Надежда Чернецкая - Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал

• Название: Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал
• Автор: Надежда Чернецкая
• Жанр: История

---

Солнце уже встало и освещало комнату мягким светом, когда я проснулся. Стараясь меньше думать о насущном и уже почти не делая в этом особых усилий, я стал одеваться и собирать свои немногочисленные вещи. Это заняло не более пятнадцати минут, и вскоре я уже спускался по лестнице вниз в плаще и со шляпой в руках. Ночью, когда мы говорили, кроме прочего, о моем отъезде, я решительно отказался от предложенных мне услуг возницы и от раннего завтрака, предполагая самостоятельно добраться до станции и позавтракать уже в городе, и поэтому теперь меня никто и ничто не должно было ожидать в холле. Не должно, но с каждым шагом, с каждой ступенью во мне, помимо воли, крепло предчувствие, что перед отъездом я еще один раз увижу ее... И, уже собираясь к выходу и надевая перчатки, я почему-то не сомневался, что всё равно так и будет.

Элен появилась за моей спиной. Она понимала, что объяснения ее появлению сейчас не нужны, и поэтому не оправдывалась. Я повернулся к ней и обвел ее взглядом. Она излучала очарование и свежесть: светлый брючный костюм, надетый без галстука и жилета с одной лишь сорочкой, расстегнутой у шеи, умело наложенный грим, почти полностью скрывавший дефект губы, нежный румянец на скулах - мне невольно подумалось, что она сделала это для того, чтобы у меня и в мыслях не возникло сказать "прощайте". Нет, я, разумеется, мог бы бросить это короткое слово и удалиться с вежливым поклоном, и тогда Элен, наверное, ответила бы тем же. Но зачем? Кому из нас нужен этот пафос? Ведь осталось еще несколько нерешенных вопросов, и, кроме того, в моей голове уже созрело решение, возможно, самое важное в моей жизни... Однако у меня были и другие соображения, касавшиеся ее, и они побуждали оставить между нами большую долю неопределенности.

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, а потом Элен протянула мне руку для рукопожатия. "До свидания!" просто сказала она. Я сжал ее ладонь. Рукопожатие было таким же твердым, как и в самый первый день нашего знакомства. Я onjknmhkq ей и направился к выходу, явственно ощущая, как ее взгляд прожигает мне спину...

Утро выдалось туманным, и это предвещало еще один теплый день в череде никак не желавшего заканчиваться лета. Однако, пока я дошел до станции, туман рассеялся, и я с удивлением обнаружил вокруг начинавшую желтеть сентябрьскую листву.

Я купил газету, сел в поезд, и очень скоро свежий воздух за окном сменился на лондонский смог.

В моей квартире на Бейкер-стрит меня ожидало десятка два писем, несколько чеков и телеграмма от Майкрофта трехдневной давности, должно быть, не очень срочная, если уж мой брат отправил ее сюда, а не в Грегори-Пейдж. Поскольку поездка в Лондон, которую мы накануне предприняли с Лестрейдом, не позволила мне заглянуть домой, то теперь предстояло заняться насущными делами. Я заказал себе завтрак, бегло просмотрел корреспонденцию и, не обнаружив ничего особо важного, с удовольствием принялся за яичницу с ветчиной.

Около полудня я уже был у Майкрофта, чем несказанно его удивил: он полагал, что я все еще "добываю оправдательные доказательства для мисс Лайджест". Я вкратце изложил ему исход дела, а он, в свою очередь, описал мне поручение, которое послужило причиной телеграммы и которое предстояло выполнить за весьма солидный гонорар. Задание не представляло для меня особой сложности и, как это часто бывает, когда дело поступает из рук моего брата, касалось нашей государственной экономической политики. Я пообещал Майкрофту сделать все возможное и известить его о результатах телеграммой сегодня же вечером.

В четыре часа после полудня я решил выпить чаю на Риджент-стрит, и в моем кармане уже лежали добытые сведения, ради которых пришлось изрядно побегать по сити.

Еще не было пяти, когда я решил навестить Скотланд-Ярд и отправился к Лестрейду. Тот оказался на своем месте, погруженный в полицейские протоколы. Мы дружески побеседовали, и он с легкостью позволил мне порыться в служебных бумагах, касающихся дела Гриффита Флоя, с единственным условием - не выносить их за пределы кабинета.

Как выяснилось, Гриффит не подтверждал и не опровергал предъявленные обвинения - он просто отказался что-либо говорить до самого суда. Остальные же участники развязки, напротив, давали отчетливые и почти идеально схожие показания. Вообще, Лестрейд был чрезвычайно доволен финалом дела, и красноречивое молчание мистера Флоя его нимало не тревожило - в его руках теперь была не менее крупная, чем раньше, добыча, а газеты наперебой превозносили знаменитого инспектора полиции в качестве непревзойденного специалиста.

Когда вечером я неспешно возвращался домой, Уотсон уже ожидал меня за чашкой кофе в моей квартире. - А, Холмс! Ну наконец-то! - воскликнул он. - Я жду вас уже больше часа! - Простите, друг мой! Пришлось посвятить день самым разным делам, и я освободился только полчаса назад. Как ваши дела? - У меня всё в порядке: я вернулся еще до второго завтрака, успел навестить жену и даже осмотрел одного из своих постоянных пациентов. - Надеюсь, миссис Уотсон здорова? - Да, благодарю вас. - Ну, а ваш визит в полицию сегодня ночью, как он прошел?

