Сергей ПАНАРИН - Харря Поттный и Чвакальное Чмошище

• Название: Харря Поттный и Чвакальное Чмошище
• Автор: Сергей ПАНАРИН
• Жанр: Юмористическая фантастика

Из этого зеленого и прыщавого отмыли белого и пушистого "Харри Проглоттера и Волшебную Шаурматрицу".

УСПЕЙ ПРОЧЕСТЬ, ПОКА ЦЕНЗУРА НЕ ПРОТЯНУЛА СВОИ ЖИРНЫЕ ПАЛЬЦЫ!!!

---

Джеймс Барахлоу похлопал его по спине:

- Ладно, мопс-переросток ты наш, пошагали что ли…

Ребята двинулись дальше. Харря периодически сверялся с картой. Барахлоу замурлыкал под нос очередную песенку. Постепенно бой забылся, о нём Поттному напоминали лишь довольная, почти светящаяся радостью Молли и изжога.

Ветер играл листвой, совершенно невообразимые по красоте пташки плели симфоническую какофонию… или какофоническую симфонию?… Ну, плели, и шут с ними.

Пролетавшая мимо птица вдруг застыла, нелепо раскрыв клюв и растопырив крылья. Затем в воздухе зажглись буквы: "Птица зависла и будет удалена". Надпись поболталась немного и взорвалась вместе с несчастной, оставив Харре и его спутникам облачко из пуха и перьев.

- Как?! И тут творения Мастдая Глюкообильного?! - очумело проговорил Барахлоу.

Своеобразный привет из школы ободрил детей. Они ощутили себя почти дома, в Хоботасте.

Но вскоре они были наказаны за беспечность: из чащи прямо на них выползла гигантская кобра. Гадина встала в боевую стойку, устрашающе раскрыв капюшон. Ледяные немигающие глаза следили за каждым движением Харри, Джеймса и Молли. Стоило пошевелиться - и змея угрожающе шипела.

- Давай, Поттный, - прошептал уголком рта Барахлоу. - Ты же вроде как Заклинатель… Побалакай с ней по-ихнему.

- Ну, это всё брехня про заклинателя, - признался Харря.

Молли пихнула его локтем в бок:

- Не ломайся, тюбик самовлюблённый! Не время.

Поттный зажмурил глаза. "У меня должно получиться! Я обязан!… Сейчас, на счёт три… Да!…" Поняв, что элементарно тянет время, юный чародей глубоко вдохнул и старательно, с выражением произнёс:

- С-с-с-с-с-х-х-ш-ш… С-с-с-ш-ш-ш!

- Ничё не поняла, - молвила змея человеческим голосом. - Мальчик, ты чё, больной?

- Да, очень больной, - на Харрю накатило вдохновение. - И болезнь моя очень заразна. Видишь ли, я раньше был удавом.

Змея уставилась пронизывающим насквозь взором в глаза Харри Поттного, а затем как-то очень поспешно захлопнула капюшон и скрылась в чащобе.

- Н-да… - почесал затылок Барахлоу, затем изобразил учителя Бабаянуса. - Слегка авантюристично, на мой вкус, но эффективно, блин. Молодец, Поттный! Десять баллов Виммбилльдору.

Джеймс игриво хлопнул Харрю по плечу, и ребята рассмеялись, сбрасывая напряжение.

Путь освободился.

Барахлоу решил не давать беседе угаснуть:

- Слушай, Поттный, а у тебя правда на заднице есть шрам в виде знака доллара?

- Есть, - нехотя отозвался Поттный.

- Значит, то, что пишут в книгах, ну, дескать, это тебе от Вольтаморда досталось, когда он исчез, тоже правда?

- Нет, - выдавил из себя Харря. - У меня дома унитаз со сколом на краю был, вот я и порезался…

- В виде знака доллара?!

- Ну, ёрзал человек, усаживался, видимо, - помогла Поттному Молли. - Чего пристал?…

- Всё, проехали, - сдался Барахлоу.

Харря с благодарностью поглядел на Фригидель.

Но поторопился - девочка задала ему больной вопрос:

- Может, тогда расскажешь об истинных целях нашей миссии?

- Э-э-э… - покраснел Харря. - Мне надо…

- Посоветоваться с шефом? - голос Фригидель был холоден, как труп.

- Да. Нет. То есть… - заметались мысли юного шаурмоеда. - Мне надо… надо по-маленькому.

И Харря побежал к кустам.

XI

Двое в комнате - я и Ленин…

В. Маяковский

Габриэль-Пауль-Дитрих-ван-дер-Блох Амадеус фон Лохкарт был, ясное дело, магом. Чрезвычайно талантливый с самого младенчества, Лохкарт блестяще постигал науку колдовать и попал в школу Хоботаст имея навыки второклассника. Закончив школу экстерном, Лохкарт двинулся дальше: изучал грифонов, драконов, сифонов и прочих миелофонов, достиг понимания истинного каталитического крекинга и идей Хайдеггера и просто сделал массу геройских поступков.

Нужно ли упоминать, что к двадцати пяти годам Лохкарт не менее трёх раз спасал Землю от катастрофы? Нужно.

