Жаклин Уилсон - Новый старт

• Название: Новый старт
• Автор: Жаклин Уилсон
• Издательство: Росмэн-Пресс
• Жанр: Детская проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-353-02481-8

Я просто обожаю папу, и мои младшие братишка с сестренкой — тоже. Он веселый, очень прикольный и называет меня принцессой Эсмеральдой. На Рождество папа подарил мне колечко с настоящим изумрудом. Но потом он ушел от нас с мамой к новой подружке. Иногда мы с папой видимся, но все получается как-то не так... Может быть, нам и правда нужно забыть о нем и взять новый старт, как говорят взрослые?

---

— Она не виновата, — сказал папа.

Он был такой бледный, что даже серый, как будто ему и самому было плохо.

— Что это значит? В чем дело? — спросила мама, стягивая с меня свитер через голову.

— Не говори ей, папа! — взмолилась я сквозь несколько слоев мокрой шерсти.

Если он промолчит, может быть, окажется, что все это не взаправду.

— Я все равно собирался тебе сказать, но откладывал на после Рождества. Прости меня, я сам себе противен. Я не хотел, чтобы так получилось.

— О чем речь? — спросила мама, выпустив меня.

Папа набрал в грудь воздуху:

— Джули, я встретил другую женщину.

Мама даже глазом не моргнула:

— Что ж, это мы уже проходили.

— Но на этот раз… понимаешь… я люблю ее. Прости, я не хотел причинить тебе боль, но тут ничего не поделаешь, это настоящее. Со мной никогда в жизни такого не было.

— Ты не хочешь причинить мне боль и при этом говоришь, что любишь другую?

Мамино лицо сморщилось.

— Мамочка, не плачь! — закричала я.

Мне хотелось обнять ее крепко-крепко, но я не могла к ней прикоснуться, я была вся такая мокрая и противная.

— Иди в ванную, Эм, — сказал папа. — Нам с мамой нужно поговорить.

— Мне тоже нужно поговорить! — сказала я. — Ты же нас любишь, папа, — маму, и меня, и Виту, и Максика.

— Конечно, я вас люблю, моя хорошая. Я буду часто к вам приходить, но я ничего не могу поделать — я должен уйти.

— Ты не можешь так со мной поступить! Не можешь, не можешь! — зарыдала мама, покачиваясь на высоких серебряных каблуках.

Папа хотел ее обнять, она принялась отбиваться.

Я закричала:

— Мама, папа, не надо!

Невозможно было поверить, что все это происходит на самом деле. Я все время закрывала и открывала глаза, надеясь, что сплю. Если взять и резко открыть глаза, я снова вернусь в наше чудесное Рождество.

В кухню заглянула бабушка и тоже начала кричать. Потом вытолкала меня в коридор и поволокла на второй этаж, в ванную. Там содрала с меня оставшуюся одежду и сунула меня в ванну, точно младенца. Она намыливала меня с такой яростью, как будто шлепала.

Вита с Максиком колотились в дверь ванной, громко требуя, чтобы их тоже впустили.

— Господи ты боже мой, — огрызнулась бабушка, намыливая мне голову шампунем, потому что кончики моих волос успели окунуться в рвоту.

Бабушкины ногти впивались мне в кожу. Я не смела пожаловаться, что мне больно. Бабушка так ужасно рассердилась на меня, как будто это я во всем виновата.

Может, я и вправду виновата?

Вита с Максиком явно были готовы обвинить во всем меня. Они наконец влетели в ванную, и Вита тут же заорала:

— Мама поссорилась с папой из-за того, что ты там все заплевала, Эм!

— Мама так кричит… Даже на меня накричала, хоть меня и не тошнило, — плакал Максик.

Они, наверное, не поняли толком, что случилось. Они были еще маленькие. Мне тоже ужасно хотелось снова стать маленькой. Бабушка мыла меня, словно младенца. Вот бы на самом деле сделаться младенцем, пускай бы она завернула меня в полотенце, взяла на ручки, прижала к себе. Когда я была совсем маленькая, наверняка она хлопотала надо мной, как и все бабушки.

— Так, Эм, вылезай из ванны. Не стой, как чурбан! — рявкнула на меня бабушка. — Вытирайся и надень что-нибудь чистое.

Она так дернула меня, что я чуть не упала. Я взмахнула руками, чтобы удержать равновесие, и изумруд сверкнул в кольце.

— Ой, бабушка! Мое колечко! Я его намочила, и мыло на него попало. Вдруг оно испортилось?

— Да уж, глупость какая — подарить ребенку кольцо с изумрудом, — сказала бабушка. — В этом он весь… (нехорошее слово)!

Это было ТАКОЕ нехорошее слово, что мы все так и вытаращили на бабушку глаза. Как она смеет обзывать папу! Я уставилась на ее бледные ноги с вздутыми венами, торчащие из-под халата.

— Глупость — дарить старухам модные джинсы!

Вита с Максиком дружно ахнули. Я поскорее попятилась — мне показалось, что бабушка сейчас меня ударит. Но она только вздохнула и покачала головой с таким видом, как будто я прилюдно почесалась или ковырялась в носу. Я поняла, что ей попросту не до меня, все ее мысли были заняты тем, что происходило сейчас на кухне.

Мама все кричала и плакала, кричала и плакала.

