Мишель Платини - Жизнь как матч

• Название: Жизнь как матч
• Автор: Мишель Платини
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Спорт
• Год: 1990
• ISBN: 5-278-00246-8(рус)

Мишель Франсуа Платини (фр. Michel Francois Platini). Родился 21 июня 1955, Жёф, Лотарингия. Французский футболист и тренер, президент УЕФА, один из самых изящных полузащитников своего поколения.

Непревзойденный мастер исполнения штрафных ударов.

Платини начал играть во французском клубе «Нанси» (1973–1979). В «Сент-Этьенне» (1979–1982) он выиграл чемпионат Франции в 1981.

В 1982 он перешел в итальянский «Ювентус» (1982–1987), где забил 68 голов в 147 играх лиги и стал 3 раза подряд лучшим бомбардиром.

Платини являлся капитаном французской национальной команды на Чемпионате Европы в 1984, став чемпионом и главным бомбардиром турнира с 9 голами.

26 января 2007 года был избран президентом УЕФА.

В книге, Мишель Платини – рассказывает о своем спортивном пути, размышляет о профессии игрока, рассматривает изнутри события футбольного прошлого.

Литературная запись Патрика Маэ. Перевод Л.Д. Каневского.

---

Мы редко обращаем внимание на то влияние, которое оказывает физическая форма на психологию игрока, тем более когда его считают в команде стратегом. И обидное прозвище Два вершка от битума все время угнетало меня, хотя оно, по сути дела, уже давно не имело никакого права на существование… Даже несмотря на то, что позже, играя в «Ювентусе», я покончил с какими-либо признаками «хрупкости» в постоянных столкновениях с неуязвимыми «бетонщиками» знаменитой итальянской защиты «катеначчио», до самого конца карьеры меня будет преследовать унизительное отношение к себе как к Карлику, как к футболисту, неспособному, по мнению какого-нибудь медика, выдержать каторжные нагрузки большого футбола. Это тревожило, как незаживающая рана.

Сколько раз мне приходилось слышать одно и то же: «Платини компенсирует свои физические недостатки техникой…». Я, конечно, знаю, что у меня есть физические недостатки. Еще когда я вступал в розыгрыш чемпионата Франции в составе «Нанси – Лотарингия» летом 1972 года, я понял, что у меня очень слабые лодыжки по сравнению с большинством других игроков. Если мне удается отдать точный пас или сделать прицельный удар, то это достигается в первую очередь благодаря бедрам. В августе 1978 года, когда я играл в «Сент-Этьенне», если бы мои связки были более эластичными, то я никогда бы не получил тройной перелом голеностопа и отделался бы лишь простым растяжением… В начале своей футбольной карьеры, не умея сделать еще точного анализа, я предчувствовал, что в будущем мое физическое состояние причинит мне немало бед.

По телевидению я видел триумф, одержанный «Аяксом» Иохана Круиффа в Амстердаме в Кубке европейских чемпионов. За год до этого в мае 1971 года голландцы уже победили со счетом 2:0 афинский «Панатинаикос», игрокам которого явно не повезло. Тогда Круифф, Неескенс, Ренсебринк, Мюрен с товарищами поставили на место миланский «Интер», знаменитое «катеначчио» которого просто трещало под градом сокрушительных ударов. Итальянский вратарь испытал унижение, пропустив 2 гола. Но меня больше всего восхитили изящные, словно у козочки, прыжки Круиффа, увертывающегося от ног итальянских защитников, которые норовили сыграть ему в колено. Насколько же хрупким был этот великий Круифф! Щуплый, обладающий значительно меньшими габаритами по сравнению со своими товарищами по команде, он производил впечатление игрока хилого, «легко ломающегося». Это, однако, не помешало ему завоевать год спустя в третий раз подряд звание обладателя Кубка европейских чемпионов, когда его команда победила «Ювентус» со счетом 1:0. Наконец, на чемпионате мира в 1974 году в Западной Германии национальная сборная Голландии, в которой, естественно, Круифф был человеком-оркестром, с минимальным преимуществом уступила в финале сборной ФРГ; но редко можно увидеть, как команда во главе со своим капитаном на протяжении всего колоссально трудного соревнования преподносила другим командам столь поучительный урок футбола. И это несмотря на тот образец ослепительной игры, который нам продемонстрировали четыре года назад чародей Пеле и его верткие бразильские колдуны в Мексике…

Может, именно пример Круиффа, этого хотя и уязвимого с физической точки зрения, но тем не менее бесспорного чудо-футболиста, показал, что не стоит обращать внимания на внешний вид игрока.

После того отказа в «Меце» я, как уже говорил, поступил в команду «Нанси – Лотарингия» и таким образом поселился недалеко от семьи.

Моя семья всегда имела и по сей день имеет очень важное значение для меня. Отец и мать всегда были моими самыми горячими сторонниками и одновременно самыми резкими критиками. Если бы мои родители не помогали мне, а, наоборот, мешали, право, не знаю, что бы из меня получилось. И хотя они прекрасно понимали, что из приблизительно двух миллионов футболистов, прошедших футбольную науку, всего от силы пятьсот человек вырастают до статуса игрока-профессионала, а следовательно, могут зарабатывать футболом на жизнь, они сумели преодолеть свои опасения и поддержали меня как материально, так и морально.

