АНДРЕ ЛАНЖЕВЕН - Цепь в парке

• Название: Цепь в парке
• Автор: АНДРЕ ЛАНЖЕВЕН
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1979

Роман, события которого развертываются в годы второй мировой войны в Канаде, посвящен нелегкой судьбе восьмилетнего мальчика-сироты. В противовес безрадостной действительности он создает в своем воображении чудесный фантастический мир, где живут добрые, благородные существа, помогающие ему найти силы для борьбы со злом.

---

Он поднимается, уступая ей место, и судорожно соображает, куда бы ему деться, чтобы не видеть, как мама Пуф обнажит грудь. Но она удерживает его:

— Не уходи, поболтаем! Они совсем захлопотались с этим ужином. И ты им только помешаешь. Пуф!

Она опускается в шезлонг и расстегивает платье. Грудь с большими голубыми прожилками плавно скатывается прямо в рот Мяу, и он пыхтит совсем как набегавшийся вволю щенок. Запах жженой резины с соседнего завода опять окутывает сад, а близнец, похоже, и впрямь заснул на обезглавленном жирафе.

— Днем тетя Роза принесла твои башмаки, и Анри уже взялся за них. Он сказал, что покрасит их в коричневый цвет и они станут просто загляденье. Тетка думала, что ты здесь. Чего только вы сегодня ни насмотрелись! Белочка начала было мне рассказывать. Кажется, вы…

Ее прерывает адский шум, доносящийся из арки, и в ту же минуту появляется сатанинский силуэт Крысы, вид у него особенно победоносный, он восседает на черном мотоцикле и лавирует между цветами и деревянными фигурами, волоча свои длинные ноги по земле. Мяу вздрагивает. Мама Пуф восклицает трагическим и беспомощным голосом:

— О господи! Нынче вечером только его не хватало.

Близнец вскакивает с жирафа как ужаленный и восхищенными глазами следит за маневрами Крысы, но крутить головой с такой скоростью ему никак не удается. В дверях мастерской, потрясая кулаком, что-то кричит сапожник, но ничего не слышно. Джейн первая выбегает из дома, за ней Тереза и второй близнец. Мама Пуф все твердит:

— Только его нынче вечером не хватало! Бедный малый, не сидится ему на месте, он здесь все вверх дном перевернет.

Крыса наконец останавливает мотоцикл у длинного стола и заявляет наглым тоном:

— Ну кто теперь поймает Крысу, а? Хороша черная лошадка? Белочка, сейчас я сыграю на ней твою проклятую английскую песню. Улица теперь сама мчится подо мной.

Он резко поворачивает какую-то ручку, мотор взревывает, и все невольно затыкают себе уши. Он выключает мотор, блаженно улыбается и скрещивает руки на груди, упершись в землю желтыми сапогами.

— Вы слышали когда-нибудь такую прекрасную музыку?

— У кого же ты его увел? — спрашивает Джейн, она глядит на него высокомерно, но не в силах скрыть восхищения.

— Представь себе, у полицейского. Выменял на гитару, да он мне еще приплатил, так что на десять лет хватит.

— Крыса, уходи сейчас же, — умоляет мама Пуф, которой никак не удается засунуть в корсаж свою грудь.

— Ладно, только сначала прокачу ребятишек. Поехали, Белочка?

Она на какое-то мгновение застывает в нерешительности — ясно видно, до чего ей хочется согласиться, — но все же презрительно бросает:

— Думаешь, на этой лошадке ты красивей стал? Мне больше нравилась гитара.

Вдруг словно из-под земли вырастают пустоглазые Баркас и Банан, и у каждого в руках по покрышке, они ожидают приказаний. А близнецы уже взобрались на седло мотоцикла и хором кричат: «Тррр, тррр, тррр!»

— Возле магазина полицейский, — объявляет Баркас и с отсутствующим видом начинает что-то насвистывать.

— Куда это девать? — спрашивает Банан.

— Сейчас же убирайтесь отсюда!

Это уже Папапуф с молотком в руке, ему, кажется, удалось не на шутку разозлиться, он даже раздулся от злости.

— Ну и что, полицейские тоже имеют право подышать воздухом. А покрышки — это вам, мсье Лафонтен, в подарок от Крысы. С доставкой на дом.

— Отнеси их туда, откуда взял. Не вздумай ничего здесь оставлять!

Он так яростно размахивает молотком у себя над головой, что кажется, вот-вот запустит его в небо, как ракету. Папапуф сердится по-настоящему, а мама Пуф волнуется по-настоящему, и маленький садик, окутанный мерзкой резиновой вонью, вдруг словно заряжается электричеством, того и гляди, разразится буря, Пьеро чувствует, что у него сами собой сжимаются кулаки, и ему ужасно хочется очутиться сейчас где-нибудь в другом месте, к тому же Джейн по-прежнему не обращает на него никакого внимания, она только скользнула по нему таким холодным взглядом, что у него пропал аппетит, он предпочел бы немедленно вернуться в порт к пароходу, тем более что они обещали человеку в голубом прийти к отплытию.