После того как я вытерлась и переоделась в чистое, бабушка усадила нас с Витой и Максиком в гостиной и включила телевизор на полную громкость, так что в ушах начинало звенеть, как только кто-нибудь заговорит, но мы все равно слышали мамин голос. Я переключала каналы, пока бабушка не вырвала у меня пульт.

— Давайте посмотрим видео! — канючил Максик. — Давайте смотреть «Томаса»! Посмотрим «Томаса», ну пожалуйста!

Он уже много месяцев не просил показать ему «Паровозик Томас». Он знал этот фильм наизусть. Мы все знали его наизусть, но все равно стали смотреть, даже бабушка. Мама продолжала кричать. Теперь уже и папа на нее кричал. Вита сунула в рот большой палец и уткнулась носом в пушистую Балерину. Максик, не отрываясь, смотрел на экран, но при этом тихонечко шептал: «Мама плохая, папа плохой».

Был бы у меня пульт дистанционного управления, настроенный на маму с папой, я нажала бы кнопку и отключила звук. Я снова и снова повторяла про себя, что все как-нибудь уладится. Они вдруг перестанут вопить, вздохнут и бросятся друг другу в объятия. Так уже много раз бывало, почему же не может быть сейчас? Папа скажет, что он, наверное, сошел с ума, если хоть на минуту подумал о том, чтобы бросить нас. Он поклянется никогда-никогда не видеться больше с этой Сарой. Он останется с мамой, Витой, Максиком и со мной, и все мы будем жить долго и счастливо. Я твердила про себя эту сказку, изо всех сил сжимая кулаки, так что колечко с изумрудом впивалось мне в ладонь.

— Господи боже, да посмотрите на себя, дети! Сегодня же Рождество! — Бабушка плотнее запахнула халат и решительно направилась в кухню, шлепая тапочками.

— Пошла их ругать, — сказал Максик.

И ведь подействовало! Крики на кухне стихли. Долго слышалось какое-то бормотание. Наконец бабушка вернулась в гостиную. За ней шел папа. Глаза у него были красные, как будто он тоже плакал, но сейчас он улыбался изо всех сил. Казалось, эти губы с загнутыми кверху уголками наклеили ему на лицо по ошибке.

— Так, ребятушки, во что будем играть?

— В «Акульку»! — предложил Максик.

Он совершенно не умел играть в «Акульку», никак не мог распознать одинаковые карты и просто кричал во все горло: «Акулька!» — так что уши начинали болеть.

— Дурацкая игра, а Максик играть не умеет, — сказала Вита. — Давайте играть в «Счастливые семейства»!

Папа так и дернулся. Вита не хотела его дразнить, просто она любит эту игру — ей нравятся карточки, на которых нарисованы семьи кроликов, белочек и мышек.

— Давайте играть в рождественские игры, — сказал папа.

Он поискал взглядом Балерину, нашел и надел ее на руку.

— Будем танцевать! — сказала Балерина. — Будем играть в «Море волнуется, раз!».

Папа перебрал наши компакт-диски и вытащил «Любимые мелодии», старенький сборник дебильных детских песенок про розовые зубные щетки, мышат в галошах и сбежавший паровозик.

— И никаких песен про красноносых оленят! — сказала Балерина, приплясывая на руке у папы. — Раз, два, начали! Девочки, мальчики, смотрите, как я делаю пируэт!

Папа врубил музыку на бешеную громкость. Максик с Витой заскакали по комнате. Я тоже стала подпрыгивать. Бабушка тяжело вздохнула:

— Господи, Эм, ну что ты так топочешь? У меня статуэтки в шкафу дребезжат.

Я замерла на месте так резко, что чуть не вывихнула щиколотку.

— Нет, нет, танцуй, принцесса Эсмеральда, ты у меня легонькая, как фея! — сказал папа. — Дай мне руки, и мы с тобой спляшем веселую рождественскую джигу!

— Да уж, счастливого тебе Рождества, бессердечный мерзавец! — сказала бабушка и выбежала из комнаты.

Вита и Максик тоже застыли на месте.

— Нет, нет, музыка еще не кончилась! Вы что, забыли, как играют в «Море волнуется»? — сказала Балерина.

И вот мы снова запрыгали, ничуточки не заботясь о бабушкином фарфоре. Потом Балерина научила нас играть в разные старинные игры — «визгучего поросенка»[1] и жмурки. Папа завязывал нам глаза моим вязаным шарфом. Балерина очень хвалила шарф и говорила, что ей тоже бывает нужен такой, когда она вместе с другими оленями тянет санки Санта-Клауса холодными зимними ночами.

— Шикарный вязаный шарф, да к нему бы еще варежки для рожек, и клетчатые штанишки мне бы тоже не помешали! — сообщила она.

Мы все с хохотом повалились на ковер, и папа принялся тискать Виту с Максиком. Я засомневалась, не слишком ли я большая, чтобы играть в кучу-малу, но папа протянул руку и подтащил меня поближе.

— Пап, ты ведь на самом деле никуда не уйдешь? — шепнула я ему на ухо.

Папа приложил мне палец к губам:

— Ш-ш-ш, принцесса Эсмеральда! Не нужно обсуждать государственные тайны в присутствии принцессы Виты и принца Максика.