряд ли она часто выходила из дома, так что сегодняшняя поездка запомнится ей надолго.

Я доехал до кольца.

На конечной остановке я остался один. Водитель развернул автобус и остановился. Место было пустынное, плохо освещенное. На остановке никого не было. Водитель бросил взгляд на часы, закурил, а потом обернулся ко мне:

– Если надумали ехать обратно, мистер, платите за билет еще четверть доллара. Нечего тут на холяву раскатываться.

Я встал с места и неспеша подошел к кабине.

– Послушайте, сколько вам лет?

– Это вас не касается, – ответил он грубо.

– Вероятно, около тридцати пяти. Могли бы пожить еще лет тридцать, а то и больше…

Я вынул пистолет. Сигарета выпала из его рта.

– Берите деньги, – сказал он.

– Деньги мне не нужны. Я думаю сейчас о старухе, которую вы обидели, о многих других женщинах, о беззлобных и безропотных мужчинах, о веселых ребятишках. Знайте, что вы – преступник. Вашим преступлениям нет никакого оправдания. Ваше существование бессмысленно.

После чего я выстрелил.

Потом сел и стал ждать. Прошло минут десять, а я все сидел наедине с убитым. И вдруг почувствовал, что невероятно хочу спать. Просто безумно. Не лучше ли сперва проспаться как следует, а потом сдаваться полиции?

Я написал на листке бумаги, что меня заставило убить водителя, подписался инициалами и, как обычно, положил убитому в карман.

Прогулявшись километра два, я поймал такси и поехал домой. Заснул глубоким сном, видел приятные и даже веселые сны, проснулся около девяти утра.

Приняв душ и сытно позавтракав, я выбрал свой лучший костюм. Потом вспомнил, что уже два месяца не платил по счету за телефон. Я выписал чек, положил его в конверт, надписал адрес. Заметил, что у меня кончились почтовые марки, и решил зайти перед полицейским участком на почту.

По пути я сообразил, что марки продают в аптеке за углом, как раз по пути. Раньше я сюда не ходил. Хозяин, одетый в белый халат, сидел и читал вслух газету, рассыльный его слушал. На мой приход он не обратил внимания.

– На листке бумаги нашли отпечатки пальцев, – сказал он. – Его почерк известен, инициалы тоже. Почему же полиция медлит?

Рассыльный пожал плечами.

– На кой черт отпечатки, если убийца не найден? И что толку от почерка, если его не с чем сравнить? И хотел бы я знать, сколько тысяч горожан имеют инициалы «Л. Т.»?

– Ну, я пошел, – добавил он минуту спустя.

Аптекарь углубился в газету. Я кашлянул. Он перевернул страницу и поднял голову.

– Слушаю.

– Мне, пожалуйста, марку за четыре цента.

Лицо у него стало таким, будто я ткнул ему кулаком в бок. Он пристально поглядел на меня с полминуты, поднялся со стула и медленно направился в другой конец аптеки.

Я пошел было за ним, но что-то отвлекло мое внимание. Вскоре я почувствовал спиной его тяжелый взгляд и обернулся.

Аптекарь стоял в другом конце аптеки, пренебрежительно сжимая между пальцами марку в четыре цента.

– Вы что, думаете, что я сам ее вам принесу?

– Спасибо.

Я занялся своим кофе.

– Вы действительно не рассердились? – настойчиво спросила официантка.

– Ну что вы, что вы! Ничуть.

Она взяла газету, что лежала на соседнем пустом столике.

– Прошу вас! Можете почитать за кофе. Бесплатный подарок от нашего ресторана…

Когда официантка отошла от меня, я заметил, что кассирша смотрит на нее округлившимися глазами.

– Что с тобой, Мейбл?

Мейбл с опаской оглянулась:

Никогда не знаешь, с кем имеешь дело. В нынешние времена лучше быть вежливым.

