К началу - М. Я. Геллер

• Название: М. Я. Геллер
• Автор: К началу
• Жанр: Книги

---

Бесспорно, Уложение постаралось ответить на все вопросы. В нем было около тысячи статей. Оригинальный текст, обнаруженный в 1767 г. в кремлевской Оружейной палате, представлял собой свиток шириной в 22-26 см и длиной в 308 м. Он был составлен из 959 листов пергамента.

Свод законов - Уложение - регламентировал обязанности общества по отношению к государству и упорядочивал систему управления. Московское общество, вышедшее из Смуты, состояло из четырех основных групп: 1) люди служилые, 2) тяглые посадские, 3) тяглые сельские, 4) холопы. Они различались, прежде всего, родом повинностей: служилые служили государству в армии или администрации, посадские (жители городов) платили налоги от торговой или промысловой деятельности, сельские тяглые (крестьяне) платили сельскохозяйственными продуктами. Уложение установило, возможно, не имея этого в виду, точную классификацию социального положения всех групп населения, установив тариф наказаний за оскорбление чести. Думные люди - бояре, окольничие, думные дворяне и думные дьяки - стояли на самой высокой ступени социальной лестницы (вслед за царевичами - потомками мусульманских правителей, принявших христианство, и князьями). За бесчестие, нанесенное им, наказывали кнутом и тюрьмой. В остальных случаях за бесчестие платили штраф от 5 рублей до 1 рубля: его размер соответствовал социальному положению оскорбленного. Особый класс составляли Строгановы, богатейшие купцы, поставщики серебра. Их бесчестие «стоило» 100 рублей. Кара за бесчестие, нанесенное

41 Валишевский К. Начатки современной России. Указ. соч. С. 49.

[351/352]

женщине, была вдвое выше, чем за оскорбление мужчины, а за девицу платили вчетверо. Холоп не получал за бесчестие ничего и ценился по закону в 50 рублей.

Особенностью московской социальной структуры была ее подвижность, между группами имелись подгруппы: посадские занимались земледелием, крестьяне - торговлей, желавшие уйти от тягла записывались в кабальную зависимость к помещику. Уложение ликвидирует мобильность, закрепляет посадских в городе, запрещая им записываться на службу, отдавать себя в кабалу и даже переходить из посада в посад. Город превращался в административный центр, где жили чиновники и обслуживавшие их нужды посадские, и не играл важной роли в экономической и социальной жизни страны.

Уложение окончательно и безоговорочно закрепощает крестьян. Закон запрещал переход от помещика к помещику, крестьянин прикреплялся к земле. Были отменены сроки давности поисков беглых, беглеца возвращали хозяину, независимо от времени, прошедшего после побега: крестьянин прикреплялся к помещику. Он одновременно прикреплялся к государству: труд на помещика рассматривался как род службы на государство, как материальное обеспечение служебных обязанностей помещика. Закрепление крестьян значительно увеличило удельный вес дворян, класса, ставшего после разгрома боярства в смутное время, господствующим военно-служилым и землевладельческим классом. Перепись 1678 г. свидетельствует, что в стране насчитывалось 888000 дворов, из них крестьянам или свободным мещанам (посадским) принадлежало 10,4%, церкви - 13,3%, двору - 9,3%, боярам - 10%, дворянам - 57%42.

Крепостное право, крепостная зависимость крестьян, подавляющего большинства населения, на протяжении последующих двух столетий будут основной особенностью русской государственной системы, источником ее силы и ее слабости, фактором, определяющим превращение московского государства в российскую империю и отсталость страны. Характер крепостной зависимости крестьян будет меняться, но в главном останется таким, каким определило положение сельского тяглового населения Уложение 1649 г. Уложение подчеркнуло различие в положении крепостного крестьянина и холопа, раба. Может быть, самым красноречивым выражением сути крепостничества было вписанное в закон запрещение крепостному крестьянину продавать себя в холопство, в полное

42 Ключевский В. О. Указ. соч. С. 250.

