Вивьен Воган - В сетях обмана и любви

• Название: В сетях обмана и любви
• Автор: Вивьен Воган
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88590-324-7

На страницах этой книги читатель познакомится с трогательной историей любви двух молодых людей, которым приходится выдержать нелегкие испытания: путь к счастью преграждают разлука, сомнения, взаимные обиды, неуверенность в себе и ложь. Но охваченные страстью сердца преодолевают все препятствия. Роман отличает динамичный сюжет и тонкий психологизм внутреннего мира героев.

---

– Твой подарок! Я еще не вскрыла подарок!

Она вернулась к ярко-красному пакету и, сидя под елкой в своем самодельном рождественском платье, разорвала бумагу с восторгом ребенка. Рубел наблюдал за ней, ошеломленный всеми теми чувствами, которые так стремительно нахлынули на него. Впрочем, все это было не так уж стремительно. Ему понадобилось больше года, чтобы разобраться в своих чувствах, а для Молли этот год был наполнен страданием.

– О! – она вытащила шелковую белую ночную сорочку, которая была, скорее, просто кружевом, чем одеждою.

Прижав ее к своему лицу, Молли смотрела сквозь нее, будто сквозь дымку или паутинку, на улыбающееся лицо Рубела. Ничуть не смутившись, он взял Молли на руки вместе с сорочкой и понес наверх.

– Я хочу сам надеть на тебя эту ночную сорочку, – прошептал он, – а потом я сам сниму ее.

Но у двери спальни он остановился и сильнее прижал Молли к себе. Она наблюдала, как пристально он смотрит на кровать, и догадалась, что он вспоминает тот последний раз, когда видел ее на этой самой постели, свернувшуюся калачиком.

– Она пуховая, – подсказала Молли, попытавшись отвлечь его от воспоминаний об ужасной сцене, разыгравшейся в тот день, когда она прогнала его.

Но он стоял, как вкопанный.

– Я виноват, что потерял тот день, Молли.

Она прикусила нижнюю губу.

– Я тоже.

– Но мне нужно было уехать.

– Покинуть меня?

– После того, как ты узнала правду, тебе было нужно время все обдумать, прежде чем я вернусь.

– Но я думала… – ее голос прервался, и она почувствовала, как слезы набегают ей на глаза. – Прогоняя, я думала… что, если ты любишь меня, ты останешься.

– Черт побери, Молли, я так плохо обращался с тобой, что проведу всю оставшуюся жизнь, искупая вину, клянусь!

Коснувшись пальцами затылка Рубела, она настойчиво склонила его голову к себе, нежно встретив губы любимого.

– Тебе нечего искупать. Сегодня мы начинаем все заново. А прошлому мы должны быть благодарны, Рубел, оно свело нас.

Он с восхищением посмотрел ей в глаза.

– Ты не знаешь, как приятно слышать из твоих уст мое – мое! – имя.

Она улыбнулась, счастливо, очень счастливо. Он поцеловал ее.

– Я рада, что ты Рубел Джаррет.

– Я тоже, миссис Молли Джаррет.

Он опустил ее на пол, наблюдая, как она скрывается за ширмой, чтобы переодеться в тонкую белую ночную сорочку. Всего одна лампа горела в дальнем углу возле кровати, освещая комнату тусклым светом, не разгонявшим полумрака. Вместо обычного веселого, пестрого лоскутного одеяла кровать была застелена кружевным покрывалом, поблекший цвет которого выдавал его принадлежность к семейным реликвиям.

Рубел развязал галстук, расстегнул воротник и бросил свой жакет на обитый зеленым полотном стул. Он чувствовал, как прыгает его пульс. Он слышал мягкие звуки шуршащей за ширмой одежды. Он снова посмотрел на постель и подумал, что Линди, наверное, сейчас тоже переодевается для своей первой брачной ночи.

Рубел вспомнил ту ночь, когда он выбросил Джефа из дома. В ту ночь он сделал Молли предложение.

Каким дураком он был: вторгался, обвинял и никогда серьезно не думал о последствиях!

Неожиданно Молли появилась из-за ширмы, и от взгляда на нее у Рубела перехватило дыхание. Она засмеялась, заметив это, и протянула к нему руки.

– Кто купил это?

– Я сам, – он похлопал себя по щекам, сообщив: – У меня, вероятно, еще до сих пор красное лицо.

Ночная сорочка ничего не скрывает, заметил он с беспокойством. Эта вещь имеет так много дыр, что малыши смогли бы, пожалуй, использовать ее вместо сети для рыбешек. Ее грудь подымалась от учащенного дыхания, розово-кирпичные соски просвечивали сквозь прозрачную ткань.

Неожиданно Рубел почувствовал себя полнейшим идиотом: что взбрело ему в голову купить такую сорочку… своей жене?

– Черт побери, Молли, прости, я не подумал… у меня же не было прежде жены… я не думал, что когда-либо такая вещь будет… на моей жене.

Молли испуганно посмотрела вниз на просвечивающийся подол. Ткань мягкая, шелковистая, тонкая – паутина! – чувственно струилась вдоль ее ног.

– Тебе не нравится, как она смотрится на мне?

