Рита Мональди - Imprimatur

• Название: Imprimatur
• Автор: Рита Мональди
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель, Харвест
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-039929-4, 5-9713-3638-X, 5-9762-1194-1, 978-985-13-9040-9

Убийство престарелого французского путешественника – лишь первое из цепи загадочных преступлений, происходящих на тихом постоялом дворе в Риме.

За расследование берутся знаменитый дипломат и разведчик Людовика XIV аббат Мелани и его «доктор Ватсон» (или, точнее, «аббат Адсон») – поваренок постоялого двора.

Погоня за таинственным убийцей ведет их все дальше – то в мрачный подземный мир римских катакомб, то в алхимические лаборатории, то в лабиринты Ватикана, где готовится покушение на жизнь папы Иннокентия XI…

Однако загадка все еще остается загадкой, а преступник все еще идет на шаг впереди охотников!

---

Слегка успокоившись, я забился в уголок в ногах Кристофано и затих. Как вдруг послышалось бормотание. Сон неудобно устроившегося на двух стульях Атто был беспокоен. Голова его покачивалась, кулаки сжимали кружева манжет. Его бормотание напоминало ворчание ребенка, огрызающегося на упреки родителей.

Я прислушался. Прерывисто дыша, словно вот-вот разрыдается, Атто что-то говорил по-французски.

– Les barricades, les barricades… – тихо стонал он.

Я припомнил, что, когда Атто было двадцать лет, ему пришлось бежать из Парижа во время Фронды с королевской семьей и своим учителем синьором Луиджи Росси. Видимо, ему приснились события того времени.

Я задумался, стоит ли разбудить его и вырвать из лап неприятного сна, осторожно слез с кровати и близко подошел к нему. Нерешительность взяла меня. Впервые мне представилась возможность вблизи разглядеть лицо Атто, и при этом самому избежать его пристальных глаз. Его опухшее и покрывшееся во сне пятнами лицо вызвало во мне волнение: гладкие дряблые щеки говорили об одиночестве и меланхолии евнуха. Это было не лицо, а целое море горя, посреди которого, подобно уцелевшему после кораблекрушения остову, выделялась высокомерная и капризная ямочка подбородка, пытающаяся остаться на плаву и требующая почтения и уважения к дипломату Его Наихристианнейшего Величества. От жалости у меня защемило сердце, но вскоре верх взяли мысли иного рода.

– Barricades… mysterieuses, mysterieuses. Barricades. Mysterieuses. Les barricades [169]… – бредил аббат.

Отчего-то эти слова поразили меня. Я стал думать, чтоб могли они значить для Мелани, и что вообще они значат, и почему о чем-то говорят и мне. Но о чем? Странное дело, они были мне знакомы.

И тут Атто проснулся. Горе, за минуту до этого поселившееся в его душе, казалось, улетучилось. При виде меня лицо его озарилось улыбкой. Он принялся напевать:

Тому, кто спит, как бревно,
Не бывать знатным лицом.
Тот, кто мечется во сне,
Знатным будет мертвецом…

– Вот чем меня потчевал мой учитель синьор Луиджи, – потягиваясь и почесываясь, проговорил он. – Я ничего не проспал? Как наш ученый живорез? – завидя мое беспокойство, поинтересовался он.

– Ничего нового, сударь.

– Думаю, что должен извиниться перед тобой, мой мальчик, – помолчав, сказал он вдруг.

– За что, господин Атто?

– Не следовало мне зубоскалить сегодня утром, ну… по поводу твоего пребывания у Клоридии.

Я ответил, что его извинение преисполняет меня радостным удивлением, но что не стоило беспокоиться. Вслед за этим, простив Атто в душе, я поведал ему о том, что узнал от Клоридии – о поразительном искусстве разгадывать судьбу с помощью чисел, а также о силе, которой наделена ветка лощины.

– О, понимаю! Блуждающая лоза – это… как бы поудачнее выразиться, увлекательная тема, которой Клоридия должна владеть в совершенстве.

– Вообще-то я ей понадобился, чтобы помочь расчесать волосы, которые она перед тем вымыла, – пояснил я, не обращая внимания на тонкую иронию Атто.

О локоны златые,
Сокровища витые,
Я в вас, божественных, плутаю,
Как в лабиринте, пропадаю…

– тихонько пропел он.

Я покраснел от стыда и вновь проснувшейся ярости.

Блаженством и мукой жестокой,
Цепляясь за вас, упиваться…

И мелодия, и слова романса были столь прекрасны, что вскоре я забыл о насмешке и целиком отдался любовному переживанию. В памяти ожила светлая копна волос, сладкий голос Как-то сам собой родился вопрос, что привело мою душечку в «Оруженосец». Она и впрямь говорила о блуждающей лозе, но вроде бы та блуждает не просто так, а подчиняясь «антипатии» или «симпатии». Чем руководствовалась лоза на сей раз? Остановилась ли она на нашем постоялом дворе, идя по следам обидчика, движимая желанием отомстить? Или же – о чарующая пьянительная мысль! – подчиняясь магнетической силе любви, на которую, кажется, особенно падка лоза? Я склонялся ко второму предположению…

Запутавшись в прелестях стольких, Не жалко и с жизнью расстаться. Ах, с жизнью расстаться!..

Пение Атто, прославляющее златые кудри, служило как бы контрапунктом моему прозрению.

Да и разве моя темноликая и златокудрая прелестница не одарила меня… любовной негой, притом бескорыстно, без какого-либо намека на вознаграждение, как в прошлый раз, когда я пришел к ней с просьбой растолковать мой сон.

