Марина Серова - Ни минуты покоя

• Название: Ни минуты покоя
• Автор: Марина Серова
• Жанр: Детектив

Скромная домработница крупного бизнесмена найдена с перерезанным горлом, а вскоре неизвестный начинает угрожать его дочери неким компроматом, требуя выкупить кассету. Девушка нанимает профессионального телохранителя Женю Охотникову сопровождать ее на встречу с шантажистом. При передаче денег преступник открывает огонь из автомата….

---

Я взглянула на нее повнимательней. Что ж, достаточно обеспеченна, судя хотя бы по одежде. Общее впечатление беззаботной и ухоженной юности, этакий стильный «джусси фрут» без сахара.

— Уж сколько раз твердили миру… — кинула я пробный шар.

Ага! Девушка тут же вспыхнула и на мгновение потеряла над собой контроль. Но дело, приведшее ее ко мне, было для блондинки настолько важным, что об оскорбленном самолюбии следовало забыть, что и было немедленно проделано на моих глазах.

Девушка провела рукой по волосам и вновь улыбнулась — дружелюбно и чуть заискивающе.

Сказанная мною фраза представляла собой нечто вроде теста, своего рода пароль.

У меня всегда было припасено про запас несколько подобных заготовок, они позволяли в обычном разговоре, не касаясь специальных тем, определить профессию человека или его истинный статус в обществе. Мне уже приходилось встречаться с работягами, выдававшими себя за крупных бизнесменов, и наоборот.

Этот пароль предназначался для студентов. Это было начало хрестоматийной басни дедушки Крылова «Ворона и лисица», той самой, что во времена моего детства учили классе во втором. Далее по тексту там идет речь о вреде и гнусности лести.

Взрослый человек с вероятностью девяносто девять процентов эту басенку не помнит, кроме общего смысла, и уж по обрывку первой фразы точно не способен определить, на что я намекаю.

А раз блондинка отнесла не озвученное мной продолжение на свой счет, я не исключаю, что она студентка какого-нибудь педагогического вуза.

В общем-то, эта информация о ней была мне ни к чему. Подобные вещи я порой делаю почти автоматически, с кем бы ни встречалась, — это экономит время и позволяет оценить человека «в первом приближении».

Такие трюки повышают мой личный уровень безопасности — если точно знаешь, с кем имеешь дело, на душе светлее и спокойнее…

— Но мое дело, — продолжала лепетать девушка, поднимаясь вслед за мной по лестнице, — оно такое простое, такое обычное! Для меня это невероятный напряг, а вы с ним справитесь за полчасика…

— Извините, но я уже сказала вам: я не работаю, — вежливо повторила я в очередной сто первый раз и открыла дверь своим ключом.

Все слова были сказаны, девушка не была моей гостьей, от предложенных мной альтернативных вариантов она почему-то отказалась. Так что я сочла себя вправе тихо закрыть свою дверь перед ее, девушкиным, носом.

Из-за двери донесся крик, который наверняка слышали соседи:

— Я хорошо заплачу!

Ну, уж нет, милочка. Это как раз интересует меня сейчас меньше всего.

Правда, мой валютный счет за время вынужденного творческого простоя изрядно похудел, но пока еще позволял мне не кидаться на любую предложенную работу, словно голодная собака на кость.

Тетушки Милы, которой и принадлежала квартира, где я жила после приезда в этот город, не было сейчас дома. Я поймала себя на том, что радуюсь этому обстоятельству.

С тетушкой мы отлично уживались, несмотря на разницу привычек, вкусов и возрастов. В сущности, своим приглашением поселиться у нее Мила спасла меня от многих неприятностей. До чего же славно вспоминать о несделанных глупостях…

Но вчера вечером произошел небольшой, но весьма показательный инцидент.

Около восьми вечера я начала свой комплекс специальных упражнений: на силу, на гибкость, концентрацию внимания и быстроту реакции. Я считаю, что мелкие неполадки в душе — это еще не повод, чтобы запускать свое тело до свинского состояния.

В это время тетушка Мила вошла в мою комнату, предварительно вежливо постучавшись. Оказалось, случилось страшное — девятый том из собрания сочинений Эда Макбейна таинственно исчез, когда тетушку позвали к телефону. Машинально она оставила недочитанную книгу где-то по пути к трезвонящему аппарату, но вот где…

Не прерывая упражнения под скромным названием «Павлин, наносящий удар в глаз зеленой змее», я заверила тетю Милу, что книги в моей комнате точно нет, так как десять минут назад я закончила влажную уборку помещения, как всегда перед гимнастикой.

Тетушка грустно покивала головой, но почему-то не бросилась на дальнейшие поиски, а остановилась на пороге, глядя на меня.