— У меня есть динамо для «бьюика!» А другого вам не найти, покуда война не кончится, и, кстати, заплачено за него по всем правилам.

Папапуфу не так-то легко выдержать это сообщение. Он невольно бросает грустный взгляд на красивый, коричневый, по-прежнему такой блестящий автомобиль, но потом снова принимается размахивать молотком.

— Ничего мне от тебя не надо! Немедленно убирайся вон!

И он решительно стаскивает близнецов с мотоцикла.

— Сию же минуту полезайте на своего жирафа и после ужина сразу в постель.

— Ну, за клиентами у нас дело не станет, — нежно мурлычет Баркас все с тем же отсутствующим видом.

— Мы можем обменять эти штуки на трамвай, да у нас еще останутся деньги на проволоку, — неуверенно добавляет Банан, словно сомневаясь, то ли он говорит, что надо.

Молоток застывает в воздухе, Папапуф, несколько ошарашенный, внимательно разглядывает их.

— Заткнись, — приказывает Крыса.

— Есть, шеф, — бормочет Банан.

— А это еще что за птицы? — спрашивает Папапуф.

—Мои компаньоны и мои body-gards[1]. Чисто ягнятки.

— Эти ягнятки тебе очень скоро пригодятся. Только пусть это случится не здесь, а где нибудь в другом месте.

— Боже мой, Анри, ну зачем ты их подстрекаешь?— вздыхает мама Пуф.

— Нет у меня времени с ними рассусоливать. С минуты на минуту здесь появятся Изабелла с Полем. А Поль посулил, что после его отъезда у тебя пропадет всякая охота бегать за девицами. Так что исчезни, Крыса, исчезни хоть на три дня. А там видно будет.

На сей раз Папапуф вновь говорит своим обычным мирным голосом, почти умоляюще. Но Крыса в ответ разражается смехом, похожим на шипенье крана, в который попал воздух.

— А если не он, а я его так покалечу, что он даже ходить не сможет? Видал я таких! Чем он вздумал хвастать! Он даже не солдат, а МП[2], черт побери! Небось за океан не сражаться едет, ему сподручней нашим парням в спину револьвером тыкать. Военная полиция с револьверами и дубинками! Хоть бы постыдились, мсье Лафонтен! Я думал, только англичане на такое способны. Он отправляется за море, чтобы стрелять нашим ребятам в спины, это-то хоть вы понимаете?

— Ты же знаешь, что я думаю о войне. Не трать даром время. Он тебя пристрелит, и его еще оправдают. Ночью у МП свой закон. Так что лучше исчезни на время. Не желаю я никаких историй.

Крыса снова смеется своим недобрым шипящим смехом, но на его белом лбу выступают капельки пота.

— Ну уж если мне осталось всего вот столечко выпить… — И он, как и тогда, вытягивает и сближает большой и указательный пальцы. — Так я уж как-нибудь допью до конца. Чем он меня может запугать? Этот ваш МП, видно, позабыл, что он в моем квартале. А если вздумает искать меня ночью, боюсь, как бы он ненароком кое-чего не лишился. Да еще, чтобы его подбодрить, его заставят это самое скушать.

— Тут же дети, Гастон, — прерывает его мама Пуф. Она вся так и сочится нежностью. — Бедняжка, видно, тебе и впрямь немного осталось выпить, так уж не лезь на рожон. За плечами Поля и армия, и закон. А ты всего только беспомощный крысенок.

— Гастон, не нужно их огорчать. Уж их-то не надо.

Он не выдержал и тоже бросился умолять Крысу. Потому что почувствовал, как нарастает напряжение в саду, где уже и воздуха не осталось — одна жженая резина. Может, он почувствовал это острее других, потому что чужой здесь.

— Спасибо тебе за коробку, — отвечает Крыса, внезапно успокоившись. — Ладно, я уезжаю, но только ради вас. А вовсе не из-за этой сволочи МП.

— Конечно, конечно, — очень быстро говорит мама Пуф. — Спасибо тебе.

Крыса заводит мотоцикл, делает круг по саду, останавливается, чтобы посадить Баркаса на седло позади себя, и исчезает в арке, даже не попрощавшись. Банан стоит перед ними, держа по покрышке в каждой руке, в своем длиннющем плаще он похож на ярмарочный шест, на который накидывают кольца. С минуту он стоит неподвижно, со смутной улыбкой на губах. Потом ставит покрышки на землю и катит их к подворотне, как обручи, но по дороге теряет одну, тогда близнецы приходят ему на помощь и провожают до старого грузовика, который он поставил у самой арки.

Крыса тарахтит уже посередине улицы, длинные блестящие угольно-черные лохмы падают ему на лоб. Банан залезает в кабину, едет за мотоциклом, то и дело переключая скорость. За ним тянется черный шлейф дыма, от которого прохожие начинают кашлять.

— Пойдем в дом, мать, а то тут дышать нечем.

Сапожник подставляет свое костлявое плечо, и мама Пуф, придерживая Мяу одной рукой, другой цепляется за мужа и медленно-медленно поднимается, словно ожидая, когда молоко отхлынет к ногам. Но, встав с места, она снова обретает удивительную легкость.