Увлекшись, Атто невольно запел громче, Кристофано открыл глаза и, нахмурившись, уставился на аббата, не прерывая его, однако, а мало погодя так даже и поблагодарил, видно, думая, что Атто нарочно поет для него. Я с облегчением вздохнул: судя по взгляду и цвету лица, он вполне овладел своими чувствами, а когда он открыл рот, стало ясно, что и манера правильно излагать свои мысли вернулась к нему. Кризис миновал.

– Что за голос, господин аббат, чудо да и только, – поднимаясь и оправляясь, заметил он. – Вы забыли об осторожности, и он разнесся по всему этажу. Надеюсь, Дульчибени и Девизе не станут задавать мне вопросов относительно вашего присутствия и пения в моей комнате.

Еще раз поблагодарив Мелани за помощь, Кристофано отправился в соседнюю комнату к Бедфорду, я за ним, а Атто побрел к себе.

Бедфорд по-прежнему неподвижно лежал на постели. Кристофано покачал головой:

– Боюсь, настал час сообщить остальным о состоянии бедного малого. Нужно лишь постараться избежать паники. Мы положили безотлагательно предупредить отца Робледу. Я скрыл от лекаря, что однажды Робледа уже отказался совершить елеосвящение, когда я его об этом попросил, под тем предлогом, что Бедфорд – протестант.

Мы постучали в дверь иезуита. Я заранее предвидел, каким будет ответ трусливого святого отца, когда он услышит печальную новость: наверняка впадет в беспокойство и примется высмеивать несведущего в своем деле лекаря. Как ни странно, все сложилось иначе.

– Что я слышу? Вы до сих пор не предприняли попытки лечить Бедфорда с помощью магнетизма? – удивился он, выслушав Кристофано, изложившего ему суть дела.

Кристофано лишился дара речи. А Робледа напомнил ему, что, согласно учению отца Кирхера, сочинившего на эту тему труд, всякое живое существо подчиняется закону магнетизма, а мир – не что иное, как огромная система, в центре которой располагается первый и единственный природный магнит – Бог, к коему неудержимо влечется все созданное им. Любовь (к Богу, равно как и людская) – возможно, и есть выражение этой силы притяжения, как и все виды обворожения. Известно, что планеты и звезды подвержены взаимному притяжению, обладают подобной силой и небесные тела…

– Ну разумеется, – прервал его Кристофано, – к примеру, компас… – Он замялся.

– …позволяет навигаторам и путешественникам ориентироваться, – закончил за него Робледа, в голосе которого прозвучал упрек в адрес лекаря, – но это не все. Есть еще сила, с которой солнце и луна воздействуют на массу воды, что выражается в отливах и приливах. Та же всеобщая vis attractiva [170] у растений. Достаточно взглянуть на кольца и прожилки на пнях, свидетельствующие о влиянии на их рост некой внешней силы. Благодаря магнетизму растения с помощью корней получают из земли питание. Эта растительная магнитная сила в полной мере проявилась в Boramez.

– Да-а-а, – в замешательстве протянул Кристофано, явно незнакомый с этим явлением.

– А что это? – спросил я.

– Это знаменитое растение, произрастающее в татарских землях, которое ощущает приближение овец и выкидывает чудесные цветы. Так-то, мой мальчик, – отечески пояснил иезуит. – Подобным образом ведут себя и так называемые растения-гелиотропы[171], следующие за солнцем, тот же подсолнечник из которого отец Кирхер изготовил необыкновенные часы, и растения-селенотропы, поворачивающиеся вслед за луной. Послушны магнетизму и животные: если оставить в стороне набившие оскомину примеры электрического ската или лягушки-рыболова, которые завораживают и заставляют застывать на месте свои жертвы, животный магнетизм можно наблюдать у anguis stupidus – огромной американской змеи, неподвижно живущий под землей и завораживающей свои жертвы, главным образом оленей, которых она спокойно обвивает своими кольцами и заглатывает, медленно переваривая затем. А разве не удивительна та легкость, с коей антропоморфные рыбы, называемые также сиренами, заманивают в воду несчастных моряков?

– Я все понимаю, – отвечал, слегка смутившись, Кристофано, – однако речь идет об оказании Бедфорду последнего долга, а не о том, чтобы пожрать его либо заворожить.

– Может быть, вы считаете, что снадобья действуют независимо от этой универсальной силы? – взвился вдруг Робледа.

– Я что-то никогда не слышал о подобном лечении, – с сомнением произнес я.

– Та-та-та, конечно, это лечение следует применять в тех случаях, когда исчерпаны все иные средства, – горячо продолжал Робледа. – Главное – держать в уме закон магнетизма. Primum, лечить надлежит травами, камнями, металлами, фруктами либо семенами, своим цветом, формой, качествами и видом, etcetera, напоминающими больной орган, соблюдать соответствие звездам: гелиотропные растения – для представи-телей солнечного типа, селенотропные – лунного типа, и так далее. Далее principium similitudinis[172]: для лечения почечных камней использовать камешки из мочевого пузыря свиньи либо других животных, обитающих в каменистых местах, как-то ракообразных и устриц. /dem для растений: волчий молочайник с его узловатыми и выходящими наружу корнями хорош для лечения геморроя. И наконец, иные яды служат противоядием. Вот мед – прекрасное средство от пчелиных укусов, а лапки паука идут на приготовление пластырей от укусов…