В первый раз он отвернул от планеты силой своего гения гигантский астероид (послал нескольких шмуглов-бурильщиков с тем, чтобы они заложили в астероид атомную мину). Потом он магическими средствами вовремя остановил широкое распространение музыкального направления black-metal, которое, по прогнозам, привело бы человечество к ядерному суициду. Третий подвиг Лохкарта не имел отношения к атомной энергии. Молодой учёный закрыл маленькую чёрную дырочку (до чудесного воздействия мага в неё бесследно просачивались бюджетные средства России).

Трагизм Лохкарта состоял в абсолютной безвестности этого человека. О его деяниях не знали, его персоной не интересовались, его книги "Моя магическая борьба", "Я и мир" и "Это я, Амадеусочка" не раскупались. Высокий статный брюнет со скорбными усиками-мустангос не был востребован этим светом.

Причиной столь несправедливого отношения судьбы к Лохкарту являлся самый банальный сглаз. Но, к сожалению, неснимаемый.

Единственное, чем славился Амадеус фон Лохкарт - безумная страсть к карточным играм на фоне чудовищного невезения. Лохкарт проигрывал всем подряд и всё подряд. Таковы последствия фамильного проклятия: все Лохкарты были лохами в картах.

Вконец обедневший маг пришёл в родной Хоботаст и преподавал защиту от сглаза и порчи.

Ректор Мастдай всецело полагался на Лохкарта, ибо знал его с пелёнок. Поэтому Глюкообильный решил поручить слежку за Харрей Поттным именно Амадеусу.

- Вникнете, Лохкарт, в щепетилово ситуации, - сцепил пальцы Мастдай Глюкообильный, когда преподаватель защиты сел в кресло. - Бабаянус приготовил нечто страшное, что съел Харря Поттный. И маг-алхимик незамедлительно отправил мальчонку за лекарством. А мне, между прочим, соврал-де, Харря отсиживается в туалете. Нет, я всё понимаю: скорее всего, мастер-маг не хотел волновать меня, старика…

- Именно так, верю всецело, - чопорно кивнул Лохкарт.

- Однако, как говорится, доверил - проверил, по результатам передоверил - перепроверил, и так пока не иссякнет кадровый потенциал, ха-ха…

- Ха-ха, - эхом откликнулся Лохкарт.

- А тут ещё неполадки в коммуникациях. И очень некстати профсоюз почтовых сов объявил забастовку… Я набросал краткий прогноз-гороскоп. Вышла галиматья какая-то. Впрочем, как обычно… Да-с… Все мировые линии сошлись на этом толстом сосунке - Харре Поттном. Тогда я кинул кости, откинул копыта и склеил ласты. И что бы вы думали?…

- Результат тот же, - предвосхитил кульминационную реплику Мастдая Лохкарт.

- Именно, мой мальчик! - глаза ректора заблестели, как новогодняя мишура. - Затевается что-то особенное, что-то из ряда вон выходящее. В общем, мир снова на грани катастрофы. И я подумал: там, где Армагеддон, там всегда мой лучший ученик Лохкарт!

- Спасибо, Мастдай, - церемонно поклонился, не вставая, лучший ученик.

- Я, конечно, послал в Министерство Магии тревожную записку с почтовой черепахой. Но вы знаете эту контору. Пока (да какой там "пока"! Если!)… Если моё сообщение и дойдет до высших эшелонов власти, то я не уверен, дойдёт ли его смысл! И поскачет моё письмецо по инстанциям от чинуши к чинуше!…

- Я волком бы выгрыз бюрократизм! - зарычал доселе спокойный Лохкарт и превратился в огромного чёрного волка.

Амадеус фон Лохкарт был зверомагом-оборотнем. Фокусу с трансформацией он обучился у самого Мастдая, который легко превращался в муравьеда.

- Тише, друг мой, спокойнее, - успокаивающе, но строго сказал ректор. - Не будем уподобляться… всяким…

Лохкарт вернул себе человеческий облик.

- Итак, юноша, - Мастдай торжественно встал из-за стола. - Ступай. Сей разумное, доброе, вечное. Сделай их всех! Задай перцу! Порви, как мартышка грелку! Но пасаран! Патриа о муэрте! Злодеи все параша, победа будет наша! Мир победит войну! Со щитом иль на щите! В серебре, а может быть, в нищете! Но как можно скорей!

Амадеус благоговейно кивал и даже кое-что записывал в блокнот.

Мастдай хлебнул водички прямо из графина и свернул речь:

- Вот тебе волшебный компас. Куда бы ты ни пошёл, один хрен выйдешь к Харре Поттному. Дерзай!

Стройный эффектный мужчина покинул кабинет ректора и гордо проследовал мимо Маннис Пеннис. Она глядела вслед этому импозантному красавцу и только вздыхала: его путь лежал не в её альковы, а к толстому сопливому школьнику-второгоднику с Шаурмой в желудке.

Мисс Маннис Пеннис всхлипнула в батистовый платочек, чуть надорвав его острым носиком, и включила радио.

Под балалайку, гармонь и три ситара пел красивый бархатистый голос:

Ой, не плачь по мне, Матрёна!

Мне дорога дорога,

мне идет венец из клёна

да Сатировы рога.

Оскоромились бездумно,

вот - поститься, ах, не в срок,

дни летели, пели шумно,

пили, ели, жили впрок.

Жаль тебе: поэт уходит,

а что пел? Что верещал?