Жаклин Уилсон - Девочка-находка

• Название: Девочка-находка
• Автор: Жаклин Уилсон
• Издательство: Росмэн-Пресс
• Жанр: Детская проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-353-02453-2

Меня нашли первого апреля, в день моего рождения. Хорошая шутка, не правда ли? Сегодня мне исполнилось четырнадцать, и теперь моя очередь искать и находить. Может быть, мне даже удастся найти свою настоящую маму?

---

— Да? А меня тошнит от твоих объяснений. Кто ты такая, чтобы мне указывать? Ты мне не мать.

— Послушай, я пытаюсь…

— А мне это не нужно!

Это вырывается у меня само собой. В комнате становится очень тихо.

Это неправда.

Это правда.

Мэрион устало опускается на край кровати. Я смотрю на поднос. На голубые серёжки из лунного камня.

Я ещё могу извиниться. Поблагодарить за подарок. Съесть хлопья. Вдеть серёжки в уши, крепко поцеловать Мэрион и сказать, что мне очень нравится лунный камень.

Но я так мечтала о мобильном. Не понимаю, что плохого она в них нашла? Это же просто телефон! Неужели она не хочет, чтобы я могла общаться с подругами?

Может, Мэрион хочет стать мне единственной подругой? Что ж, мне она не нужна.

Я встаю, отодвигаю поднос, иду в ванную и захлопываю дверь перед носом Мэрион. Я хочу, чтобы она перестала лезть в мою жизнь. Я не стану носить её дурацкие серёжки. Да, я мечтала о них — несколько месяцев назад, когда просила её разрешить мне проколоть уши. Она что, потеряла счёт времени? Меня достало, что она все время что-нибудь да напутает.

Я умываюсь. Одеваюсь. Мэрион спустилась вниз. Выйти бы из дома, не столкнувшись с ней. Почему она всегда заставляет меня чувствовать себя виноватой? Я не виновата. Я не просила её обо мне заботиться. Я не надену серёжки. Не хочу, чтобы у меня в ушах болтались эти детские висюльки. Надоело думать о том, как бы не ранить её чувства.

Мэрион стоит у входной двери, забирает почту. Моё сердце делает сальто. Три поздравительные открытки — все не те. Глупо. Она не знает, где я живу. Скорее всего, она даже не знает, как меня зовут. Как же она может меня найти?

Мэрион наблюдает за мной. На её лице сочувствие. От этого мне становится только хуже.

— Эйприл, я знаю, как тебе тяжело. Я все понимаю.

— Ничего ты не понимаешь!

Она сжимает губы так плотно, что они почти исчезают. Дышит, раздувая ноздри, как лошадь.

— Для тебя это непростой день, но это не значит, что надо на меня кричать. Ты ведёшь себя как маленькая капризная девочка. Ты даже не поблагодарила меня за серёжки.

— Ну спасибо!

Слова звучат грубее, чем я хотела. От стыда на глаза наворачиваются слезы. Я не хочу её обидеть.

Нет, хочу.

— Меня достало вечно твердить «спасибо» да «пожалуйста», будто я какая графиня. Не хочу быть такой, как ты. Хочу быть собой! — бросаю я и выскакиваю за дверь — в школу.

Я не прощаюсь.

Не хочу думать о Мэрион. Мне становится стыдно. Я выселяю её образ подальше, на задворки памяти, где уже теснится множество других образов.

Я думаю о себе. Когда я остаюсь одна, то перестаю понимать, как быть собой. Я не знаю, кто я такая. Есть только один человек, который может мне помочь, но как её найти?..

Я ищу способ.

Я захожу в магазин на углу улицы. Радж улыбается мне:

— Привет, Эйприл.

Я прохожу мимо шоколадок, чипсов, газированных напитков. Разглядываю газеты, сложенные аккуратными черно-белыми стопками. «Таймс». В ней есть колонка частных объявлений. Как-то раз на уроке обществоведения мы разбирали её рубрики.

Не могу же я развернуть газету и начать читать. Радж прикрепил к полкам таблички: «Здесь не библиотека. Купите, а потом читайте».

Я покупаю газету. Радж недоверчиво смотрит на меня.

— Решила взяться за ум, Эйприл? — спрашивает он.

— Вот именно, — отвечаю я.

— Это первоапрельская шутка, да?

— Нет. Я хочу купить газету.

— Ох уж эти девчонки! — говорит Радж, будто я пытаюсь его провести.

Он не знает, что первого апреля я никогда ни над кем не шучу. Не ставлю ведра на дверь, не втыкаю иголки в сиденья, не кричу: «Эй, у тебя вся спина белая!» В этот день мне кажется, что ко мне подкрадывается тень, что со мной произойдёт нечто страшное. Поскорее бы оно произошло.

Я даю Раджу деньги. Он подозрительно разглядывает каждую монету, будто ждёт, что она шоколадная. Все-таки я его провела. Фокус в том, что никакого фокуса нет.

Сообщения тоже нет. Я выхожу из магазина, прислоняюсь к стене и листаю страницы.

Ветер рвёт газету из рук. На дворе апрель. Почему я не родилась в любой другой день? День дураков. Ну и шуточки у судьбы.

