Илья Деревянко - Военный аппарат России в период войны с Японией (1904 – 1905 гг.)

• Название: Военный аппарат России в период войны с Японией (1904 – 1905 гг.)
• Автор: Илья Деревянко
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-133-64-X

Что мы знаем о Русско-японской войне 1904-1905 гг.? Россия стояла на пороге катастрофы, изменившей ход истории: до Первой мировой оставалось 10 лет и всего лишь 13 – до Октября 1917-го. Что могло произойти, если бы мы выиграли эту войну? И почему мы ее проиграли? Советские историки во всем винили главнокомандующего А.Н. Куропаткина, но так ли это на самом деле? Чей злой умысел стоит за трагедией Моонзунда?

Автор отлично знает, о чем пишет. Он первым начал исследовать историю и организацию военных спецслужб Российской империи, опубликовав в конце 80-х – начале 90-х годов XX столетия целый ряд работ по этой теме. Одна из его книг, «Русская разведка и контрразведка в войне 1904-1905 гг. Документы», выпущенная в 1993 году издательством «Прогресс», уже спустя полгода была переведена на японский язык и издана в г. Иокогаме.

---

Война вызвала ряд дополнений в структуре министерства, однако их было немного, и перестройка велась вяло, зачастую не поспевая за ходом событий. Это относилось и к общей реформе военного управления, необходимость которой давно назрела. Вялое обсуждение проектов реформы тянулось на протяжении почти всей войны, и первые нововведения появились уже незадолго до Портсмутского мира. Кроме того, из-за некомпетентного вмешательства великого князя Николая Николаевича она была проведена не в лучшем из предложенных вариантов, что было исправлено лишь спустя несколько лет.

Глава II ГЛАВНЫЙ ШТАБ В ПЕРИОД ВОЙНЫ

Во время войны с Японией основными направлениями деятельности Главного штаба были: 1) комплектование действующей армии, переподготовка запасных и тактическая подготовка войск; 2) разведка, контрразведка, военная цензура и содержание военнопленных; 3) военные железнодорожные перевозки.

Рассмотрим подробно работу Главного штаба в 1904—1905 годах по основным ее направлениям.

* * *

К началу войны всего в русской армии состояло на службе: офицеров 41 тыс. 940, нижних чинов – 1 млн 93 тыс. 359 чел.[80]. Численность войск, находившихся на Дальнем Востоке, была сравнительно невелика: к 1 января 1904 г. в Маньчжурии и Приамурье – всего около 98 тыс. русских солдат[81], которые были разбросаны небольшими отрядами на огромной территории, имеющей более 1000 верст в поперечнике[82]. Япония же тогда имела наготове 4 армии общей численностью свыше 350 тыс. человек[83]. С начала войны для усиления действующей армии и пополнения убыли Главный штаб начинает мобилизации запасных.

Сразу заметим, что мобилизации запасных во время Русско-японской войны являлись основным источником комплектования действующей армии, так как в связи с обострением внешней и внутренней политической обстановки правительство не решалось двинуть на Дальний Восток кадровые части, оголив другие границы и центр страны.

В период войны с Японией проводились так называемые «частные мобилизации».

При частной мобилизации призыв запасных осуществлялся выборочно по местностям, т. е. из какого-либо уезда или волости вычерпывались полностью запасные всех призывных возрастов, а в соседней местности призыва не было вовсе[84]. Всего за время войны произошло 9 таких мобилизаций (последняя – буквально накануне заключения мирного договора 6 августа 1905 г.)[85]. Система частных мобилизаций была разработана теоретиками Главного штаба в конце XIX в. на случай «локальных войн, не требующих напряжения всех сил страны». Но на практике она не только оказалась неэффективной, но и повлекла за собой множество негативных последствий. В результате частных мобилизаций в действующую армию попало множество запасников старших сроков службы в возрасте от 35 до 39 лет, уже давно утративших боевые навыки и незнакомых с новым оружием, в частности, с 3-линейной винтовкой, принятой на вооружение русской армией в 90-х годах XIX века[86].

Огромное число бородатых великовозрастных солдат, оправданное в случае тотальной войны, но совершенно необъяснимое во время локального конфликта, повергало в изумление иностранных военных агентов, находившихся при штабе главнокомандующего[87].

В то же время в уездах, не охваченных частными мобилизациями, оставались по домам молодые и здоровые парни, совсем недавно закончившие действительную службу. Боевые качества призванных запасных оставляли желать лучшего. По признанию Военного министерства, они были «физически слабыми „...“ мало дисциплинированными и „...“ недостаточно обученными»[88]. Причины крылись в слишком продолжительном пребывании нижних чинов в запасе, а также в слабости подготовки, получаемой на действительной службе (об этом мы еще будем говорить в дальнейшем). Все это не прошло мимо внимания широкой общественности. Поскольку истинная подоплека дела тогда была неизвестна, ходили упорные слухи, что военный министр В. В. Сахаров враждует с главнокомандующим А. Н. Куропаткиным и потому нарочно посылает на Дальний Восток самые плохие войска. Слухи были так настойчивы, что Сахарову в беседах с корреспондентами приходилось усиленно оправдываться[89].