Его пульс участился.

– Нет, я не это имел в виду. Просто она не подходит… жене! Ты моя жена, а не какая-то шлюха, танцующая в кабаках!

Молли дотронулась до мягкого кружева.

– Ты дарил такие вещи шлюхам?

– Нет, – ответил он быстро, – я никогда не дарил никому что-либо подобное.

– Я рада, Рубел, – она протянула руку.

Он дотронулся до ее руки, как робкий ребенок. Его щеки покрылись красными пятнами, глаза бесцельно блуждали, отказываясь открыто встретиться с ее глазами.

Вдруг Молли поняла, почему! Или ей показалось, что поняла? Кровать! Единственный раз он сидел на ней, когда она прогнала его.

Молли потянула Рубела к постели. Когда они остановились возле, она отпустила его руки и взобралась на середину большой кровати из орехового дерева, утопая в пуховом матраце.

– Рубел, я счастлива, что мы никогда не занимались любовью на этой пуховой постели… до дня нашей свадьбы.

Он глубоко вздохнул. Рубел посмотрел ей в глаза и выдержал ее взгляд, полный страсти и смущения.

– Иди, – позвала она, – иди ко мне. С сегодняшнего дня это наша кровать.

Он сглотнул слюну. Не отрывая от нее глаз, он придвинулся к кровати, присев на край, будто сидел у постели больного человека. Молли потянулась и погладила его щеку.

– Я родилась в этой кровати, – она рассмеялась. – Мои родители, возможно, зачали меня в ней.

Его глаза широко раскрылись. Молли дотронулась мягкими пальцами до его губ, позволив ему захватить ее палец губами. Ее сердце забилось от неожиданных ощущений, когда язык Рубела коснулся ее пальца.

– Здесь мы сможем зачать и наших детей, – отважилась она заметить после паузы. – Начнем, а?

Рубел придвинулся к ней ближе, прижал к своей груди, провел широкой ладонью ей по спине и склонил ее голову к своему плечу.

– Молли, Молли, прости меня за ночную сорочку.

– Тебе не нравится? – снова спросила Молли.

– Мне нравится, но… я думаю… ты ведь моя жена… Моя жена! А я купил тебе ненужную, вызывающую вещь, которая, скорее, могла бы принадлежать шлюхе.

Подняв голову, Молли потянулась и поцеловала его влажными, страстными, настойчивыми губами. Она целовала его до тех пор, пока не почувствовала, что его тело отвечает на ее поцелуй. Он заерзал в нетерпении на кровати. Когда им обоим уже не хватало воздуха, Молли усмехнулась:

– Я, конечно, твоя жена, Рубел Джаррет, но что-то я не слышала, чтобы в церковной службе говорилось, что мы не должны наслаждаться утехами любви.

Ее страстность раскрепостила его, и они наслаждались радостями плоти. Его большие ладони свободно скользили по прозрачному тонкому кружеву, чувствуя нервную дрожь соблазнительных изгибов ее тела и разливающийся под легкой тканью жар.

Ее соски напряглись, и он ласкал их губами через сорочку. Когда, наконец, Рубел откинулся на спину, внимательно вглядываясь при неярком свете лампы в ее раскрасневшееся лицо и припухшие губы, Молли могла сказать определенно, что его скованность исчезла окончательно.

Рубел принялся расстегивать пуговицы на своей рубашке.

Она остановила его:

– Дай я!

Молли сама расстегнула пуговицы и стянула с него рубашку. Казалось, он этого даже и не заметил, о чем-то сосредоточенно думая. Молли пробежала руками по его груди, ее пальцы запутались в каштановых волосках. Она почувствовала жесткие кончики его сосков и вдруг вспомнила о своем любопытстве, испытанном однажды… так давно!

Уткнувшись лицом в волосы на его груди, она провела языком вокруг его сосков, потом захватила губами один из них, целуя его и лаская. Дрожь, которой откликнулось его тело, была ответом на ее вопрос. Молли улыбнулась, подняв лицо к лицу Рубела.

– Если ты не хочешь в жены шлюху, то ты не на той женщине женился.

Он тепло посмотрел на нее.

– Я женился на той женщине, Молли, любимая. Позволь мне в этом убедиться.

Он стянул с нее кружевную сорочку через голову, опрокинул Молли на спину на пуховую постель ее матери и любил ее так, как никогда раньше он не любил ни одну женщину.

Покрыв ее поцелуями с головы до пят, он ласкал языком и губами ей грудь и живот, в то время как она извивалась и стонала под его ласками. Он довел ее до высшей точки наслаждения ртом, губами, языком, сияя от удовольствия, исследуя ее тело до самых сокровенных глубин.

И когда он поцеловал ее в губы и вошел в нее, он знал, что теперь, наконец, он дома, в том единственном месте, с которым он связан и где он хочет прожить всю жизнь.

– Как насчет того, чтобы остаться в Блек-Хауз?

– И не поехать в Новый Орлеан? – дразнила она.

– Для меня Новый Орлеан… – его дыхание становилось затрудненным, когда он ускорял темп и углублялся в нее, – … в твоих объятиях… в твоем теле…