Лилиан Браун - Кот, который свихнулся на бананах

• Название: Кот, который свихнулся на бананах
• Автор: Лилиан Браун
• Издательство: Азбука
• Жанр: Детские остросюжетные
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-367-00417-5

Расшалившиеся нервы можно успокоить по-разному: наблюдать, как распускается роза, болтать с индюками или съедать по банану в день. У сиамцев другая точка зрения на сей счет: Коко просиживает долгие часы над «Котом в шляпе», ну а Юм-Юм мечтает о фарфоровых башмачках.

---

Она отдала запись и помчалась обратно к своему автомобилю, остановившись только затем, чтобы крикнуть:

– Комитет по празднованию полуторастолетия заседает в пятницу вечером, в отеле. Желательно твоё присутствие.

И отбыла, оставив сделанную Кеннетом запись и легкий аромат дорогих духов. В Пикаксе уже была составлена программа празднования (торжества намечались на минувшее лето), когда выяснилось, что кто-то (возможно, Хикси) ошибся в дате. По мнению Квиллера, так было даже лучше. Новый книжный магазин и Данди плюс стопятидесятилетие – слишком много для такого небольшого городка, как Пикакс.

Он немедленно подошёл к диктофону и стал слушать резковатый старческий голос.

Меня зовут Хелен Уэнтли. Эту ужасную историю я в детстве слышала много раз. Мои прадеды приехали сюда из Финляндии, чтобы добывать уголь. Бабушка – она была экономкой в Хиббард-Хаузе – рассказывала, как снегопад на три недели запер их в большом доме на холме. Тогда не было телефонов, и они не могли позвать на помощь, и снегоочистителей не было, это уж точно.

Вначале все собирались поближе к огню и рассказывали разные истории. Но снег всё шёл и шёл. В большом доме становилось всё холоднее и холоднее. Приходилось беречь каждую хворостину. И мистер Хиббард решил, что все будут жить в библиотеке: эту комнату легче других было натопить. Все, то есть четверо Хиббардов, бабушка, слуга и горничная.

Бабушке пришлось учиться стряпать в камине. Она говорила, что ели они всё больше супы и овсянку. Слуге поручили носить дрова, но поленница всё убывала и убывала, и кончилось тем, что, прежде чем утих снегопад, они стали рубить мебель и даже жечь книги!

В библиотеку снесли со всего дома подушки и одеяла, а спали на полу. Днём ходили в шапках, напяливали что-нибудь из верхней одежды и гамаши. Мистер Хиббард читал вслух. А миссис Хиббард заставляла всех петь песни и играть в слова и другие умственные игры.

Потом стало туго с едой. У них было несколько кур-несушек и дойная корова в сарае, и ещё в погребе порядком припасенных на зиму фруктов. Но становилось всё труднее и труднее туда прорываться через сугробы и снегопад, который ни на минуту не останавливался. И все маялись животами из-за того, что ели много фруктов да овсянку – ну, вы понимаете, о чём я говорю.

Тогда мистер Хиббард решил, что надо прирезать корову и кур и пустить их на еду. Всё равно кормить их было нечем и они могли только замерзнуть до смерти. С лошадьми так оно и случилось. Они перемёрзли.

Когда кто-то предложил взять лошадей в гостиную, все хохотали до колик. Бабушка говорила, у них тогда у всех понемногу мозги поехали.

Вот тогда-то слуга и решил добраться до города на самодельных лыжах – просить о помощи. Туда было семь миль, а кругом всё ещё мело. И не было от него ни слуху ни духу. А когда весной снег растаял, нашли его тело.

Так снег всё шёл… и шёл. Даже мистер Хиббард пал духом. Бабушка сказала: «Надо молиться». Он не был шибко верующим, но они все стали молиться.

И тогда случилось чудо, как рассказывала бабушка. Один небольшой приход в Кеннебеке снаряжал поисковые партии – вызволять людей в дальних, на отшибе, домах и домишках, и по внезапному наитию они решили пробиться в большой дом на холме.

На Квиллера рассказ произвёл большое впечатление. Он уже было снял трубку, чтобы позвонить Кеннету, но передумал и решил немного подождать. В этот час Кен наверняка обедал со своими соседями в Уинстон-парке. Пегги говорила, что совместное застолье стало одним из ритуалов, который они исполняли дважды в неделю.

Так что подошло уже к девяти, когда Квиллер набрал номер своего помощника. К его удивлению, из трубки прозвучало: «Этот номер больше не обслуживается».

С другой стороны, ничего удивительного тут не было. Кеннет, вполне возможно, съехался с кем-нибудь из приятелей, чтобы снизить расходы на жилье. С кем и почему – вопросы, которыми не стоило задаваться.

Тем не менее Квиллер почувствовал легкое покалывание в верхней губе и немного покрутил усы.

А затем крикнул: «Книга!» – и сразу примчался Коко. С разбега взлетел на полку и, не останавливаясь, чтобы принять решение, столкнул «Старинные побасенки» Джорджа Эйда.

Когда в одиннадцать часов Квиллер звонил Полли, его первыми словами были:

– Что ты знаешь о Джордже Эйде?

– Американский юморист, – отвечала она. – Конец девятнадцатого столетия.

– Библиотекарь всегда библиотекарь, – прокомментировал он.

