Анна Богданова - Самый скандальный развод

• Название: Самый скандальный развод
• Автор: Анна Богданова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14609-1

У Мани Корытниковой все хорошо: новый муж, новая жизнь. Однако свадебное путешествие пришлось отложить. А все из-за родственников: они-то остались старые. Со всеми их бедами и закидонами. И вместо того, чтобы проводить с любимой женой медовый месяц, Манин муж вынужден решать их проблемы: искать сбежавшую бабушку, помогать матери, которой нужно срочно развестись с супругом, беспардонно изменившим ей с торговкой рыбой!.. Да еще и работать. Так что за весь месяц молодые – ни днем, ни ночью! – практически ни разу не остались наедине. Но разве это повод, чтобы подавать на развод?..

---

Все это происходило в гробовом молчании, как вдруг отчим неожиданно гаркнул:

– Мобыть, всем гнило, да нам мило!

– Мило, пока не простыло, – отозвалась вдовица, видимо, заученной фразой, из чего мамаша сделала вывод, что она присутствует отнюдь не на премьере «представления».

– Была бы охота: найдем доброхота! – крикнул в ответ Николай Иванович, и тут произошло то, что окончательно развеяло все мамины сомнения.

Торговка «волшебным удобрением» вдруг вскочила со стула, с необычайной резвостью стянула с себя рейтузы и с поразительным для ее возраста молодым задором с разбегу запрыгнула в кровать к компаньону по продаже биотоплива.

Они барахтались, путаясь в простынях специфического и неизвестного доселе художникам цвета «угрожающей черной тучи перед проливным дождем», как бедная, обманутая и несчастная мамочка колко спросила:

– Торгуем, значит?!

Любовники как по команде высунули головы из белья неведомого до сих пор мастерам кисти цвета и уставились на нее ничего не понимающими глазами. Именно не понимающими: оба они минут пять никак не могли понять, почему это в момент, когда «есть охота и нашелся доброхот», в доме появляется неизвестно кто?! Зачем приехала сюда эта женщина? Что ей тут надо? Впрочем, кто может сказать, о чем они думали в тот момент и думали ли вообще? Но лица их выражали подобные мысли. Первой опомнилась вдовица:

– С приездом, Поленька! Как в Москве? Паспорт уже готов? Скоро вы нас покинете, поедете кошечек разыскивать? – тараторила она. – Счастливая вы – хоть на мир посмотрите!

– Это не я вас скоро покину! Это вы сейчас уберетесь из моего дома! – взревела мама, после чего из ее уст изверглась лавина буйной и кипучей брани, которая закончилась словами «два старых пердуна!».

– Поленька, что это вы себе такое позволяете, – невозмутимо проговорила вдовица и принялась надевать лифчик: сначала она застегнула сзади пуговицы, какие обычно пришивают к наволочкам, потом скатала каждую грудь в рульку и, запихнув их в чашечки, нацепила бретельки. – Ой, Поленька, дело-то молодое! Чего от него, убудет, что ли? Поди, не мыло, не измылится!

Из маминых уст снова посыпались слова, мягко говоря, неприличной лексической окраски, после чего она обозвала супруга «навозным жуком», а его компаньонку «навозной мухой».

«Жук» медленно поднялся с кровати, пересек комнату, да с таким достоинством, будто на нем были надеты шикарные брюки, белоснежная рубашка, фрак и бабочка на шее, поднял с пола замызганный ядовито-зеленый комбинезон с муравьем и светоотражающей полосой на спине и, пытаясь попасть ногой в брючину, вдруг вызывающе рявкнул:

– Ха! Я еще и виноват!

С маминой стороны снова последовал комментарий с использованием словарного запаса, применяемого в тех житейских ситуациях, когда уже и сказать-то больше нечего и который я не могу воспроизвести в тексте по этическим соображениям, на что изменщик, наконец попав обеими ногами в брючины, выкрикнул три ярких, метких фразы, правда, кому они были адресованы, понять было довольно трудно:

– Совсем распустилися! Мрак! И с каким апломбом!

Мама схватила веник и в прямом смысле слова принялась с неистовой злостью выметать развратников из собственного дома:

– Ключи от всех построек! – потребовала она, протянув ладонь.

– А это твои трудности!

– Ключи! – Видно, родительница моя была настолько страшна в гневе и ярости, что Николай Иванович почувствовал, как с него сняли «фрак» и принимаются за «бабочку».

– Какие ключи, Поленька? О чем вы? У нас тут бизнес, месторождения, залежи, мануфактура, трест, можно сказать! – вмешалась Эльвира Ананьевна.

– Считайте, что ваш трест лопнул! Ключи на стол!

Николай Иванович, вероятно, в этот момент почувствовал, как с него снимают белоснежную рубашку, вот-вот спадут черные шикарные брюки и от его достоинства останутся рожки да ножки. Он сразу как-то размяк, спал с лица и молвил примирительно:

– Подумаешь, полдня работали... Устали... Холодно стало... Северянин подул... Замерзли...Чувствую, глаз ватерпас... У койку смотрит... Ну, пришли похрюкать немножко... Что ж такого?.. Все мы человеки...

– Ключи на стол! А глаз твой пусть отныне в Анан... Тьфу! Да что же за отчество-то у вас такое! Вот в ее койку смотрит! – грозно закончила моя обманутая мамочка и, получив ключи, выдворила любовников вон.