«Такие ребята, как Мишель, появляются раз в поколение», – как-то заметил отец, не заботясь о том, что может вогнать меня в краску. В пятнадцать лет я был включен в состав вначале детской, а затем и юношеской команды клуба «Жёф», и отец принял решение не препятствовать осуществлению моей мечты: играть во что бы то ни стало перед публикой, на стадионе.

Мои родители все делали для нас, для меня и моей сестренки Мартины, так как мы жили вполне безбедно. И все же они не относились к тем, которые внушают своим детям манию величия. Мы были неиспорченными детьми в том смысле, что у нас никогда не имелось карманных денег. В семье никогда не терпели транжирства, неважно, о чем шла речь – о питании, одежде или же плате за электричество. Мое воспитание было, можно сказать, идеальным, оно главным образом опиралось на ценности взаимной любви и здравого осмысления жизни и религии.

Посвятив себя детям, нашему физическому и умственному развитию, мои родители счастливо воспитывали нас в направлении достижения главного богатства – духовного. Отсюда мое душевное равновесие, моя скорее психологическая, чем физическая гармония. Отсюда и мое чувство долга, необходимость превозмочь себя, моя нелюбовь к наркотикам и всем этим нездоровым эрзацам. Для меня мой наркотик, моя «игла» – это всегда чистый воздух и спорт. Пусть напряжение до изнеможения, но даже такое, испытываемое футболистом, все равно не пагубно для его здоровья. Кожаный мяч, а потом тартинка с парой клубничек, которую можно запить глотком лимонада!

Если я говорю подобным образом о наркотиках, то лишь потому, что судьба дала мне возможность к ним не притрагиваться, так как я родился в идеальной семье. Все это я говорю, чтобы отметить мужество моих родителей, которые не побоялись риска и вывели меня из наезженной колеи и спокойной жизни среднего буржуа, сумели отказаться от некоторых своих принципов, чтобы позволить мне сойти с того, что я называю «столбовой дорогой». Решение о будущей спортивной карьере футболиста-профессионала в «Нанси» было принято совместно. И никогда впоследствии, вполне отдавая себе отчет в степени риска моего опасного ремесла, мои родители не отказали мне в поддержке.

Даже спустя четырнадцать лет, в мае 1986 года, когда подошел к концу мой контракт с «Ювентусом», отец был рядом со мной, чтобы дать верный совет. «Подпиши с ними контракт еще на год. Эти люди хорошо к тебе относятся, и ты играешь в футболке, которая свидетельствует о твоем высоком классе. Пройдет год, и тогда посмотрим, что делать». Именно так я и поступил. И никогда не раскаивался в том, что последовал его мудрому совету. О, идеальные семьи, как я люблю вас!…

Что касается моей матушки, то ей всегда принадлежала роль первого и самого страстного моего сторонника. Хотя отец, исходя из собственного опыта, иногда осуждал того зарвавшегося мальчишку, который подписывался «Пелеатини» и считал Круиффа своим футбольным идеалом, мать, однажды осознав, что я буду футболистом-профессионалом, посвятила большую часть своей жизни и энергии поддержке меня всегда и во всем. За пятнадцать лет моей профессиональной карьеры она не пропустила ни одного сколько-нибудь важного матча в «Нанси», в «Сент-Этьенне», в «Ювентусе» и в составе «трехцветных». Она присутствовала на всех «моих» чемпионатах мира: в Аргентине в 1978 году, в Испании в 1982-м, в Мексике в 1986-м…

Мне рассказывали, что когда моя мать сидела на трибуне во время моей игры, то нередко она громко кричала что-то арбитрам и жестикулировала. Однажды в Саррегумине, когда она сопровождала моего отца с командой «Жёф», ее чуть не бросили в реку. Позже, когда она ездила на мои матчи, я делал вид, что с ней незнаком, как, впрочем, и с ее подругой, мадам Пани, столь же словоохотливой и легко возбуждающейся женщиной.

Репортер из Франс Пресс Ивон Самуэль как-то в июне 1986 года сидел в одном ряду с моими родителями на стадионе «Ацтека» во время встречи Франция – Канада. Прибегнув к родному языку арбитра, моя мать, по его словам, осыпала его бедную голову такими проклятиями, которые вряд ли удобно приводить в этой книге. Мой отец старался как мог, чтобы ее успокоить. «Спокойно, Анна, спокойно, уймись». Сам он обычно скрывает свои эмоции, говорит медленно и тихо, как бы произнося монолог, в котором иногда и проскакивает брань. Самуэль вспоминал, что во время того же матча между сборными Франции и Канады отец трижды произнес «дерьмо» после печально знаменитого «мазка» Папена. Но подобные эскапады редко вырывались из его уст. Обычно он упрашивал, умолял меня голосом умирающего, что заставляло сидящих впереди его соседей озираться. «Мишель, ну ударь, быстрее, ударь, ударь!» Но моя мать с неизменным и безукоризненным постоянством бросала ему вызов своими ругательствами, с которыми она в основном обращалась к арбитру. Как-то в момент яростного нападения на Рошто она вскочила, уязвленная до глубины души, и принялась орать: «Ну-ка, пентюх, вынимай свою карточку!». В ту же минуту мой отец, вобрав в плечи голову, скорчив мрачную физиономию, удовольствовался лишь ворчливым замечанием: «Конечно, это нападение на Рошто – безобразие… Но арбитр должен оставаться хозяином игры…» Мама считает, что отец не прав, не давая выхода эмоциям. «Ну вот, а после матча ты удивляешься, почему он доведен до изнеможения, и у него начинаются рези в желудке!»