Некоторые сообщения кажутся зашифрованными. Мне не удаётся их разгадать. От неё ничего нет. Никаких «С днём рождения! Первого апреля я всегда думаю о тебе». Вспоминает ли она меня? Я постоянно о ней думаю. Я совсем не знаю, какая она. Могу только воображать.

Воображать я умею.

По истории нам часто задают представить себя на месте римского центуриона, или Марии Тюдор, или лондонского беспризорника и написать об этом сочинение. Миссис Хантер всегда ставит мне «отлично», несмотря на то что я чересчур увлекаюсь и забываю о правописании и пунктуации.

Но меня не ругают. В этой школе все хорошо. Я догнала остальных. В прежних школах меня считали то умственно отсталой, то непроходимой тупицей, а некоторые учителя, знавшие о моем прошлом, перешёптывались и закатывали глаза. Одноклассники дразнились и обзывались. Боже мой, такое ощущение, что я не рассказываю, а играю на скрипке тоскливую, жалостливую мелодию.

Не стоит меня жалеть. В этой школе никто не знает о моем прошлом. Я — обычная девятиклассница, светленькая невысокая девочка по имени Эйприл, известная только как подруга Кэти и Ханны. Никто не считает меня странной, разве что дразнят плаксой. Однажды на уроке нам рассказывали о маленьких беженцах, оставшихся без родителей. Я заревела в голос. Я прорыдала не только урок, но и перемену. Ханна суетилась вокруг меня с бумажными платками, и тут к нам подошёл учитель, решивший, что у меня случилась беда. Но Ханна сказала ему:

— Это же Эйприл, она всегда плачет.

А Кэти добавила:

— Мы зовём её Эйприл-плакса.

С тех пор это моё прозвище. Оно лучше, чем Эйприл-дурочка.

Оно куда лучше, чем Ребёнок со свалки.

Это и есть настоящая я. Обо мне писали газеты. Я стала знаменитостью. Не каждый, едва родившись, попадает на первую полосу. Но не каждого выкидывают в помойку, как мусор. Не каждая мать смотрит на своё новорождённое дитя и думает: «Нет уж, такой ребёнок мне не нужен, пойду его выкину».

Мусорный бак вместо кроватки. Коробка из-под пиццы вместо подушки, газета вместо одеяла, смятые салфетки вместо матраса.

Что это за мать, которая выкидывает собственное дитя?

Я к ней несправедлива. Не думаю, что она меня ненавидела. Она просто до смерти испугалась. Вдруг никто не знал, что она ждёт ребёнка, а она боялась сказать?

Я задумываюсь.

Почему она решила от меня избавиться? Она одинока. Она не может обо мне позаботиться. Она совсем юная. Вот почему она не может забрать меня домой.

Приходит боль, и она не знает, что делать. Может быть, она школьница. Она хватается за живот и охает. Соседка по парте спрашивает, что с ней. Она не может ответить: «Так, ерунда. Я всего-навсего рожаю и потому испытываю адские муки».

Она качает головой и говорит, что у неё схватило живот. Возможно, притворяется, что у неё критические дни. А может быть, она думает, что у неё на самом деле критические дни! Вдруг она не догадывается, что ждёт ребёнка?

Нет, глубоко внутри она, конечно, знает, но думать об этом так страшно, что она гонит от себя эти мысли. Именно поэтому она не решила, что будет делать. Даже сейчас, когда я толкаюсь, стремясь выйти наружу, она не до конца верит в моё существование.

Сейчас, на уроке, это кажется ей нелепицей. Интересно, какие предметы она любит? Историю, как я? Умна ли она? Есть ли у неё подруги? Наверное, нет. Ни одного по-настоящему близкого человека, которому могла бы довериться. Быть может, у неё лишний вес и никто не заметил, что в последнее время она поправилась. Она носила широкие свободные свитера и отпрашивалась с физкультуры, так что в школе ничего не заподозрили.

А дома? Неужели её мама тоже не заметила?

Наверное, маме до неё нет дела. Возможно, она боится отца, потому и не сказала родителям. Она им не доверяет.

Как это случилось?.. Она не из тех девушек, что спят с каждым встречным-поперечным. Она тихоня и скромница. Парни не смотрят в её сторону, но однажды — ровно девять месяцев назад — её приглашают на вечеринку. Она чувствует себя лишней и хочет уже уйти, но тут появляется этот парень, чей-то двоюродный брат. Он садится рядом с ней и заводит разговор, будто она ему в самом деле интересна.

Музыка играет так громко, что они едва друг друга слышат. Они идут на кухню, чтобы выпить. Вообще-то она не пьёт: разок пробовала вино, пару раз — пиво. Ей не нравится вкус спиртного. Но он приносит ей что-то сладкое, с фруктами наверху. Коктейль пьётся удивительно легко и оставляет внутри приятное ощущение. Ей приятен и сам парень. Он держит её за руку, их головы соприкасаются. Она выпивает ещё бокал, затем ещё. На кухню приходят другие гости, и они выносят свои коктейли в сад.

В кухне было так жарко, что её лицо порозовело, как коктейль. Но на улице прохладно, и она начинает дрожать. Он обнимает её, чтобы согреть.