Андрей Дашков - Двери паранойи

• Название: Двери паранойи
• Автор: Андрей Дашков
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-17025536-5, 5-9660-0550-8

«Жизнь – это сон на пути к смерти...»

Ужасы продолжаются! На этот раз автор пугает призраками душевной болезни, санитарами и смирительными рубашками.

---

Доберманы захохотали, но Белокурой бестии вскоре пришлось заткнуться. Моя куколка проделала с ним примерно то же самое, что я незадолго до этого проделал с Гошей…

Интересно, почему главное достоинство самцов одновременно придает им такую уязвимость? Я дал себе слово когда-нибудь подумать над этим, а тогда мне пришлось срочно отклеивать себя от двери, потому что Ирка, похоже, могла стать жертвой номер один. Ее кулачок, врезавший санитару между ног, уже был зажат в его лапе, а предплечье вывернуто под углом, угрожающим целости локтевого сустава. Несмотря на распухшие яйца, добер собирался сломать ей руку и был близок к успеху.

Я использовал тушу скрюченного толстяка в качестве трамплина, прыгнув метра на три вперед, чтобы оказаться вне зоны досягаемости Хвоста. Для меня, дряхлого лысого кенгуру, это был выдающийся результат. Красивый «торнадо» добера не достиг цели. Я приземлился на свои подкашивающиеся ходули и в падении заехал дубинкой по шелковистому затылку белокурого. Что называется, вложил душу. Болтовня Фариа о концентрации показалась мне не такой уж чепухой. Во всяком случае, в тот момент у меня не было мыслей. Вообще. Я сам стал черным упругим куском резины. Безжалостным инструментом. Плотью, изуродованной неотвратимым намерением убить…

Удар пришелся в основание черепа. Добер издал хрюкающий звук и рухнул на колени. Иркина рука освободилась от захвата. Я мельком и вблизи увидел ее лицо; приглядываться было некогда – Хвост заходил сзади. Меня поразили ее глаза, хотя у меня, наверное, были такие же. Они напоминали два сгоревших предохранителя; грязная непрозрачность – вот все, что я могу о них сказать.

Белокурая бестия с размаху ткнулся мордой в больничный пол. Его пальцы пару раз дрогнули в судороге. На поясе под халатом обрисовалась выпуклость в форме пистолетной рукоятки. Даже если за ремнем действительно торчала пушка, у меня не было времени, чтобы добраться до нее.

Хвост перестал валять дурака и решил, что со мной пора заканчивать. Когда я обернулся, в его руке уже появился пистолет, чертовски похожий на моего собственного «беретту». Непонятно, где он держал такую солидную машинку, потому что до этого махал ногами без всяких затруднений. Вдобавок Гоша вышел из транса, и на его роже я прочел огромную невысказанную любовь…

Против пушки не попрешь. Я стоял как истукан, а Ирка медленно поднималась на ноги, цепляясь за меня, будто за корявое дерево. Она была совершенно голая и ужасно соблазнительная, но сейчас мне было не до нее. Мой взгляд засасывало в нарезную воронку ствола, как световой луч в черную дыру…

Хвост промедлил – это оказалось его последней ошибкой. Надо было кончать нас сразу. Но каждый хочет насладиться редкими мгновениями торжества, абсолютной власти, божественными привилегиями. Мгновения складываются в секунды. Потом приходится дорого платить за то, что воспарил слишком высоко.

12

…Итак, я смотрел туда, откуда должна была вылететь свинцовая птичка. В мое поле зрения попал также сверкающий символ «анх» – он болтался на груди санитара. «Анх» переливался, отражая нездешний свет, и внезапно я понял, что это не просто амулет. Возможно, для врага кресты являлись тем же, чем были для нас волшебные леденцы Клейна.

Сбоку послышалось нарастающее рычание Гоши, который разгонялся, чтобы как следует наехать на меня. Все произошло почти мгновенно. Метрах в четырех за спиной добера материализовался Фариа. Мы оказались примерно на одной линии, и движение моих зрачков осталось незамеченным. Это спасло мою шкуру, потому что в противном случае Хвост сразу нажал бы на спусковой крючок.

Фариа выбросил вперед обе руки. Он находился слишком далеко, чтобы прикоснуться к санитару, но я увидел жуткую вещь: голова добера деформировалась от страшного удара. В тот же момент ее сорвало с плеч. Я едва успел отклониться – аморфный сгусток пронесся мимо меня и расплескался на стене, будто череп сделался мягким и вязким. Мне повезло, что я убрался с траектории этого окровавленного метеорита…

Обезглавленное тело только начало падать, когда в меня врезался Гоша. Он обладал слишком большой инерцией, чтобы вовремя остановиться. Не знаю, удивило ли его появление Фариа, но то, что произошло с Хвостом, было очевиднее, чем пять пальцев на руке.

Толстый доберман снес меня, как ураган избушку. Я очутился между его животом и стеной, мои ноги болтались в воздухе, а две пивные кружки забарабанили по башке. Я почти потерял сознание, когда Гоша вдруг ойкнул и пустил слюну. Оказалось, это Ирка заехала ему дубинкой под колено. Добер начал оседать, и я получил возможность обвести мутным взглядом поле боя.