Вообще-то, я, как и все нормальные люди, не люблю, если на меня смотрят, когда я чем-нибудь занята. Но в отряде «Сигма» мы потратили две недели, обучаясь именно этому — не реагировать на внешние раздражители. Отлично помню, как трудно давался мне перевод с португальского, пока моя соседка по комнате визжала у меня под ухом ручной дрелью. И как я была рада, когда мы наконец поменялись и за дрель взялась я, а бедняга — за перевод.

Так что присутствие тетушки мне ничуть не мешало. Просто раньше она никогда так не поступала. Тетушка Мила была деликатной и терпимой, она позволяла мне жить так, как я хочу, и если моя работа охранника и частного детектива иногда и причиняла ей мелкие неудобства — считала неприличным даже заговаривать о таких вещах.

Закончив свое упражнение, я с некоторым недоумением взглянула на тетушку и обнаружила, что она стоит, внимательно на меня глядя, и странное выражение ее лица я не смогла внятно истолковать.

Наконец она вздохнула и произнесла фразу, потрясшую меня до глубины души:

— А ведь годы-то идут… Влюбиться бы тебе надо, Женечка! Или жениться…

И тетушка Мила вышла, очень осторожно прикрыв за собой дверь.

Доносящиеся из моей комнаты звуки она вполне могла принять за истерический плач. Хотя я просто каталась по ковру, не в силах подняться от смеха. Отсмеявшись, я пошла к тетушке объясниться, но свет у нее не горел, похоже, она легла спать пораньше.

Утром я спозаранку отправилась в парк на пробежку, так что мы опять не встретились, и вот теперь тетушки не было дома.

Следовало как можно скорее разрешить это глупое недоразумение, а то тетушка наверняка решила, что вчера обидела меня, и теперь переживает.

А вместо этого, когда Мила вернется домой, мне придется объяснять тете, почему у нас под дверью торчит незнакомая блондинка.

Я прислушалась. Снаружи доносился тихий жалобный плач, чем-то похожий на визги новорожденных щеночков. Этого еще не хватало на мою голову!

Как я могла объяснить этой девочке, чьи родители знакомы с самим Владленом Юрьевичем, что я просто не готова взяться за ее «простое дело»? Что мой «внутренний воин» нуждается в отдыхе. Что он не может сейчас вникать в ее дела, не желает четко представлять себе, что, как и зачем я буду делать в своей работе.

Ведь именно «внутренний воин» делает меня «самой лучшей», как сказала девушка, он собирает воедино все, чему меня учили. А совсем не одно умение махать ногами, как думают некоторые…

Я не выдержала и распахнула дверь. Девушка, спрятав лицо в ладонях, сидела на ступеньках, и даже спина ее выражала безграничное отчаяние.

— Заходите, — скомандовала я. — Ничего не обещаю, но выслушать могу. И дать гарантии, что дальше меня ваша история не пойдет.

Пока я принимала душ и переодевалась, блондинка успела привести себя в порядок и даже не отказалась выпить чашку кофе.

— Я — жертва любви! — заявила девушка, не дожидаясь приглашения говорить.

— Простите, как ваше имя? — быстро спросила я. Перебивать клиента не годится, но и позволить начать разговор в таком тоне я тоже не могла.

— Марго… То есть Маргарита, если полностью. Но дома меня зовут Марго.

— Продолжайте.

— Все.

— Как это все? — изумилась я. Краткость, конечно, сестра таланта. Но ведь не до такой же степени. Да и в чем тут проблема?

— Это вся моя история, — со вздохом подтвердила девушка. — Я — жертва любви.

— А поподробнее?

— Понимаете, полгода назад я познакомилась с мужчиной, и мы… это…

— Понимаю, продолжайте.

— Я закончила школу в прошлом году, теперь я студентка, — как-то рассеянно объясняла Марго. — Мы познакомились с ним на улице, вообще-то я никогда так не знакомлюсь, но он разговаривал с моей однокурсницей… Мы встречались два месяца, а потом он исчез. Не появлялся, не звонил, съехал с квартиры… Я так переживала! Потом, конечно, стала его забывать. А позавчера он позвонил. Сказал, что рад меня слышать, что у него тяжелое материальное положение. Каким-то образом он узнал, кто мой отец, и заявил, что друзьям надо помогать. А если я откажусь, то у него остался видеофильм с моим участием. Это правда, он любил меня снимать, а потом мы вместе смотрели. Он говорил — его это очень сильно возбуждает.

— Вы были очень неосторожны, Маргарита, — покачала я головой.

— Знаю. Но я так его любила! Если я откажусь платить, он продаст кассету моему отцу. Папа, мол, заплатит любые деньги, лишь бы эта кассета не пошла в продажу большим тиражом на лотках…

«Так ты из богатой семьи, милочка, — мысленно подтвердила я свою гипотезу. — Одни хлопоты у богачей с детишками, право слово…»