Закон о воинской повинности не делал различия между категориями запасных по семейному положению, что вызывало недовольство и возмущение многосемейных запасников старших сроков службы, вынужденных бросать семьи без средств к существованию. Это в немалой степени способствовало беспорядкам, принявшим при проведении частных мобилизаций самые широкие размеры.

Порочная система частных мобилизаций вкупе с революционной ситуацией и отрицательным отношением народа к войне привела к тяжелым последствиям. В отчете Главного военно-судного управления за 1904 г. говорилось, что мобилизации сопровождались «буйствами, разгромом винных лавок и частных жилищ, а также порчей железнодорожных приспособлений и тяжкими нарушениями воинской дисциплины»[90]. Уже в феврале 1904 г. командующий войсками Сибирского военного округа сообщал о разграблении запасниками нескольких станций[91].

В. Вересаев в книге «На войне» так описывал поведение призванных запасных: «Город все время жил в страхе и трепете „...“ Буйные толпы призванных солдат шатались по городу, грабили прохожих и разносили казенные винные лавки, они говорили: „Пущай под суд отдают – все равно помирать „...““ На базаре шли глухие слухи, что готовится большой бунт запасных»[92]. В следовавших на Дальний Восток эшелонах наблюдалось повальное пьянство; солдаты активно занимались мародерством[93]. Главный штаб попытался навести порядок, правда, как водится, с изрядным опозданием. 23 ноября 1904 г., то есть уже после сражений под Ляояном, на реке Шахе и за месяц до сдачи Порт-Артура, он подготовил указ (сразу утвержденный императором), который давал командующим военными округами, не объявленными на военном положении, право предавать мобилизованных военному суду за участие в беспорядках. К ним разрешалось применять такие меры наказания, как смертная казнь и отправка на каторжные работы[94].

Впрочем, сопровождавшая мобилизации вакханалия беспокоила государя с самого начала. По личному распоряжению Николая II для наблюдения за ходом частных мобилизаций были командированы флигель-адъютанты императорской свиты, представившие впоследствии ряд ценных замечаний и предложений по улучшению мобилизационной системы в России. В дополнение к инструкции им предписывалось «упорядочить и облегчить для народа тяжести призыва запасных и удалить по возможности условия, могущие давать повод к беспорядкам»[95].

Многие из командированных флигель-адъютантов пытались частными мерами восстановить справедливость при призыве, неоднократно ходатайствуя перед военными властями об освобождении запасных старших сроков службы и многосемейных[96]. Однако и здесь не обошлось без недоразумений. Освобождение по ходатайствам флигель-адъютантов проводилось не на сборных пунктах, а из частей войск или с пути следования эшелонов на Дальний Восток, что вызывало путаницу и недоразумения. Были случаи освобождения материально обеспеченных и даже зажиточных запасных, тогда как в тех же уездах более нуждающиеся и многосемейные отправлялись на войну, что, естественно, вызывало недовольство населения[97]. Распоряжения лиц свиты нередко противоречили друг другу и не всегда согласовывались с существующими законами. Начальник мобилизационного отдела управления 2-го генерал-квартирмейстера Главного штаба генерал-майор В. И. Марков в письме от 25 ноября 1904 г. просил начальника Военно-походной канцелярии Е. И. В. предписать командированным лицам свиты, в случае выявления значительного числа запасных старших сроков службы и многосемейных, ограничиться освобождением от службы лишь минимального числа, относительно же остальных сообщить соответствующим органам МВД для оказания помощи семьям[98]. Впоследствии для наблюдавших за мобилизациями флигель-адъютантов была выработана новая инструкция, где им категорически запрещалось вмешиваться в распоряжения воинских начальников, а «в случае обращения призывных с какими-либо личными ходатайствами „...“ направлять таковых к воинскому начальнику или надлежащим властям, осведомляясь затем о решении их по этим ходатайствам»[99].

В середине войны была предпринята попытка несколько сгладить недостатки самой мобилизационной системы. Высочайшим повелением от 30 ноября 1904 г. ограничен призыв запасных старших возрастов (освобождались от призыва лица, закончившие срочную службу в 1887, 1888, 1889 гг.)[100]. Однако они освобождались от призыва лишь в случае наличия на призывных пунктах избытка физически годных к несению службы запасников. Запасные трех старших возрастов были полностью освобождены от призыва только во время 9-й частной мобилизации[101], т. е. за неделю до подписания Портсмутского мирного договора.