Елизавета Дворецкая - Лань в чаще, кн. 2: Дракон Битвы

• Название: Лань в чаще, кн. 2: Дракон Битвы
• Автор: Елизавета Дворецкая
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9717-

Торвард, конунг фьяллей, и Скельвир хёвдинг из Слэттенланда остановились на ночлег на полуострове Квиттинг. Под влиянием злых чар, берущих начало в давней войне между племенами квиттов и фьяллей, Торвард увидел на месте Скельвира своего давнего врага, непризнанного конунга квиттов Бергвида Черную Шкуру, и напал на него. В сражении Скельвир был смертельно ранен. Дочь Скельвира, Ингитора, обладающая сильным поэтическим даром, стала мстить за смерть отца, складывая про Торварда позорящие стихи (которые, по убеждению скандинавов, приносят неудачу и даже могут погубить).

Эгвальд, сын конунга слэттов, полюбил Ингитору и пообещал ей убить Торварда, если она потом выйдет за него замуж. Но в сражении Эгвальд потерпел поражение и попал в плен. Торвард пообещал отпустить его за выкуп, при условии, что выкуп привезет ему сестра Эгвальда, Вальборг. Но вместо Вальборг с выкупом поехала Ингитора.

По пути во Фьялленланд корабль, на котором она плыла, был захвачен Бергвидом Черной Шкурой. Ингитора ускользнула от него – и оказалась одна в глухом лесу, в чужой враждебной стране, очень далеко от родины…

---

– Ну, я ведь тебя не держу. – Он пожал плечами. – Ты совершенно свободна идти куда хочешь. Я сам иду на юго-восток, и если ты пойдешь в любую из семи оставшихся сторон, то можешь быть уверена, что не встретишь там ни одного фьялля.

Может быть, Ингиторе следовало воспользоваться случаем и уйти в одну из семи предложенных сторон, пока отпускают. Но у нее не возникло такого желания: потомок Тора говорил без малейшей язвительности, а напротив, дружелюбно, словно хотел все устроить к ее удовольствию. А она уже опомнилась и вполне отдавала себе отчет, что осталась совершенно одна, без куска хлеба, в глухих лесах чужой страны, без помощи и даже без представления, что ей делать и как добраться хоть до какого-то места, где ей помогут. Вчера ей было все равно, куда идти, лишь бы подальше от Бергвида. Но вот она, похоже, избавилась от Бергвида, и теперь пришла пора задуматься, как выбраться к людям. В таком положении не бросают единственного живого человека, даже если он из племени фьяллей.

– Так ты не хочешь мне рассказать, кто ты и как оказалась здесь совсем одна? – предположил фьялль, видя, что она все же не торопится его покинуть.

Ингитора поколебалась: хоть что-то сказать было надо.

– Я убежала, – решилась она, поскольку это глупо отрицать очевидное. – Так получилось.

– Это бывает. – Он не удивился. – Но ты забралась далековато от дома. По говору слышно, что ты с восточных берегов, из Слэттенланда или из Тиммерланда.

– Да. – Ингитора кивнула, не уточняя, из какого же она племени.

– Ну, как хочешь. – Фьялль не настаивал. – Кто мы такие, в конце концов, ничего не меняет, раз уж мы тут одни, как первые люди на земле. Можешь звать меня Аском, а я тебя буду звать Эмблой. Идет?

Ингитора не могла не улыбнуться: ей показалось забавным стать на время первой женщиной на земле, сотворенной богами из дерева ивы. Да, они были здесь вдвоем, как первые и единственные на земле люди. Весь тяжкий груз забот и сомнений остался где-то далеко, в большом мире, за границей зачарованного леса, и Ингитора чувствовала облегчение, что все это, не дававшее ей покоя столько дней и месяцев, сейчас можно просто сбросить с плеч и забыть. И стать Эмблой, женщиной-ивой, которая только что очнулась на берегу моря, где «грел с полудня луч солнца соленые камни» [3] и у которой нет прошлого.

– И куда же ты хочешь теперь попасть? – уточнил ее новоявленный Аск. – Уж это, прости, мне приходится у тебя спросить.

– Я хочу… – Ингитора запнулась и задумалась. – Да я сама не знаю… – нерешительно созналась она чуть погодя. – Ты не во Фьялленланд направляешься?

Аск качнул головой:

– Потом – да, но сейчас у меня дело совсем в другой стороне.

– Тогда…

Теперь, когда у нее не было даже корабля, от мысли попасть-таки в Аскефьорд и передать по назначению «морскую цепь» приходилось отказаться. Теперь самое лучшее – сделать то, что советовала мудрая фру Аудвейг: добраться до Дага хёвдинга, который переправит ее через море обратно в Эльвенэс.

– Мне бы нужно на восточное побережье, – подумав, сказала она. – В Тингваль, к Дагу хёвдингу. Я понимаю, что это далеко, но туда, на западное, куда близко, мне нельзя.

– А мне нужно к Золотому озеру. Это тоже на восток, только ближе, чем побережье, и хотя бы полпути мы можем пройти вместе.

– А потом? – Ингитора вообразила себя снова одной, но теперь уже не на границе, а в середине Медного Леса.

– А там я найду тебе надежных людей. На Золотом озере я кое-кого знаю. Так что если на западный берег ты не хочешь, то тебе лучше пойти со мной. И я даже хотел бы, чтобы ты пошла со мной, потому что иначе меня будет мучить совесть, что я бросил под кустом девушку… – Он помедлил, еще раз окидывая ее фигуру взглядом. – Совсем не приспособленную жить под кустом.

