Луи Буссенар - Под барабанный бой

• Название: Под барабанный бой
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-86218-164-4

---

Питух вытащил из повозки бутылку и откупорил. Это оказалась водка. Зуав плеснул немного на ладонь и сильно растер виски и щеки маркитантки, затем передал бутылку Франкуру.

— Разотри старика Башу и постарайся влить несколько капель в рот.

Вскоре несчастная женщина пришла в себя. Узнав горниста, она прошептала:

— Спасибо, Питух! Ты спас меня! А где мой муж?.. И малыш?

— А разве ребенок не в лагере?

— Мой любимый мальчик был со мной, я не могла оставить его в тылу…

— Его нет в повозке…

— Что ты говоришь?

— Мы не нашли маленького Виктора Палестро.

В этот момент сознание вернулось к старику Башу и он зашевелился.

— Что же произошло, в конце концов? — в отчаянье завопил Франкур.

С трудом подбирая слова, маркитантка стала рассказывать:

— Мой муж получил удар саблей, и… товарищи принесли его к повозке… Я перевязала несчастного. Но мулы, эти упрямые бестии, никак не хотели идти. Ни крики, ни хлыст не могли заставить их сдвинуться с места. Выбившись из сил, я заснула и проспала до темноты… Когда на повозку напали, оборонялась пистолетами… А потом меня оглушили… Больше ничего не помню…

— Я поищу еще!

Франкур снова бросился в повозку и перевернул там все вверх дном.

— Проклятье, — простонал он, вылезая из фургона. — Эти негодяи украли мальчика.

— Но с какой целью? — унимался Питух.

— О, это темное дело…

Капрал рассказал, при каких обстоятельствах он нашел ребенка и о том, что произошло на ферме Сан-Пьетро ночью.

— Думаю, кто-то навел этих бандитов на вас, матушка Башу. К счастью, у нас есть пленный, и мы заставим его говорить.

ГЛАВА 4

Упрямый пленный. — Позывные «шакала». — Похитителя несут на руках. — Во имя спасения младенца. — Неожиданный ужин. — Допрос преступника. — Гробовое молчание. — Напоминание о «Тюгенбунде». —Страшное откровение. — Незнакомец заговорил. — Ребенок во дворце Амальфи. — «Я хотел бы поговорить с сеньорой Беттиной».

Решено было возвращаться в лагерь. Старик Башу хоть и пришел в сознание, но на ногах держался с трудом. Трубач взвалил его на спину.

— Франкур, поставь на ноги пленного, пусть идет сам, и помоги матушке Башу.

— Не стоит, — ответила маркитантка, — дай-ка мне твой карабин, сержант, я обопрусь на него, а то у Франкура только две руки и две ноги, чтобы стеречь этого проходимца.

Но, пройдя небольшое расстояние, пленный вдруг отказался идти. Капрал вскипел от ярости:

— Ах ты, негодяй! Не советую изображать осла! — Мужчина злобно усмехнулся и повалился на землю.

Сильными пинками под ребра Франкур заставил его подняться. Но тот стоял как вкопанный, не желая сделать ни шагу. Капрал ткнул его штыком в зад. Бандит взвыл от боли и упал. Юноша ткнул еще раз. Негодяй завопил сильнее, но продолжал лежать. Едва сдерживая гнев, капрал прошипел сквозь зубы:

— Жаль, что не могу прикончить тебя, скотина! Но я сделаю это, если ты не скажешь, где ребенок.

— Придется нести его, — сказал Питух.

Франкур взвалил пленного на плечи, но не успел сделать и нескольких шагов, как преступник стал дергаться, извиваться, мешая нести его обливавшемуся потом капралу. Впервые зуав почувствовал себя побежденным и был вынужден позвать на помощь. В ответ на вибрирующий свист послышались крики и шум приближающихся шагов. На зов сбежалась дюжина зуавов.

Молодой человек быстро объяснил, что требовалось:

— Матушку Башу и ее мужа — в полевой госпиталь! Осторожней! Повозка в двухстах метрах отсюда, там страшный беспорядок. Четыре человека на ее охрану, и прошу не пробовать спиртное, если, конечно, оно еще есть…

— Этот пленный взбунтовался… Отнесите-ка его к поручику Бургею. Давайте, вперед!

Вскоре Питух, Франкур и пленный стояли перед разбуженным командиром. Оторва, увидев капрала, подошел к нему и крепко пожал руку.

— Мой дорогой Франкур, рад тебя видеть живым и здоровым!

— Благодарю, господин поручик, — голос молодого человека дрогнул от волнения. — Я счастлив, что снова среди своих… Хочу засвидетельствовать вам мое уважение и любовь…

— Хорошо, хорошо, старина… Расскажи же, что с тобой случилось?

— О, моих приключений хватит, чтобы написать роман с продолжением. Но история займет немало времени, пока мы доберемся до момента, когда поймали этого вора, который сверлит вас горящими глазами. Я ни за что не решился бы потревожить ваш сон, если бы не дело большой важности. Речь идет о жизнях императора и короля.

