Рита Мональди - Imprimatur

• Название: Imprimatur
• Автор: Рита Мональди
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель, Харвест
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-039929-4, 5-9713-3638-X, 5-9762-1194-1, 978-985-13-9040-9

Убийство престарелого французского путешественника – лишь первое из цепи загадочных преступлений, происходящих на тихом постоялом дворе в Риме.

За расследование берутся знаменитый дипломат и разведчик Людовика XIV аббат Мелани и его «доктор Ватсон» (или, точнее, «аббат Адсон») – поваренок постоялого двора.

Погоня за таинственным убийцей ведет их все дальше – то в мрачный подземный мир римских катакомб, то в алхимические лаборатории, то в лабиринты Ватикана, где готовится покушение на жизнь папы Иннокентия XI…

Однако загадка все еще остается загадкой, а преступник все еще идет на шаг впереди охотников!

---

Первые слухи об исходе битвы за Вену облетели город уже 20 сентября, но только в ночь на вторник, 21 сентября (конечно же, лишь в общих чертах), кардинал Пио получил доставленную из Венеции записку, в которой сообщалось о бегстве турецкой армии от стен Вены. Двумя днями позже, все так же ночью, из империи доставили письма с известиями о победе христиан, что породило первые праздничные настроения. Затем появились и подробности о том, что и как произошло на театре военных действий.

Официально о победе Риму было сообщено 23 сентября курьером кардинала Буонвизи: одиннадцатью днями ранее, 12 сентября, христианские войска наголову разбили армии неприятеля.

Впоследствии газеты детально опишут ход баталий, в моих же воспоминаниях славное сражение тесно переплелось с охватившим город радостным возбуждением.

Когда в ночь на 12 сентября в небе над Веной зажглись звезды, послышалась громкая молитва оттоманской армии, а благодаря кострам и факелам, симметрично расположенным по всему лагерю меж великолепных шатров неверных, можно еще было и видеть эту величественную картину.

Молилась и вся христианская рать, намного уступавшая силам противника в количественном отношении. На рассвете 12 сентября отец Марко д'Авьяно, капуцин, великий духовный предводитель и вдохновитель христианских сил, отслужил в присутствии военачальников молебен в небольшом монастыре камальдульцев[187] на холме Каленберг, возвышающемся над Веной на правом берегу Дуная. Тотчас вслед за этим наши войска заняли боевые позиции, готовые победить или умереть.

На левом крыле находился Карл Лотарингский с маркграфом Эрманом и юным Людвигом-Вильгельмом, а также граф фон Лесли, граф Капрара, князь Любомирский с его устрашающей кавалерией, а также Мерси и Тафе, будущие герои Венгрии. Десятки князей готовились к крещению огнем, и среди них Евгений Савойский[188], который, как и Карл Лотарингский, покинул Париж, чтобы избежать немилости короля-Солнце и покрыть себя славой, вернув Восточную Европу в лоно христианства. Курфюрст Саксонский, фельдмаршал Гольц, курфюрст Баварский с пятью Виттельсбахами также готовили своих ратников. В центре христианских позиций рядом с товарищами находились воины из Франконии и Швабии, тут же коронованные особы Тюрингии, отпрыски прославленных домов Вельфов и Голштинцев, фельдмаршалы и генералы Родольфо Баратта, Дюневальд, Стирум, барон фон Дегенфельд, Кароли Пальффи и многие-многие другие. И наконец, на этом же крыле располагался Ян Собеский с двумя своими военачальниками и бесстрашными польскими воинами.

Увидев этот боевой порядок, защитники Вены, запертые в городе, тут же предались радости и принялись салютовать ружейными залпами.

Кара Мустафа также оценил силы противника, но, когда решил действовать, было поздно: атакующие уже неслись на него во весь опор с холма Каленберг. Великий визирь и его окружение поспешно покинули свои шатры и траншеи и выстроились в боевом порядке. В центре находился Кара Мустафа с отборными спаги, с флангов их прикрывал проповедник Вани Эфенди со священным штандартом, а впереди Ага с янычарами. Справа, у Дуная выстроились не знающие пощады молдавские и валахские воеводы, визирь Кара Мехмет Дьярбакир и Ибрагим Паша Будапештский, слева – татарский хан и множество пашей.

Театром военных действий служили нежные зеленые холмы, сплошь в виноградниках, за пределами крепостной стены, которой обнесена Вена. Первое важное столкновение имело место между янычарами и левым флангом христианского войска. Завязалось жестокое затяжное сражение, прежде чем имперцам и саксонцам удалось достичь некоторого преимущества. В полдень турки были отброшены в Гринцинг и Хайлигенштадт. В это время войска под предводительством Карла Лотарингского подошли к Дёблину, приблизились к вражескому лагерю, а австрийская кавалерия графа Капрара и кирасиров Любомирского оттеснила молдаван и ценой жестоких потерь отбросила их к Дунаю. Король Собеский пустил с Каленбергского холма свою конницу, путь которой расчистили германские и польские пехотинцы, выбившие янычар из домов, сеновалов, виноградников и погнавшие их прочь из Невшифта, Поцлейндорфа и Дорнбаха.