Николай Иванович шел по дороге рядом с вдовицей, отправившей к праотцам четверых мужей, рискуя стать пятой ее жертвой, чувствуя, что «черные шикарные брюки» с него все-таки стянули.

– Я все закрыла и, не медля ни секунды, поехала обратно в Москву. И вот я здесь, – заключила мама свою поистине фантастическую историю, хлопнула еще сто грамм, от души выругалась и заревела у меня на плече. – Ах! Машенька! Если бы ты знала, как все это пошло, как гадко и мерзко выглядело со стороны! – Она хлюпнула и смачно высморкалась.

Я, воспользовавшись паузой, принялась утешать ее, говорила от чистого сердца те обычные фразы, которые произносятся в подобных случаях – мол, недостоин, за что боролся, на то и напоролся, вот пусть теперь в сарае у Ананьевны поживет... И так мне стало жаль мою мамочку, что я не выдержала и тоже захлюпала – сначала тихо так, потом все громче, громче, – что мои стенания мгновенно разнеслись по всей квартире.

– Этот тоже – Власик! – с издевкой воскликнула я. – Он что, не слышит, как реву?! Даже не успокоит, не придет!

– Все они сволочи! И все-таки, когда я прошлой зимой, – гладя меня по голове, продолжала мама, – изменяла этому подонку с охранником Веней из ювелирного магазина, все было так красиво, возвышенно, хотя и он оказался порядочной свиньей, – разочарованно пробормотала она. – Да и взять, к примеру, эту весну – я имею в виду Григория из Фонда защиты животных – тоже все было так чинно, благородно, по-человечески. Не то, что у этих навозных насекомых! Но и Григорий, должна тебе признаться, оказался последним гадом! Это ж надо! Отправить моих кошариков и отказать в помощи с поездкой за границу. Приходится обращаться к другим людям – так сказать, прыгать через голову. – Она замолчала, а я вдруг заметила, что родительница, вспомнив о «других людях», повеселела даже, глазки заблестели, забегали, а лицо залилось краской смущения...

– У тебя опять кто-то появился?

– Радовалась бы за мать-то! – Она вдруг перешла в наступление: – Хорошо еще, что я этому старому козлу рога успела наставить, а вот ты представь, если б не успела?! Наверное, повесилась бы сейчас от обиды и несправедливости!

За окном начинало светать, мне нестерпимо хотелось спать, но я героически держалась. И... Вдруг... Меня осенило!!!

– Мама дорогая! – взвизгнула я. – Это я во всем виновата! Прости меня! Это я виновата, – убежденно повторила я.

– Да в чем ты виновата? – изумилась она. – Ничего не понимаю!

– Еще перед свадьбой, больше месяца назад, перед тем, как я, ты и Влас уехали из Буреломов, я отдала Николаю Ивановичу лекарства!

– Ну и что? Какие еще лекарства? Он здоров как боров!

– Он как-то попросил меня купить, сказал, что плохо себя чувствует – занемог, мол.

– Ха! Занемог он! – прошипела мамаша. – Так что, что за лекарства? – нетерпеливо переспросила она.

– Суньмувча (это такой китайский препарат) и Чих-пых. Он просил и «Трик-трах», но от последнего меня отговорили – сказали, что он вызывает некоторые нежелательные побочные эффекты, в частности, непроизвольное мочеиспускание. Оказалось, все они от импотенции! Нужно принять курс лечения, рассчитанный на месяц, и результат будет налицо. – Стоило только произнести эти слова, как я ощутила себя стоящей под десятком кнутов, истязающих мое бренное тело со всех сторон: мамаша нещадно лупцевала меня упреками на все лады, она то причитала: мол, бедная я несчастная – оказалась жертвой сговора родной дочери и изменщика-мужа, то обзывала меня тупоумной бестолочью, то угрожала... Но вдруг она неожиданно успокоилась и своим обыкновенным голосом (будто ничего не произошло) сказала:

– Я знаю, что делать. Ты поедешь в деревню и поживешь там, пока я буду в отъезде.

– Ну уж нет. Ни за что! К тому же мы с Власом собираемся в свадебное путешествие, – отрезала я и добавила мечтательно, блаженно даже как-то: – В Венецию...

– Путешествие придется отложить.

– Что за бред? Зачем мне торчать в Буреломах?

– Чтобы эти два старых навозных жука свои рыльца не совали в мой огород!

– Ты ж их выгнала и ключи отобрала, – растерялась я.

– Наивная, – мама сказала это так, словно: «Ну и дура же ты!». – Твой дорогой отчим, о здоровье которого ты так печешься, уж давно сделал дубликаты! Я-то в этом не сомневаюсь! Кончится тем, что я приеду из Германии к разбитому корыту – они со своей добычей биотоплива разнесут весь дом.

– Но ты ведь не завтра едешь-то?! – недоумевала я. – У тебя даже заграничного паспорта нет!

– Да у меня все необходимые документы будут через неделю в кармане! – уверенно сказала она, и я тут же поняла, что мамаша собралась обратиться (а может, уже успела это сделать) «к другим людям» и прыгнуть через голову «последнего гада» Григория, который отправил ее кошариков не иначе как «на органы» для породистых кошек богатых бюргеров и, ко всему прочему, отказал в помощи с поездкой в Германию.