— Черт возьми! Не знаю даже, имею ли я право вникать в подобные секреты.

— Поступайте, как сочтете нужным, но вы — мой командир, и я обязан сообщить вам все. Скажу только, что мои приключения так тесно связаны с этими сведениями, что…

— Ладно! Думаю, мы, прошедшие Малахов, многое повидавшие, созрели и для государственных тайн. Рассказывай!

Капрал шепотом поведал о приключениях последних дней. Друзья напряженно слушали, не замечая, что огонь в очаге давно погас и их обступила темнота.

— Безумие какое-то, — задумчиво произнес Оторва, когда рассказ подошел к концу. — Действительно, похоже на увлекательный роман с продолжением. Но тебе вряд ли поверят, скорее сочтут за сумасшедшего.

— Что же делать?

— Надо подумать. Как говорится, лишнее говорить — себе вредить.

Немного помолчав, Жан продолжал:

— Я считаю, чему быть — того не миновать. Если королю и императору удалось избежать пули и яда, значит, их час еще не пробил.

— Но мы ведь будем настороже?

— Конечно.

— Теперь о младенце, которого я вытащил из пекла. Король стал его крестным, а Третий полк усыновил, и все — от зуава до офицера — полюбили Виктора Палестро. Если мы не найдем малыша с таким славным именем, полк перестанут уважать.

— Согласен с тобой. Нужно допросить пленного. Он участвовал в похищении ребенка и должен многое знать.

Наконец друзья обратили внимание на то, что огонь погас, а кофе успел остыть. Питух разбудил Обозного, храпевшего вместе с остальными. Тот протер глаза и стал извиняться:

— Прошу прощения, сержант, я так вымотался, что заснул бы на бутылочных осколках. А огонь погас из-за нехватки дров…

— Но мне нужно, чтобы стало светло.

— Могу предложить пакет прекрасных свечей. Они не чадят и не надо снимать нагар.

— Где ты нашел такие, черт возьми?

— Хм… Один фургон генштаба перевернулся… Я и подобрал… И не только свечи, но и свинью, вернее свинину. Там целых пять фунтов. Все — в вашем распоряжении.

— Ну… зуав Обозный, вижу, ты становишься настоящим солдатом. Давай свечи и разогрей-ка нам мокко.

— Извините, сержант… Но дров нет во всем лагере, ни единой веточки.

— Когда нет дров, обходятся без них, но кофе все-таки разогревают. Давай сюда свечи!

Зуав передал командиру требуемое. Питух поставил свечи между камней под котелком и сказал:

— Видишь, толстяк? Вот тебе и огонь, и теплый кофе, и свет такой, что можно разглядеть цвет глаз. А теперь тащи свинину. У нас будет великолепный ужин, который не снился и самому комполка. Господин поручик, что вы скажете?

— Я согласен, черт возьми!

— А ты, Франкур?

— Спрашиваешь!

— Отлично. Сначала пусть поработают зубы и желудок, а потом подумаем, что делать.

После ужина Питух подошел к пленному и развязал его.

— Ты участвовал в похищении младенца, который нам очень дорог, — начал допрос Жан Оторва. — Отвечай, кто приказал украсть ребенка, кто твои сообщники? Если скажешь, обещаю сохранить тебе жизнь.

На вид пленному было не более двадцати пяти. Смуглый, как магрибинец[99], с короткой бородкой и черными густыми вьющимися волосами, он только бросал на зуавов враждебные взгляды, но не отвечал.

— Ты понимаешь по-французски? — спросил лейтенант.

Пленный молчал. Тогда горнист повторил вопросы на плохом, но вполне понятном итальянском. Ответа не последовало. Оторва пожал плечами:

— Даю тебе пятнадцать минут на размышление. Если по истечении этого срока я не получу ответа, предстанешь перед судьями, которые выносят в основном смертные приговоры.

Незнакомец и бровью не повел, как будто слова относились не к нему. Прошла минута. Вдруг капрал, хлопнув себя по лбу, воскликнул:

— Обозный, возьми свечку и посвети мне!

Зуав вспомнил о таинственных бумагах, изъятых у гренадера. Молодой человек вытащил их из кошелька и при свете свечи стал быстро читать. Оторва и Питух с любопытством смотрели на него. Закончив чтение, Франкур спрятал документы и на минуту задумался. Загадочная улыбка мелькнула на его губах.

— Разрешите сказать несколько слов пленному? — вполголоса обратился он к командиру.

— Говори, дружище.

Франкур повернулся к незнакомцу:

— Ты прекрасно слышишь и прекрасно понимаешь меня, хоть и прикидываешься глухонемым. Ты не похож на сельского парня из Ломбардии, не смахиваешь и на дикаря-мародера, несмотря на цыганскую внешность… У тебя тонкие пальцы, элегантные сапоги, белоснежное белье… Думаю, не ошибусь, если скажу, что ты — один из семерых…