В защитниках Вены закипела кровь, когда Кара Мустафе удалось вклиниться в бреши, образовавшиеся в мощном наступлении христиан. Но то были лишь временные очаги. Карл Лотарингский послал австрияков в атаку, заставляя всех их сойтись в единой точке: Дорнбахе. Туркам отрезали пути к отступлению, они пытались укрыться в окрестностях Дёблина. А в это время польская кавалерия мчалась вперед до Эрналса, сметая на своем пути любое сопротивление.

В центре в первом ряду под славным сарматским[189] штандартом, развевающимся на ветру, мчался неподражаемый, неукротимый польский король. В руке у него копье с насаженным на него крылом сокола. Рядом с ним принц Яков, ему едва исполнилось шестнадцать, но он уже геройски ведет себя в бою, – и конники в кольчугах и субревестах разных цветов, изукрашенных перьями и драгоценными каменьями. С криками «Иезус Мария!» гусары и кирасиры короля Яна погнали спаги и понеслись к шатру Кара Мустафы.

Наблюдая за битвой, развертывающейся на его глазах, Кара Мустафа невольно обратил взор на свой священный штандарт, отбрасывающий на него тень: именно на него нацелены христиане. Он дрогнул и решил отступать, увлекая в позорное бегство пашей, а затем и все войско. Центр турецких позиций был смят, остальные части охвачены паникой, поражение турок обернулось их полным разгромом.

Запертые в городе жители, ободренные тем, как разворачивались события, сделали попытку выйти через ворота Шотландцев. Турки бежали, бросив на произвол судьбы свой огромный лагерь, наполненный несметными богатствами, не забыв, однако, перерезать глотки сотням пленников. В рабство было уведено шесть тысяч мужчин, одиннадцать тысяч женщин, четырнадцать тысяч девушек и пятьдесят тысяч детей.

После столь убедительной победы никому не приходило в голову преследовать беглецов. Опасаясь возвращения турок, христианские воины всю ночь не смыкали глаз.

Ян Собеский первый проник в шатер Кара Мустафы и завладел конским хвостом и стременем побежденного, а также многочисленными сокровищами и диковинами, которыми окружил себя развратный нехристь-сатрап.

На следующий день подсчитывали потери. В стане турок: десять тысяч убитых, триста захваченных неприятелем пушек, пятнадцать тысяч палаток и горы оружия. Христиане оплакивали две тысячи убитых, в числе которых генерал де Суш и князь Потоцкий. Но время оплакивать еще не настало. Победители вступили в столицу империи, спасенную от неверных. Польский король униженно писал папе, приписывая победу чуду: Venimus, vidimus, Deusvicit[190].

Как я уже сказал, только позднее станут мне известны подробности этих героических деяний. А в то время Рим день от дня все больше предавался ликующей радости: 24 сентября в храмах было вывешено извещение о том, что все городские колокола с вечера будут исполнять Ave Maria, дабы возблагодарить Господа за победу над турками; все окна украсили бумажными фонариками, повсюду слышались разрывы петард, ракет, хлопушек. С крыш посольств, из замка Святого Ангела, с площади Навона и Кампо ди Фьоре до «Оруженосца» доносились крики радости и оглушительные разрывы фейерверков.

Приникнув к оконным решеткам, мы наблюдали за тем, как на улицах жгли чучела, изображавшие визирей и пашей, к великой народной радости. Целые семьи с детьми и стариками ходили по городу, потрясая факелами, освещая теплые сентябрьские ночи и сопровождая колокольный звон весельем и смехом.

Наши соседи, из страха перед эпидемией все последние дни остерегавшиеся приближаться к нашим окнам, теперь и нас призывали разделить всеобщее ликование, словно догадываясь, что нас вот-вот освободят. Спасение христиан в Вене стало как бы прелюдией избавления и от опасного заболевания.

Хотя мы все еще сидели под замком, нас тоже охватило радостное возбуждение. После того как я до каждого донес весть о победе, мы отпраздновали долгожданное событие в наших двух столовых, устроив праздничное застолье с братскими объятиями и возлиянием. Все во мне пело, ведь задуманный Дульчибени удар по христианам безнадежно запоздал, хотя опасения за здоровье папы и бередили мне душу.

Но все же из новостей, изустно передававшихся на улицах и достигавших наших ушей, я особенно отметил две, которые показались мне весьма неожиданными и достойными того, чтобы поломать над ними голову.

Один из часовых, все еще дежуривший перед «Оруженосцем» в отсутствие приказа снять пост, рассказал нам, что христианская победа в том числе была одержана благодаря немалому количеству необъяснимых ошибок, допущенных турками.

Войска Кара Мустафы, использовавшие небезызвестную технику осады, заключавшуюся в прокладке траншей и минировании, могли бы, если верить самим победителям, провести мощное наступление задолго до прибытия отрядов Яна Собеского. Однако вместо того, чтобы предпринять этот решающий марш-бросок, Кара Мустафа пребывал в бездействии, упуская время. Кроме того, турки не озаботились тем, чтобы занять Каленбергские высоты, что позволило бы им получить тактическое преимущество. Мало того, они еще упустили возможность напасть на христианские укрепления до того, как те перейдут Дунай и непоправимым образом соединятся с осажденными.