Эдуард Лимонов - Подросток Савенко

• Название: Подросток Савенко
• Автор: Эдуард Лимонов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-94278-346-2, 978-5-94278-346-4

В этой книге мало политики. В ней — не интеллигентный взгляд на реальность, а взгляд подростка, рабочего подростка, живущего среди людей его же социальной категории.

Книжка получилась одновременно и живая и жесткая. Да, в полном смысле политики там нет, во всяком случае, если она и есть, то не в лоб, как это было в произведениях советских писателей. Моей целью было написать о занятиях, о жизни этого подростка. Действие двух основных сюжетов происходит 7 и 8 ноября 1958 года. Герою нужно достать деньги, чтобы повести любимую девушку в компанию. Что из этого выходит? История проста, как мир: подросток грабит столовую, напивается. Но благодаря простому сюжету, действие которого происходит в течение двух дней, удалось показать довольно плотный кусок жизни.

Эдуард Лимонов

---

— Поедем, — соглашается Эди-бэби, ставя допитый «огнетушитель» рядом со скамейкой. Он аккуратный — Эди-бэби.

— Представляешь, сидим мы с тобой, Эди, в кабаке, есть там такой на горе, туда именно ходят китобои, внизу — бухта Золотой Рог, а по ней — огни трансокеанских лайнеров… А, представляешь картину, старик Эди? — И, перебив открывшего было рот Эди-бэби, Цыган добавляет: — А ты знаешь, чувак Эди, что бухта во Владивостоке названа в честь бухты Золотой Рог в Стамбуле, а?

Эди-бэби слышал об этом, да.

— Да, — говорит он, — а почему?

— А потому, чувак Эди, что она и по очертаниям своим напоминает стамбульскую бухту, — тихо и назидательно, как учитель, произносит Славка. — «Во Стамбуле, в Константинополе…» — запевает он неожиданно, ударяя для поддержания такта ладонями по скамейке. Цыган сидит на скамейке, широко раздвинув ноги, и ладонями хлопает по куску скамейки между своими ляжками. Взгляд его падает на его собственную худую ляжку в штанине, и он обхватывает ее руками.

— Смотри, как похудел, — обращается он к Эди. — В вашем ебаном Харькове, на вашей ебаной Салтовке.

— А то она не твоя, Цыган? — замечает Эди-бэби. — И ни хуя ты не похудел, сколько тебя помню, ты всегда такой тощий и был. У тебя просто строение такое.

— Я родился в Москве, чувак Эди, — говорит Славка. — Запомни это, в Москве, а не в вашем вшивом городе. Мой отец — польский аристократ, ясновельможный пан Заблодски, — произносит он значительно. — Мать, правда, подкачала — русская блядь. Одно имя чего стоит — Екатерина, Катерина… Катька… — скандирует Славка. — Юрка в нее пошел, весь в нее, а я в папу…

Эди-бэби смеется, а Славка опять вздыхает и, перегнувшись через Эди-бэби, который сидит с краю скамейки, дотягивается до бутылки. Но, обнаружив, что бутылка пуста, швыряет ее через тропинку в решетчатый железный забор. Бутылка разбивается с неприятным хрустом.

— Ну, на кой хуй? — спрашивает Эди-бэби. — Сейчас мусора прибегут, сегодня их полно вокруг, праздник.

«Мусора» на салтовском жаргоне означает милиционеров. Один милиционер называется «мусор», несколько — уже «мусора».

— Не учи меня жить, — бросает Славка. — Ты еще малолетка, чтобы меня учить. Поживи с мое, тогда учи. Ебал я мусоров и тебя ебал! — заявляет он капризно. Он явно окосел.

— Ну и мудак же ты! — говорит Эди-бэби. — Старый уже мужик, а мудак. — Эди-бэби поднимается со скамейки и уходит.

Славке не хочется оставаться одному, потому он тоже плетется за Эди.

— Постой, чувак Эди, — бубнит он где-то сзади, — постой, куда ты?

Эди-бэби убыстряет шаги и скоро уже не слышит за собой Славки.

11

Парк пустой и уже чуть-чуть припорошенный снегом. Снег стал идти всерьез, потому Эди-бэби натягивает на свою остриженную Вацлавом голову капюшон. Удобная вещь — желтая куртка, а все потому, что модель снята с австрийского альпийского пальто. Кадик до сих пор таскает это пальто. Теперь бережет, правда, оно стареет. Кадик привез пальто с фестиваля. Конечно, такой материи, из которой сшито альпийское пальто, они не смогли найти в харьковских магазинах, пришлось купить обивочный желтый материал — такой употребляют на обивку кресел и диванов. В дождь материал чуть промокает, но ничего, зато подкладку выбрали толстую. Кадик даже предложил вставить под плечи и в капюшон полиэтиленовые прокладки, чтоб не промокали плечи и голова, но Эди не захотел — полиэтилен будет шелестеть. Эди-бэби не любит шелестения.

— Здравствуйте, мсье Савенко. — Голос этот Эди-бэби узнает из тысячи других. Ася. У выхода из парка стоит Ася Вишневская и с ней Томка Гергелевич. У Томки в руках сумка с продуктами.

— Здравствуйте, мадмуазель Ася, — церемонно говорит Эди-бэби и подает Асе руку. Но, пожимая холодную руку рослой девочки в очках, он улыбается и уже неофициально целует ее в щеку. С Асей они друзья.