– Хорошо, – сказала Ингитора, даже не успев как следует подумать. В его словах, а еще больше в голосе, она услышала способность думать о других, а вера, что она кому-то небезразлична и кто-то готов ей помочь, была сейчас спасительной, как огонь в стужу. – Я пойду с тобой.

– Ну и слава мудрому Одину! – Аск подмигнул ей, в знак своего удовольствия воздавая честь не своему, а ее богу-покровителю. – В другой раз я постарался бы помочь тебе получше, но сейчас, понимаешь, у меня совсем нет лишнего времени. Понимаешь, когда у человека много лет есть важная цель, она в конце концов начинает повелевать им, как хозяин рабом. Она делается важнее всего. Даже желания помочь девушке. – Аск улыбнулся, чтобы немного смягчить свои слова. Без этого они казались слишком высокопарными, а здесь ведь не пир в день священного праздника, когда поднимаются кубки и провозглашаются обеты богам.

– Я понимаю, – тихо отозвалась Ингитора.

Эти слова нашли отклик в ее душе, напомнили о ее собственных путях. Разве не месть завладела всеми ее мыслями, стала единственной целью, заглушила все прочие побуждения живой души, направляла все ее поступки и привела в конце концов под этот ореховый куст?

– Но к каждой цели должны вести разумные пути, – добавила она. – Должны быть средства. А в средствах так легко ошибиться! И тогда вместо славы будет один позор!

– И такое бывало! – Ее собеседник невесело усмехнулся, вспомнив что-то из своей жизни. – Я уже пробовал неверные средства и наконец-то нашел среди них одно верное. Ну что, идем?

Он легко поднялся на ноги и протянул руку Ингиторе, чтобы помочь ей встать. Но она предпочла подняться без чужой помощи, однако тут же голова у нее закружилась, она покачнулась и уцепилась за ветки орешника.

– Ну, тихо, тихо! – Аск подался было к ней, чтобы поддержать, но понял, что она не хочет его касаться, и остановился. – А ты ведь, наверно, есть хочешь, раз на ногах едва держишься. У меня тут еще есть кусок хлеба. На первое время хватит, а по дороге какого-нибудь глухаря подстрелим.

Развязав свой мешок, он вынул оттуда завернутый в лоскут весьма основательный кусок хлеба, разломил его и протянул Ингиторе половину. Она помедлила: есть она и правда хотела, но все-таки боязно было протянуть руку навстречу этой чужой смуглой руке.

– Да не тролль я, клянусь Тором! – как-то шутливо-вымученно, словно устал уже в этом клясться, произнес Аск. – Бери!

Ингитора посмотрела ему в глаза, слишком живые и ясные для тролля, слегка улыбнулась, стыдясь своей детской боязни, и взяла хлеб, стараясь, однако, не коснуться его ладони с длинным, белым, видимо, очень старым шрамом от пальцев до самого запястья. За клинок, что ли, хватался?

И, держа в руке этот кусок хлеба, как амулет, она перешагнула черту своего защитного круга.

* * *

Огромный волк бежал через ельник, опустив морду к земле и принюхиваясь. Маленькая ведьма на его спине, крепко держась за пряди густой шерсти на загривке, быстро шарила глазами вокруг.

Волк замедлил шаг, подался чуть назад, закружил по полянке, потом остановился возле раскидистого орехового куста и стал обнюхивать примятую траву.

– Вот оно что! – Дагейда соскользнула на землю и тоже понюхала. – Едва остыло! Теперь-то мы найдем ее!

Дагейду гнало вперед прежде всего любопытство. Конечно, она не стала бы утруждать себя и Жадного ради того, чтобы вернуть Бергвиду сбежавшую женщину, но ей хотелось узнать, каким же образом пленница сбежала. Поляна у моря была сплошь залита водой от тающей руны Льда, и так прочно зачаровать толпу народа смогла бы не каждая. И вот эта женщина где-то здесь, в лесу. Куда она пойдет, чего она хочет? Не подбирается ли и она к каким-нибудь сокровищам Медного Леса?

Вдруг Дагейда замерла, словно наткнулась на невидимую стену. Ее маленькое личико оставалось неподвижным, но в душе, дрожа, как тени от птичьих крыльев, перетекали друг в друга изумление, недоверие, острая тревога. Дрожа, она наклонилась над травой, так осторожно, словно внизу пылал огонь, и сама принюхалась. Жадный потянул носом воздух и заскулил.

– Это он… – прошептала ведьма, пятясь от примятой травы, как пораженная внезапным ударом грома. – Он… Он здесь… И… они сидели рядом? Он здесь! – медленно выговорила она, повернувшись к Жадному. Ее большие глаза раскрылись шире, взгляд застыл. Потом она крепко сжала в ладонях волчью морду и тряхнула. – Он опять здесь, Жадный, ты понимаешь!

Оттолкнув голову волка, Дагейда в растерянности и досаде села на землю. От кочки шел свежий запах горячего человеческого существа, мужчины, и этот запах она легко отличила бы из тысяч. Внезапное возвращение брата потрясло ее так, что она даже забыла о девушке из племени слэттов. Загадка и тревожная неожиданность, как кремень и огниво, встретившись, вызвали молнию, которая оглушила Дагейду, и некоторое время она сидела между кустом и моховой кочкой, сама похожая на рыжий куст сухого можжевельника, не шевелясь, и ее пустые глаза были точно две лужицы желтой болотной воды.