Маргарита Южина - Свидание с развратным фавном

• Название: Свидание с развратным фавном
• Автор: Маргарита Южина
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-15673-9

Ну скажите на милость, что делать кондуктору Серафиме Кукуевой, если подруга начинает ее шантажировать, обвинив в убийстве пассажира? Все просто – надо почитать детективы, быстренько стать сыщицей и лично расследовать, какой дурак пришиб поленом несчастного. Сколько всего интересного можно выяснить в процессе! Например, то, что покойный был любвеобилен, точно фавн, а подруга – совсем не та, за кого себя выдает…

---

– Мамочка, я, конечно же, не забыла. Я уже и бумагой блестящей обернула, и вообще… Ой, у меня в ванной вода через край хлещет, я побегу, ладно?

– Хорошо, – милостиво позволила Сирена Романовна и напомнила: – Ночью непременно мне позвони, мы обсудим подробности вечера. И, Симочка, облей его своими чарами!

Кукуева клятвенно заверила мамочку, что обязательно чем-нибудь обольет, и спешно отключилась. Безрадостно обозрела пыль на полу и поплелась на кухню. Пока негромко шипел чайник, она пялилась в окно и думала о матери. Вот ведь как она мамочку любит, а не получается у них взаимопонимания. Нет, маменька-то наивно полагает, что знает свою дочь, как собственные пальцы. Еще бы ей не знать, она же каждое утро звонит своему сорокапятилетнему ребенку и подробно диктует, как прожить новый день. Конечно, более глобальные решения для Серафимы она уже давно запустила в жизнь. Так, еще в восторженной ее юности, после выпускного бала, матушка уселась с дочерью за столом и сосредоточенно начала листать «Справочник для поступающих в вузы».

– Так… Политехнический, технологический… Нет, это нам не подойдет… А медицинский? Сима, ты хочешь резать лягушкам вены? Ты жаждешь поступать в медицинский институт? – вдруг остановилась она на тридцать второй странице.

– Ма-а-ам, ну там же химию надо знать, а у меня… – протянула дочь.

Сирена Романовна только замахала руками:

– Ой, не говори мамочке, что у тебя с химией! Можно подумать, она не знает! Ну, тогда, может, в пед?

Сима только втянула голову в плечи – в пед ее тоже не тянуло, она знала, насколько нелегко живется самим педагогам. А уж каково их близким…

– Тогда… нет, сельхоз тоже не пойдет, надо будет в селе работать… Архитектурный… Самое оно! А здесь нужно рисовать… Ну ничего, ничего… – с облегчением улыбнулась мамочка и торжественно заявила: – Серафима, ты будешь рисовать!

– Но… но почему?

– А почему бы и нет?! – изумленно пожала плечами мамочка, и Серафима стала рисовать.

Правда, «рисовать» – это сильно сказано, в институте ее не поняли. Хотя поступить она поступила, но на дорожный факультет, где благополучно продержалась половину первого курса, потом смертельно влюбилась в пятикурсника Кукуева и вышла за него замуж. Кукуев был выходцем из района, общежития не жаловал, а студенческую столовую считал издевательством над драгоценным желудком. И потому очень охотно полюбил Симу, переместившись к ней и ее мамочке на жительство. Новоиспеченная жена поменяла фамилию, бросила институт, лучилась бабьим счастьем и стремительно училась жарить рыбу. Мамочка смочила слезой подушку и разменяла роскошную трешку на две квартирки – чего не сделаешь для семейного счастья единственной дочурки. Однако семейное счастье обвалилось – едва Кукуев закончил институт, как тут же умчался по распределению в иной город, напрочь позабыв захватить с собой молодую супругу с жареной рыбой. Супруга проревела месяца два, потом заявилась мамочка, выдернула дочь из холодной одинокой постели и сообщила:

– Я долго думала, дитя мое. Кукуев – не принц на белом коне, нет. Он и на коня-то не тянет. И этот институт с дорогами тебе не нужен. Тебя все равно уже отчислили. А денег на восстановление у нас нет…

Мамочка повертела дочь во все стороны, окинула придирчивым взглядом угловатую, нескладную фигуру дочери с острыми ключицами и хлипкими ручками-веточками и решительно заявила:

– Ты рождена для спорта!

Уже через неделю по мамочкиной протекции Кукуева Сима работала секретаршей в спортклубе и жила исключительно идеями спортивного мордобоя, то бишь бокса. Однако времена менялись – перестройки, переделки, все государственное перекупалось, а то и бесстыдно растаскивалось, менялись названия и руководство, и спортклуб тоже не миновала чаша сия. В клуб пришел новый хозяин, а вместе с ним целое стадо мускулистых, подтянутых, спортивных работников. С прежним штатом вежливо распрощались и попросили освободить рабочие места. Отчего-то с самой первой простились именно с Серафимой.

И снова растерзанную душу дочери излечила Сирена Романовна.