— Здравствуйте, мадмуазель Тамара, — говорит он Томке и пожимает ее руку в варежке. Сумку Томка поставила на снег. — Только что проснулись, Тома? — ехидно спрашивает Эди-бэби.

Он подъебывает Тамару. Всем известно, что больше всего на свете она любит спать. Красивая, еще выше Эди, несколько крупная для ее возраста девочка — ей шестнадцать, темно-рыжие волосы ее всегда по-женски забраны в пучок — очень нравится Эди-бэби, и ему хочется ее раздразнить, вытащить из ее обычного полусонно-меланхоличного спокойствия. В поселке о ней ходят самые различные слухи. Согласно одним, она ебется с человеком по кличке Шляпа — известным картежником и аферистом из Центра города. Согласно другой версии Томкиной жизни, она спит до трех часов дня, никуда не выходит и бесконечно читает книги, чем ее родители ужасно недовольны. Отец Томки — строительный начальник, как и отец Витьки Головашова, потому у них отдельная квартира, и узнать что-либо достоверное о жизни Томки невозможно, ввиду отсутствия соседей. Эди-бэби и Толик Карпов как-то поймали младшего брата Томки и попытались было вытащить из него хоть какие-нибудь сведения. Толик даже стал выкручивать упрямому третьекласснику руки, пытаясь узнать, ебется ли Томка со Шляпой, тот верещал, кричал, что Толик фашист, сука и блядь, но сестру не предал. Пришлось отпустить. Эди-бэби не одобрял жестокого обращения Толика с бритым головастиком, но ему хотелось вывести рыжую Томку из равновесия.

Потому в ту же ночь он, Карпов и Кадик и собачка Карпова отправились на действующее русское кладбище, принесли оттуда свежий венок, сняв его со свежей могилы, положили венок Томке под дверь и, позвонив, умчались…

В другой раз, возвращаясь откуда-то пьяными (Толик живет рядом с Томкиным домом, а Эди-бэби всего через несколько домов), они опять решили сделать Томке гадость в отместку за ее высокомерие. Толик поймал в Томкином подъезде ее же кота, ударом о стенку убил его, и они привязали труп кота к ручке Томкиной двери. Кровавая месть. Им была отлично известна любовь Томки к ее коту. Дело в том, что за пару дней до убийства Томкиного кота, встретив Томку случайно в трамвае, она ехала кз школы, она учится в другой школе, там же, где учится и Толик Карпов, Эди-бэби, набравшись храбрости, предложил Томке «ходить с ним», пойти завтра с ним «гулять» на старое еврейское кладбище. Томка, улыбнувшись и лениво вздохнув, сказала, что хотя завтра и воскресенье, но она будет занята, будет спать, она предпочитает хороший сон прогулкам по кладбищу.

— Конечно, — сказал Эди-бэби, — тебе нужно выспаться. Ты же устаешь, не высыпаешься со Шляпой, он не дает тебе спать.

— Сам ты шляпа! — сказала Томка зло и стала протискиваться к выходу из трамвая.

Сейчас Томка, лениво сощурившись и глядя поверх Эди-бэби, сказала:

— А вам с Карповым не спится. Всех кошек в поселке успели перебить? Варвары!

«Проняло ее тогда все-таки, — думает Эди-бэби. — Достало».

— Куда направляются наши девочки? — спрашивает Эди-бэби.

— Наши девочки направляются домой, — говорит Ася. — Вот вышли погулять, а заодно зашли в гастроном, Томкина мама просила ее купить продукты.

— И я домой, — говорит Эди-бэби. — Пошли?

Эди-бэби секунду колеблется. Он не знает, взять ли ему из рук Томки сумку или нет. В это время к ним подходит, покачиваясь, Славка Цыган. Он наконец выбрался из парка.

— О-о-о! — вопит восторженно Цыган. — Эди-бэби уже подкадрил чувишек и сейчас пойдет с ними бораться. Сегодня вся Салтовка, и Тюренка, и весь Харьков, и вся необъятная страна победившего социализма будет шумно бораться, выключив свет. Много-много ведер пролетарской спермы и спермы служащих и советской интеллигенции, солдат и матросов, сержантов и старшин, а также офицеров и генералов будет залито в драгоценные сосуды советских гражданок, расположенные у них между ног. Эди-бэби, зачем тебе два сосуда, отдай один мне?!

Эди-бэби не успевает ответить Славке, оторопев от невероятной Славкиной наглости, а Цыган уже шагает к Томке, держащей свою сумку, уже, подняв ее с земли и пьяно ухмыляясь, произносит: «Сеньора! Откройте мне, пожалуйста, свою сумку, я в нее плюну!» И… плюет. Жирный желтый плевок сваливается на Томкины банки и бутылки в сумке.

— Это символизирует мой оргазм, — ухмыляется Славка. Больше Славка ничего не успевает сказать, потому что Эди-бэби хватает его за руку, рывком поворачивает к себе… еще несколько движений, и Эди бросает Славку через себя, как его учил тренер Арсений. Через мгновение Славка валяется на твердой, подмерзшей, как мороженое, грязи, и от его рта на белом тонком снегу расползается кровь.

— Пошли! — командует Эди-бэби и, взяв Томкину сумку, переходит трамвайную линию. Девочки молчаливо шагают за ним.

— Зачем ты его так? — нарушает наконец молчание Ася. — Он ведь, в сущности, безобидный.

Ася — гуманистка, они только три года назад репатриировались из Франции.