Я читал, прихлебывая кофе. Одна заметка меня особенно заинтересовала. Некий мужчина накалил на плите горсть монет и бросил их детям, обходившим дома в канун Праздника всех святых. Суд приговорил его к жалкому штрафу в двадцать долларов.

Я записал его имя и адрес.

Доктор Бриллер закончил осмотр.

– Можете одеваться, мистер Тернер.

Я взял рубашку.

– Не появилось ли со времени моего последнего визита какое-нибудь чудодейственное лекарство?

Он добродушно рассмеялся.

– Кажется, еще нет…

Он посмотрел на меня, что-то вспоминая:

– Кстати, вы решили, как проведете оставшееся вам время? Решение было принято, но я предпочел ответить:

– Еще нет.

Казалось, он встревожился.

– Лучше было бы что-нибудь решить… Вам остается всего три месяца. Обязательно сообщите мне, как только надумаете.

Пока я одевался, Бриллер присел в кресло и развернул оставленную на столе газету.

– Занятный убийца, не правда ли? Он перевернул страницу.

– Но больше всего, пожалуй, меня удивляет реакция публики. Вы читали письма, которые публикуют сейчас газеты?

– Нет.

– Его убийства пользуются почти всеобщим одобрением. Некоторые читатели готовы предоставить убийце необходимые фамилии и адреса.

Надо бы выписать эту газету, подумал я.

– Кроме того, – продолжал Бриллер, – волна вежливости, как цунами, затопила город.

Я застегнул пиджак.

– Мне прийти через две недели?

Он отложил газету.

– Да. И постарайтесь смириться со своей судьбой. Все мы когда-нибудь умрем.

Да, но день собственной смерти был ему неизвестен и располагался где-то за пределами обозримого будущего.

Доктор Бриллер принимал меня вечером: было около десяти, когда я вышел из автобуса и направился в сторону дома.

Не дойдя до угла, я услышал выстрел. Повернул на Милдинг-Лейн и увидел на пустом тротуаре невысокого мужчину с пистолетом, склонившегося над мертвым телом.

Я подошел ближе.

– Бог мой, да ведь это полицейский! – воскликнул я.

Мужчина поднял голову.

– Мой поступок может показаться чрезмерным, но он разговаривал со мной совершенно неприемлемым образом…

– Понятно, – сказал я.

– Я оставил машину поблизости. А фараон поджидал, когда я вернусь к ней. Оказалось, что я забыл взять водительские права. Я бы, конечно, не пошел на эту крайнюю меру, если бы он ограничился обычным внушением. Ибо я виновен и полностью это признаю. Но он допустил оскорбительные выпады, в недопустимом тоне выразился о моих умственных способностях и внешнем виде, высказал нелепое предположение, не украл ли я этот автомобиль, а под конец, верите ли, позволил себе усомниться в том, законнорожденный ли я…

От волнения я прикрыл глаза.

«Как он смел! Поверьте мне, моя мать была просто ангел. Ангел!»

Я вспомнил, как тоже нарушил когда-то правила уличного движения, правда, при переходе дороги. Я бы согласился на выговор и даже на штраф, но полицейский счел за лучшее произнести проповедь, сдобренную ругательствами и насмешками – и все это на глазах у любопытствующих пешеходов. Да, это было унизительно.

Мужчина посмотрел на пистолет в своей руке.

– Я купил его сегодня: думал воспользоваться им после беседы с нашим водопроводчиком. Вот уж кто действительно хам.

– Водопроводчики неисправимы, – подтвердил я.

Мужчина вздохнул:

– Теперь, вероятно, мне следует сдаться полиции.

Он посмотрел на меня, потом кашлянул.

– Или лучше написать пару слов? Знаете, я читал в газете…

Я предложил ему листок из записной книжки.

Он написал несколько строк, подписался своими инициалами и заткнул бумажку между пуговицами на форме полицейского. Мужчина вернул мне записную книжку:

– Надо бы и мне обзавестись такой.

Он распахнул дверцу машины.

– Не позволите ли подбросить вас к дому?