– Нет, дитя мое, – в очередной раз вертела она дочь перед своими очами, – скачки кулаков по физиономии – это не твой умственный предел. Ты создана повторить подвиг Макаренко. Ты и только ты должна сеять вечное и доброе в детских неокрепших душах! Тебя ждет школа!

К тому времени Сима уже научилась немножко противиться:

– Ага, детские души… А сама говорила, что в школе работать могут только камикадзе. Помнишь, как тебе Серегин на Восьмое марта подарил кинжал для харакири? А Пузырев на первое сентября притащил поллитровую банку с пчелами? А завуч под окошком млел – надо же, как детки пляшут! Не пойду в школу.

– Не спорь, дитя мое, пойдешь, – подняла бровки Сирена Романовна. – И не бойся! Я не отдам тебя на растерзание мальчишек-озорников! Ты будешь работать с робкими, прилежными девочками – учительницей труда, у нас как раз освободилось местечко.

Серафима сдалась. Быстро научилась кроить фартуки, вышивать крестиком и выдергивать нитки из салфеток, чтобы получалась необыкновенной красоты дырявая кайма. Правда, ученицы оказались не столь идеальны, как виделось мамочке, но Кукуева стойко переносила тяготы педагогического труда. Вплоть до того дня, когда прилежные и робкие девочки сперли из кабинета все три швейные машинки. С большим трудом возместив школе материальный ущерб, Серафима порвала с педагогикой.

Теперь мамочка перекинулась на частную трудовую деятельность и сунула доченьку в маршрутное такси. Серафима работала еще совсем недолго и до конца не успела разочароваться в профессии. Ее вполне устраивал график – два дня работать, два отдыхать. Она уже смирилась и с зарплатой – все же не меньше, чем в школе. Правда, вот никак не могла смириться со своим напарником Шишовым. Мечталось за рулем видеть более привлекательного представителя коварного противоположного пола. Но выбирать не приходилось, поэтому надо было налаживать хоть какие-то отношения и с этим представителем.

…Кукуева очнулась от раздумий и потянулась заваривать кофе. Сегодня как раз был первый день заслуженных выходных. Хотелось эдак побаловать себя кофе, конфетами, пирожными буше, свежим абрикосовым соком, но из перечисленного в наличии имелся только растворимый порошок, поэтому Серафима уткнулась в кружку и задумалась. На день рождения приглашали к четырем, а у нее еще ничего не придумано с платьем. Не идти же в старых джинсах!

Выход нашелся неожиданно. Мамочка еще летом отдала ей свой старенький костюм, дабы дочь на досуге перешила пуговицы (сейчас такие уже не носят), а заодно оторочила скромный воротничок норкой – ну, той, что осталась от старого пальто. И вот теперь Сима влезла в маменькин наряд и застыла перед зеркалом. Да, классические формы так и не вышли из моды, и темно голубой костюм не потерял привлекательности, однако ж размер… С талией все было в порядке – пуговицы легко сомкнулись на животе, как будто тут и росли. Но вот грудь… Красивый рельеф пиджака уныло обвисал там, где должен был аппетитно выпирать. И юбка туда же – на талии застегнулась тика в тику, а на бедрах болталась, будто у Серафимы и вовсе все туловище на талии заканчивалось. Конечно, пришлось вытаскивать машинку и застрачивать швы. Примета из рук вон отвратительная. Ну, так раздетой идти и вовсе ничего хорошего!

Ровно в четыре часа скромно накрашенная, с щедро залитыми лаком волосами Серафима Кукуева звонила в коричневую дерматиновую дверь.

– Здрасть… Вам кого? – появилась перед ней кривоногенькая девица дет двадцати пяти, с сорочьими круглыми глазками.

Серафима быстро достала из кармана смятую бумажку с адресом и уткнулась в написанный адрес. Адрес был тот, и Кукуева принялась приветливо пояснять:

– А мне это… мне к Шишову. Он здесь проживает? Шишов Семен Николаевич. Ну, такой еще маленький, черненький, на мартышечку похож. Здесь?

– А чо эт на мартышечку? – обиделась девица. – Он на бабушку Таню похож, так все говорили. Вам его позвать, что ль?

Серафима крякнула и прошуршала спрятанным далеко за спиной подарочным пакетом с трусами. Пока она раздумывала – попросить девицу позвать Семена Николаевича или уже ей подарок передать, к дверям подлетел сам Шишов и накинулся на девчонку:

– Ирка! Язви тя! Чего гостей-то не проводишь?!

– А чо, уже уходят? – вытаращилась та.

Шишов звонко щелкнул девицу по загривку и затарахтел:

– Кто уходит? Они только что пришли! Я грю: чего вот этих гостей не проводишь? За стол чего не проводишь вот этих самих гостей? – он ткнул пальцем прямо в хлипкую кукуевскую грудь.

Серафима дернула плечами – жест был явно лишним. Она сегодня немного схитрила: дабы костюмчик ладно сидел, некоторые места она щедро обложила ватой, и вот теперь Шишов тыкал своими пальцами прямо… прямо в заменитель силикона!