Уотсон налил себе немного виски и разбавил его содовой. Jncd` он неспешно достал свой портсигар и закурил, я понял, что для меня у него припасено нечто интересное. - Я рассказал Лестрейду обо всем, что видел и слышал там, в беседке, обходя, разумеется, общими фразами некоторые вещи. Вы помните, мисс Лайджест просила... - Да, я отлично помню. Продолжайте. - А тут нет ничего особенного. Лестрейд долго и тщательно спрашивал обо всем, особенно настаивал на дословном воспроизведении признаний сэра Гриффита. Тот полицейский, что был с нами, тоже довольно точно всё описал. Мы перечитали записи наших показаний, заверили их подписями и отправились по своим делам. Еще Лестрейд сказал, что смерть Джейкоба Лайджеста тоже, возможно, будет квалифицироваться как убийство, и в этом случае мистеру Флою придется еще хуже. Вот и всё. Это не стоит вашего внимания, Холмс. - Не испытывайте мое терпение, Уотсон - говорите о том, что, по-вашему, стоит моего внимания. - Черт возьми, Холмс! Я ведь еще ничего не говорил об этом! Как вам удается так точно предугадывать мои намерения?! Впрочем, вы правы. Я хочу рассказать вам о другом, и это, возможно, покажется вам интересным. - Я весь внимание.

Он посмотрел в глубину холодного камина и задумчиво выпустил клубы табачного дыма. - Когда я вернулся в Грегори-Пейдж, - начал он, - леди Элен вела себя очень странно. Она явно не хотела никого видеть, разговаривала односложно и предпочла как можно скорее остаться одна. Однако самое странное во всем этом то, что, похоже, она плакала! Я почти уверен в этом. - В котором часу это было? - спросил я, стараясь подавить волнение. - Я заметил это сразу, как только вошел в парадный холл дома. Я вернулся из полицейского участка и застал ее стоявшей у окна. Это было около восьми. А какое тут может иметь значение время? - Мы с вами разминулись на какие-то полчаса, Уотсон. - Да, леди Элен сказала, что вы только недавно уехали. Она вела себя странно, Холмс. Я подумал, что это вас заинтересует... - Да-да, продолжайте, пожалуйста. - Я и представить себе не мог, Холмс, что такая женщина как она может плакать! Она, разумеется, не лишена чувств, но после всего случившегося... - Так вы видели это или лишь догадываетесь? Я, откровенно говоря, ни разу не видел ее слез, хотя провел с ней некоторые напряженные минуты. - Ну, она, наверное, успела вытереть слезы, когда услышала мои шаги, но ее глаза были влажными и в них застыло какое-то неописуемое выражение... Она говорила со мной, давала указания прислуге, но ни на секунду не была с нами в своих мыслях. И это после того, как самое страшное осталось позади!.. И знаете, Холмс, я, кажется, могу найти этому объяснение! - В самом деле? - Да. Вы, наверное, давно думаете об этом, но я только сегодня понял, что леди Элен страстно влюблена в Гриффита Флоя. Если позволите, я изложу, как я это себе представляю. Так вот: между нею и сэром Гриффитом завязались некоторые отношения, но он имел неосторожность завести интрижку со Сьюзен. Может быть, тогда их отношения с леди Элен только начинались и не были сколько-нибудь прочны, или же он завязал pnl`m с бывшей официанткой в период их ссоры. Так или иначе, но он потерял возможность жениться на мисс Лайджест. Он потерял эту возможность, но не ее любовь! Она продолжала любить его тайно, посчитав недостойным леди прощать нанесенную обиду и сделав выбор в пользу своей чести и безупречной репутации. Сэр Гриффит, конечно, умолял о прощении, уверял, что отношения со Сьюзен - лишь минутное увлечение, и что они ничего не стоят перед его любовью к ней, но она была непреклонна. Он готов был нести наказание и терпеть ее холодность, но вскоре понял, что это не кокетство и не просто задетое женское самолюбие. В конце концов он устал бороться с невидимым призраком своей измены и при случае взвалил на мисс Лайджест всю вину за убийство - это не было отдельной его целью, но было отличным шансом отомстить за унижения, за то, что его посмели отвергнуть!.. Он не привык к отказам женщин, и его месть была жестока! С этого момента она вступили в невидимую схватку: он - со своими чувствами к этой женщине и с напоминавшей о себе совестью, а она - со своей ненавистью и любовью одновременно! Мисс Лайджест отстаивала свою свободу - что ей было делать? - и она, конечно, согласилась разыграть спектакль, ведь с нашей помощью она убила сразу двух зайцев: получила оправдание и отомстила Гриффиту Флою за всё причиненное ей зло... - Хотите сказать, теперь она плачет от тоски и сожаления? - А разве это не логично, Холмс? По-моему, все необъясненные факты и многочисленные недомолвки связываются воедино. Отчим леди Элен мог знать обо всем этом и защищать интересы своей падчерицы. Именно поэтому Гриффиту была выгодна его смерть, и именно поэтому в их беседе с леди Элен он намекал, что она и сама имела повод избавиться от сэра Джейкоба ради сохранения их тайны и возможного продолжения отношений. Ну и конечно, о ее чувствах к сэру Гриффиту можно было судить из самых животрепещущих моментов всего представления. Вы ведь видели, как они целовались? Разве этот могло быть обманом? По-моему, очевидно, что она решила воспользоваться случаем - легко соблазнила Гриффита, в последний раз насладилась его страстью, а потом наблюдала крах этой чудовищной иллюзии, упиваясь местью и вместе с тем изнывая от невыносимой боли!.. - Так выходит, ее трагедия в том, что условности оказались сильнее ее чувства? - Не условности, а честь! Она сама выбрала этот путь: предпочла долг и имя своей любви к человеку, который этой любви не заслуживал. Вы не согласны, Холмс?