Насколько я мог судить, Фариа снова испарился, оставив нас в компании двух мертвецов и одного нежелательного свидетеля. Ситуация была та еще. Если раньше о моей скромной персоне мало кто подозревал, то теперь на меня имелось полное досье, включая недавние рентгеновские снимки моих потрохов. Однако каяться было поздно. Я тупо смотрел, как Ирка в состоянии, близком к истерике, молотит дубинкой по Гошиной морде, с которой постепенно исчезали приметы разумного существа.

Я предоставил своей подруге разряжаться, а сам занялся поисками ключей. Никто из санитаров не успел объявить тревогу, и времени у нас пока было вдоволь. Если, конечно, не зайдет какой-нибудь заскучавший добер из другого отделения.

Прежде всего, я вооружился «береттой», показавшимся мне тяжелым, как пудовая гиря. Хотелось думать, что это ТОТ САМЫЙ пистолет, – запомнить серийный номер я так и не удосужился. После бойни и наезда пивной бочки я чувствовал дикую слабость и головную боль. «Беретту» я с трудом мог поднять выпрямленной рукой. Вероятность того, что я не удержу его при отдаче, была достаточно велика. Зато полная обойма порождала приятное чувство защищенности.

Наконец Ирка решила, что добер получил свое, и выпрямилась, тяжело дыша. Больше всего она напоминала мне сейчас загнанную в угол разъяренную самку леопарда. Очень сексуальную самку, надо сказать. Несмотря на общую слабость здоровья и отсутствие перспективы, у меня стоял, как у молодого. Но ее глаза отпугивали, отвращали, словно глазницы трупа, в которых копошатся черви. В ней появилась какая-то неумолимая, непредсказуемая и зловещая сила. Ничего подобного я раньше не замечал.

Шрам, пролегавший от виска до скулы, был очень тонким и приобрел багровую окраску. Казалось, он снова кровоточил, как в тот далекий день, когда в зимнем воздухе порхала ослепительная бритва. Моя подруга была помечена смертью, и я осознал, что у меня нет выбора…

Чтобы не встречаться с нею взглядом, я склонился над Гошей и обнаружил у него на поясе связку ключей, среди них один универсальный. В нагрудном кармане халата лежала помятая и безнадежно испорченная магнитная карточка. Потом, преодолевая позывы к рвоте, я начал обыскивать то, что осталось от «хвоста». «Анх» срезало вместе с головой при страшной атаке Фариа, и я нашел побрякушку в складках халата.

Крест был ледяным, хотя до этого покоился в луже теплой крови. Он как раз поместился в моей ладони. Я долго смотрел на него, пока мне не начало казаться, что по полированной поверхности металла скользят зыбкие тени…

Блеск креста завораживал; он излучал нечто, чему я до сих пор не подберу названия. А холод становился нестерпимым; руку охватывало оцепенение.

Слева в поле зрения появился чей-то черный силуэт и начал медленно приближаться. Я скашивал глаза, и все равно мне не удавалось рассмотреть его.

Ирка отвлекла меня от этого дурацкого занятия. Она обхватила сзади мою голову и прижала к себе так крепко, что чуть не сломала мне шею. Я задыхался, но терпел. На мою окоченевшую руку капали ее горячие слезы. Однако я не мог избавиться от наваждения – казалось, нечеловеческое существо следит за мной из разрытой могилы…

13

Вот я и добрался до «чертовой дюжины», и, конечно, ничего хорошего в этой главе не происходит.

Заниматься мародерством было противно, но не противнее, чем подыхать в психушке. Я стащил с обоих санитаров джинсы и присовокупил к своему кресту еще один. Чем бы ни оказались эти железки на самом деле, вреда от них не будет, решил я (интересно, кто внушил мне подобную глупость – и не были ли виной тому сами амулеты?).

Джинсы болтались на моих костях, как галифе на пугале; на Ирке сидели чуть получше, потому что ей достался «рэнглер» с добавкой искусственного волокна. Кстати, мы с нею до сих пор не обменялись ни словом, находясь в каком-то речевом ступоре. Под халатами на мертвецах обнаружились не очень чистые маечки: одна с эмблемой «Green Peace», другая с рисунком, залитым кровью, под которым было написано по-английски: «Накорми моего Франкенштейна».

Мы действовали слаженно, одевались быстро и понимали друг друга с одного взгляда. Я, как прирожденный пацифист и любитель природы, натянул майку с гринписовской символикой, а Иркину наготу прикрыл подпорченный портрет персонажа Мэри Шелли в обнимку с Элисом Купером. Ботинки оказались велики, но это было лучше, чем больничные тапочки. В общем, вид у нас был тот еще, а до Хеллоуина оставалось почти полгода. Днем на улице нас задержал бы первый же патруль. Я начал прикидывать, в какую бы щель забиться, хотя не выбрался пока даже за пределы больничного забора. Между прочим, внешняя охрана наверняка превосходила по численности дежурную смену санитаров. Да, наше заведение могло гордиться своими маньяками.