ДВАДЦАТЬ ДВА

В среду утром Квиллер покормил сиамцев и процитировал им несколько строк из Редьярда Киплинга – пища для ума на день грядущий. Сам он похлебал овсянки и закусил дольками банана, за которыми последовала обязательная чашка кофе.

Подкрепив таким образом свои силы, он позвонил в отдел городских новостей и попросил позвать Бородача.

– Он здесь больше не работает, – ответил секретарь.

– Как давно? – Квиллер не верил своим ушам.

– Со вчерашнего дня.

– Что произошло?

– Не знаю. Говорите с боссом.

Квиллер налил себе вторую чашку кофе и стал соображать. Его уволили? Сам взял расчёт? И в том и в другом случае – по какой причине? С ним случилась беда? Испугался, что выболтал слишком много, поддавшись воздействию «Скуунка» и доброжелательного слушателя?

Квиллер позвонил выпускающему редактору.

– Джуниор! Что случилось с Бородачом?

– Он взял расчёт, возвращается в академию.

– Так, с бухты-барахты?

– Ну, знаешь… эта молодая поросль… они никогда не знают, чего хотят.

– Он оставил адрес для пересылки почты? Я должен ему за сбор информации.

– Нет, адреса нет. Он, верно, вышлет тебе счёт. Слушай, не напишешь для нас что-нибудь такое-этакое с продолжением, пока мы не подыщем замену?

– Я вам не по карману.

Квиллер резко опустил трубку и тут же позвонил Пегги по домашнему номеру в Уинстон-парке.

– Это Квилл. Что случилось с вашим бородатым соседом?

– Право, не знаю. Меня вчера пригласил на ужин – догадайтесь кто? – Уэзерби Гуд! И мы отправились – отгадайте куда? – в «Конь-огонь»! А когда я вернулась домой, нашла записку от Кеннета. Он просил меня возвратить арендованный им автомобиль и забрать у вас то, что вы должны ему за выполненное задание. Ума не приложу, что всё это значит.

– Что – я понимаю, но вот чего я не понимаю, так это почему. Он оставил какой-нибудь адрес?

– Ничего! Мне казалось, вы с Кеном вполне сработались.

– Так оно и было, и он отлично справился с заданием. Вот почему его бегство для меня абсолютная неожиданность. Сообщите мне, если надо будет оплатить какие-то расходы. Как вам понравился «Конь-огонь»?

– Высший класс! Уэзерби предупредил, мол, там непринужденная обстановка, и я ожидала чего-то типа сельской разлюли-малины, но у них вполне классно, несмотря на весь их лошадиный антураж.

Квиллерово знакомство с Джадом Амхёрстом можно было назвать шапочным: однажды вечером они встретились в Хиббард-Хаузе и обменялись рукопожатием завзятых скуункеров. В Мускаунти росло число сознательных граждан, предпочитавших утолять жажду минеральной водой «Скуунк».

Теперь Конни назвала Джада лучшим знатоком повседневного быта нынешнего Большого Дома на Холме. И Квиллер позвонил ему и пригласил в Индейскую Деревню, чтобы скоротать вечер за беседой о Хиббард-Хаузе. Джад Амхёрст, как запомнилось Квиллеру, был благообразным инженером на пенсии. Его седая шевелюра не была такой густой и буйной, как у Торнтона Хаггиса, но Коко и Юм-Юм её одобрили.

Они встретили Джада в прихожей «номера четвертого», приветливо махая хвостами.

– Так это и есть те два проказника, которые пишут колонку «Из-под пера Квилла»? – спросил он.

– Тайна разгадана! Надеюсь, дальше это не пойдет. Вы уже бывали в Индейской Деревне?

– Я присутствовал на двух-трёх собраниях Орнитологического клуба и однажды выступил с сообщением о птицах, населяющих поместье Хиббардов. Пришлось порядком попыхтеть, но мне это было в удовольствие.

– Похоже на материал, который можно использовать в книге о Хиббард-Хаузе. У вас остались записи?

– Всё гораздо лучше. В Птичьем клубе сделали магнитофонную запись моих штудий, и её можно прослушать.

Они сидели в двух удобных мягких креслах друг против друга, утопив ступни в пушистом ковре.

– Он даже мохнатее, чем у Олдена, – заметил Джад. – У Олдена гостиная обставлена по последнему слову моды.

Потом он объяснил, что постояльцы-мужчины живут в каменном гостевом доме у подножия холма, на котором стоит деревянный особняк.

– Сайрус, первый Хиббард, владелец лесопильных заводов, был помешан на дереве – что само по себе хорошо, но вот его потомки жили в вечном страхе из-за угрозы пожара.

– Я хотел бы записать всё на диктофон.

Так на магнитофонной ленте появилась следующая запись:

Дед Вайолет, Джеффри, получил образование в учебных заведениях Новой Англии и за рубежом. Был он человеком чрезвычайно общительным. Летом, бывало, приглашал к себе всех однокашников, по нескольку человек за раз. Они приезжали поездом, заменившим почтовую карету. И жили неделями, обосновавшись в гостевом доме из бутового камня, который Джеффри построил у подножия холма на берегу живописного пруда. Это был обычный лягушачий пруд, и по ночам лягушки своим любовным кваканьем не давали гостям спать. Джеффри дал изящному гостевому флигелю вычурное французское название, но злоязычные гости переименовали его в Лягушатник, и лягушачьи лапки по-провансальски стали частым блюдом в меню.