Алексей Калугин - Полет мотылька

• Название: Полет мотылька
• Автор: Алексей Калугин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-01655-4

Все происходящее вокруг нас – это реальность или бесконечный сон, который мы видим? А может, мы сами персонажи чьих-то грез, марионетки, подвешенные на ниточки чужих сновидений? Тогда кто тот кукловод, который заставляет плясать нас под свою дудку и меняет декорации, когда ему вздумается? Ерунда – скажет кто-то. Но именно от ответов на эти вопросы зависит судьба Геннадия Калихина, на первый взгляд обычного безработного, одного из миллионов жителей мегаполиса. Ответить на них – значит вспомнить свое прошлое, остаться в живых и выйти из чудовищного эксперимента, который когда-то поставил он сам. Только удастся ли?

---

Традиционным местом встречи неразлучной четверки служила небольшая закусочная, расположенная неподалеку от станции метро «Курская». Называлась она весьма аппетитно – «Поджарка». В закусочной подавали изумительные мясные блюда, приготовленные по рецептам греческой кухни, и всегда имелись в наличии три-четыре сорта не самого плохого бочкового пива. И, что также немаловажно, цены были вполне божеские. Хозяин приобрел закусочную сразу после кризиса, когда подобные заведения разорялись сотнями и цены на них были до смешного низкими. Смешно, конечно, было тем, у кого имелись деньги. Хозяин «Поджарки» деньги где-то раздобыл и с умом ими распорядился, – открыл сеть недорогих закусочных, которые вначале были убыточными, но по мере того, как народ стал оправляться после кризиса, начали себя окупать. Геннадий Павлович полагал, что не все так чисто было с деньгами, на которые была открыта «Поджарка» и подобные ей заведения, но, в конце концов, это его не касалось.

Закусочная обычно заполнялась посетителями ближе к вечеру. Сейчас же в небольшом обеденном зале из одиннадцати столиков были заняты только три. Петлин с Григоршиным расположились подальше от входа. На столе уже были разложены фишки для игры в маджонг, стояли высокие стаканы с пивом, пара тарелок – с каким-то зеленым салатом и кусочками вяленой рыбы – и маленькая розетка с соленым арахисом. Геннадий Павлович с тоской вздохнул, вспомнив о том, какие поистине лукулловы пиры закатывали они, когда все были при деньгах. Сейчас же относительно неплохо шли дела лишь у одного Григоршина. Новоизбранный столичный мэр мнил себя меценатом, тонким ценителем искусства и покровителем науки. В искусстве он отдавал предпочтение классическому реализму, а из наук уважал те, название которых ему удавалось выговорить с первого раза. В результате ряд музеев, картинных галерей и научно-исследовательских институтов оказались под крылом у мэра, где было, может быть, и не очень уютно, зато тепло, спокойно и почти сытно. Мэр строго следил за тем, чтобы работникам институтов и академий, почетным доктором и членом которых он являлся, исправно, без проволочек выдавалась зарплата, да еще и сам доплачивал из столичного бюджета. Поскольку в числе обласканных оказалась и Российская академия образования, в которой без малого тридцать лет исправно трудился Анатолий Викторович Григоршин, то он даже после кризиса остался при своей должности заведующего секцией преподавания гуманитарных наук в начальных классах общеобразовательной школы. Работой своей Григоршин был не особо доволен и, когда его спрашивали, чем конкретно он занимается, только презрительно морщил нос. Зато, в отличие от многих других российских гуманитариев, зарплату он получал с завидной регулярностью.

А вот Алекс Петлин стал безработным еще до кризиса, и сей факт ничуть не тяготил его душу. Карточку безработного Петлин не стал получать по принципиальным соображениям, поскольку таковым себя не считал. В свое время, еще до кризиса, Алекс за собственный счет издал четыре сборника стихов, а потому полагал, что у него имеются все основания именоваться поэтом. У Геннадия Павловича до сих пор хранились тоненькие книжечки с автографами автора. Глядя на них, Калихин всякий раз удивлялся – чего ради Алекс, веселый и беззаботный парень, готовый шутки ради все что угодно в два счета перевернуть с ног на голову, непременно отбирал для обложек своих книг фотографии, на которых он смахивал на мрачного демона, замученного геморроем. Поскольку заработать на жизнь стихосложением было невозможно, Петлину постоянно приходилось искать какие-то подработки. Но если прежде найти временную работу – посыльного, скажем, при фирме или разносчика заказов в супермаркете – было не сложно, то нынче число желающих наняться на работу значительно превосходило предложение. И все же Алекс каким-то образом выкручивался. Вид у него был не сказать чтобы процветающий, но в целом Петлин производил впечатление человека небедствующего. Когда же его спрашивали о том, где он берет деньги на жизнь, Алекс только отшучивался, всякий раз придумывая какую-нибудь совершенно несуразную историю. И непременно при каждой встрече читал новые стихи, писать которые он не бросил и, судя по всему, бросать не собирался. Калихину стихи нравились уже потому, что их написал друг. О подлинных же достоинствах виршей, слагаемых Петлиным, Геннадию Павловичу судить было сложно, поскольку поэзией он никогда не увлекался. Литературные предпочтения его ограничивались отечественными романами в мягкой обложке, повествующими о жизни бандитской, да сборниками анекдотов, которые порой бесплатно раздавали в метро.