[352/353]

рабство, что, как упоминалось выше, делалось для ухода от уплаты тягла. Основное различие между холопом и крепостным заключалось в том, что первый являлся частной собственностью владельца, второй, как настаивает и подчеркивает Уложение, - собственностью государства. Василий Ключевский объясняет: «Государство, воспрещая лицу частную зависимость, не оберегало в нем человека или гражданина, а берегло для себя своего солдата или плательщика. Уложение не отменяло личной неволи во имя свободы, а личную свободу превращало в неволю во имя государственного интереса». Как обычно, историк резюмирует лаконичной формулой: «Личная свобода становилась обязательной и поддерживалась кнутом».

«Личная свобода», о которой говорит В. Ключевский, была свободой крепостного состояния, если можно использовать взаимоисключающие понятия. Крепостной мог считаться «свободным», ибо, в отличие от холопа, личной собственности помещика, он был прежде всего собственностью царя. Иван Посошков (ок. 1652-1726), первый русский политэконом, выпустивший в царствование Петра I «Книгу о скудности и богатстве», писал, что помещики владеют крестьянами временно, а «царю они вековые». Царь передал крестьян помещикам, возложив на них заботу о сборе тягла, сделав их финансовыми агентами государства. Существование высочайшего хозяина и покровителя не смягчало тяжести крепостного состояния, но крепостной не ощущал себя полным рабом помещика, ибо над помещиком и над ним был царь.

Отражением особого характера крепостной зависимости была община, возникающая в XVI-XVII вв. Не замечаемая и внезапно «открытая» в XIX в., община превратится в объект беспощадных идеологических споров, эхо которых слышно и в конце XX в. Община, включавшая всех обитателей деревни, возникла как инструмент, способствовавший взиманию налогов с крестьян. Члены общины были связаны коллективной ответственностью за уплату тягла, которое разделялось между всеми. Постепенно община становилась формой самоуправления, распределяла земельные участки, обрабатываемые крестьянами, предотвращала бегство (сокращение числа членов увеличивало налог, который должны были платить оставшиеся), позднее определяла, кому служить в армии и т.д. Решения принимались общим собранием всех членов общины. Община была формой прямой демократии. Автор «Восточного деспотизма» Курт Витфоегль называет ее «демократией нищих». Для членов общины она была формой существования, миром. До реформы русской орфографии, проведенной в 1917 г. Временным правительством, можно было

[353/354]

по написанию знать, идет ли речь о мире - планете, земном шаре, или о мире - общине. После реформы оба слова пишутся одинаково, подчеркивая общность понятий. Для русских крестьян мир - община был миром, в котором они жили, не зная часто о наличии внешнего мира, в котором все были равны, ибо никто не имел прав, а на всех лежали одинаковые обязанности.

Борис Чичерин (1828-1904), консервативный историк и правовед, представил очень сжато русскую историю как процесс закрепощения: в средние века, хотя и существовали рабы, значительная масса населения была свободной. Бояре, слуги и крестьяне ходили с места на место, из одного княжества в другое, вступая только в срочные связи на основании свободного договора. Это бродячее состояние было несовместимо с новым государственным строем. Когда московские цари стали строить единое здание государства, они наложили на все сословия государственное тягло. Переход был воспрещен; свобода исчезла. «Прежде всех укреплены были бояре и слуги: из вольных людей они превратились в холопей государя, обязанных служить ему всю свою жизнь. Затем укреплены были посадские; наконец дошла очередь и до крестьян. Для того, чтобы служилые люди могли нести свою службу, им необходимы были средства, а пустая земля, которую они получали от правительства, средств не давала; пришлось прикрепить к ней население. Таким образом, закрепощение одних влекло за собой закрепощение других». Борису Чичерину эта стройная схема нравится, ибо он пишет через 20 лет после того, как были освобождены крестьяне и завершился обратный процесс - раскрепощения России. Он шел, по мнению историка, от освобождения дворян, потом городского сословия и, наконец, крестьянства.

«Всеобщее крепостное право, - подводит итог Борис Чичерин, - несомненно содействовало общественному развитию; благодаря ему Россия сделалась великим и образованным государством»43.

Закрепив на месте население, подробно определив положение дворян, нового господствующего общественного слоя (поместья были приравнены к вотчинам, т.е. могли передаваться по наследству), Уложение дает ответ на вопрос об управлении государством, в котором все расставлены по полкам, имеют свое место. Изменения не носили характера реформ, они диктовались практическими нуждами, т.е. прежде всего неудовлетворительностью старых учреждений. Целью изменений