Петлин первым заметил вошедшего в закусочную Геннадия Павловича и, вскочив на ноги, призывно замахал рукой, крича при этом на весь зал:

– Ну, как жизнь, безработный?

Хорошо еще, в этот час посетителей почти не было, иначе бы Калихин сгорел со стыда.

После того как, поздоровавшись с друзьями, Геннадий Павлович занял оставленное для него место, Анатолий Викторович демонстративно взглянул на часы и недовольным голосом произнес:

– Теперь Коптева не хватает – и это при том, что стрелки только-только отметили время, назначенное для встречи.

Алекс усмехнулся, раздавил в пепельнице окурок и быстрым, привычным движением руки откинул назад длинные черные волосы, в которых не было заметно ни единой ниточки седины. «А ведь он почти мой ровесник, – едва ли не с завистью подумал Геннадий Павлович, – пятьдесят лет, а выглядит, как мальчишка, будто регулярно делает нейропластику. Дорогое, между прочим, удовольствие, не каждому по карману».

Положив локоть на спинку стула, Геннадий Павлович оглянулся и взглядом поискал официанта.

– Успокойся, Ген, – верно истолковал его почти демонстративное движение Алекс. – Мы уже все заказали. Ешь пока салатик, а когда Юлик подойдет, возьмем горячее.

Выглянувший из-за спины Геннадия Павловича официант поставил перед ним высокий граненый стакан с пивом. Геннадий Павлович сделал первый глоток и с удовольствием причмокнул губами.

– Давно, видно, пивко не пивал? – лукаво прищурился Алекс, прикуривая от зажигалки новую сигарету.

– С прошлой встречи, – не стал темнить Геннадий Павлович.

Алекс с пониманием наклонил голову.

– Нет, деньги у меня есть! – не дала промолчать Геннадию Павловичу уязвленная гордость. – Просто не было случая…

– Да ты не напрягайся, – по-прежнему с улыбкой на губах сказал Алекс. – А то еще до начала игры весь кураж растеряешь.

Григоршин помахал рукой, разгоняя дым от сигареты Петлина и, вновь посмотрев на часы, с укоризной произнес:

– А Коптева все нет.

– Если бы что-то случилось, Юлик непременно бы позвонил, – тут же заметил Геннадий Павлович.

– Да придет он! – Алекс вольготно откинулся на спинку стула. – Никуда не денется!

Григоршин как-то неопределенно дернул подбородком, – не то соглашаясь с Алексом, не то желая таким образом поставить его утверждение под сомнение.

Привстав, Геннадий Павлович потянулся к тарелке с салатом из зеленой фасоли. Когда он наклонился над столом, взгляд его случайно упал на левую руку Григоршина, где рядом с большим пальцем рос шестой рудиментарный пальчик, похожий на мизинец, маленький и смешной. Лишний палец можно было легко удалить, но Григоршин из какого-то глупого упрямства наотрез отказывался сделать это. «Кому какое дело, сколько у меня пальцев! – возмущенно взмахивал он шестипалой рукой, когда речь в очередной раз заходила о том, не стоит ли ампутировать лишний палец. – Мне лично шестой палец не мешает! А до остальных мне нет дела!» Странная ассоциативная цепь, первым звеном которой стал рудиментарный палец на руке Григоршина, вывела Геннадия Павловича на утреннее радиосообщение о новой национальной программе. Следом за этим Геннадий Павлович вспомнил, что забыл взять в метро бесплатный выпуск «Нашей России»… Черт…

Анатолий Викторович заметил взгляд Геннадия Павловича, но почему-то посмотрел после этого на Алекса.

– Я же тебе говорил, – медленно и как-то странно растягивая слова, произнес он.

Алекс усмехнулся и стряхнул пепел с сигареты.

– Что ты говорил? – непонимающе глянул на Григоршина Геннадий Павлович.

– Что ты еще ни о чем не слышал, – ответил Анатолий Викторович.

– А о чем я должен был слышать? – Геннадий Павлович перевел удивленный взгляд с Григоршина на Петлина.

– Гена у нас, как всегда, в своем репертуаре, – повернувшись к Геннадию Павловичу вполоборота, Алекс посмотрел на него так, словно наконец-то признал старого приятеля. – Новостями не интересуется, газет не читает, а в музыке по-прежнему отдает предпочтение отечественной попсе, проросшей зеленоватой плесенью на стыке двух тысячелетий.

Геннадий Павлович с гордым видом вскинул подбородок.