Татьяна Москвина - Эссе, статьи, рецензии

• Название: Эссе, статьи, рецензии
• Автор: Татьяна Москвина
• Жанр: Книги

---

«МИРАЖ- ПРЕСТИЖ»

Дорога от Петербурга до Зеленогорска мне известна наизусть, как линии на моей ладони. В детстве я глазела на этот участок жизни из окна электрички, сейчас смотрю из окна автомобиля. Но, признаться, все те же глупые и праздные мысли приходят в голову: вот домики, да… а вот интересно, что за люди в них живут? Как живут? Во всяком случае, жители на перегоне Лахта - Ольгино априори люди небедные. Здесь даже половина деревянного дома, как я читала в объявлениях купли-продажи, стоит 90 тысяч у.е. Такие деньжищи! За 90 тысяч уе в любом другом направлении можно схватить коттедж с душем и настоящими унитазами. Не говоря уже о том, что за эту же сумму реально приобрести дом в Черногории, в Болгарии, в Испании… Про дачу под Севастополем и говорить не будем, чтоб не расстраиваться. За такие деньги там можно взять три дачи. Или, к примеру, целых тридцать лет отдыхать по два месяца на морских курортах! Для того чтобы отвалить 90 тысяч уе за половину деревянного дома без удобств, на крошечном участке земли, надо, чтобы в голове стоял прочный, густой туман. Навеянный чарами какой-то злой Фата-Морганы. Ведь что хорошего представляют из себя поселки Лахта и Ольгино? Решительно ничего. Ровная болотистая местность, скучная и скудная растительность, каменистый мелкий залив, в котором ни один санитарный врач не порекомендует купаться. Хроническое, как гастрит и вялотекущее, как шизофрения, строительство дамбы не улучшило, мягко и нежно говоря, состояние воды в нашей луже. Маленькие плохонькие магазины. Таинственные кафе и таверны, от которых тихо веет паленым мясом и сильной вероятностью уголовщины в стиле незабвенных криминальных сериалов питерского стиля. Единственное отрадное место - добродушно выкрашенная в приятный голубой цвет церковь, работающая, правда, только по выходным и праздникам. У этих мест нет никакого собственного внутреннего содержания, никакой гражданской жизни. Здесь даже гулять можно только по дорожкам-улицам от шоссе к железной дороге. Это никак не похоже на предел наших питерских мечтаний - на английскую деревню. Купившие себе здесь кусок миража сидят за своими двухметровыми заборами и, стараясь не глядеть на подступающий к горлу город, придвинувшийся к Лахте почти вплотную, старательно жарят пресловутый шашлык - обязательный атрибут рая на земле. Нажраться за своим забором - это, действительно, полное счастье. Но его в данной престижной местности достигнуть даже за 90 тысяч уе нереально. Ведь, как мы помним, за эти деньги вам будет принадлежать только половина дома! Что же позолотило эту грустную и скучную местность? Какая сила взметнула здесь цены в заоблачную высь? Как зовут эту Фату-Моргану? Ее зовут…ольгинский мотель. Здание, овеянное в восьмидесятых годах романтическим ореолом фарцовки и валютной проституции. Именно тогда Лахта-Ольгино становится золотым престижным местом встречи гордого прекрасного социализма с миром голого чистогана. И вот уже ольгинские проститутки давно стали шведскими бабушками, а послевкусие чего-то дорогого и чудесного у народа осталось. И мы по-прежнему покупаем не шампунь, а надежду, не дом - а мираж из собственной головы! Едем дальше. Оп-па! Снесли «Волну», ту самую «Волну», что в Репино у пляжа. Знаменитый с девяностых годов комплекс зданий из красного кирпича. Юность новорусского капитализма, первые кооперативные магазины, первые кафе! Но мир голого чистогана не знает сентиментальности. Теперь тут имеется заборчик с приветливой надписью «Строительство элитного поселка «Солнечный зайчик». Или «Счастливый утенок», я уж не помню. Что из себя будет представлять этот «утенок-зайчик», вообразить нетрудно. В Репино вдоль нижнего шоссе таких зайчиков понастроено немало. Это выглядит так: за забором, на участке земли примерно в тридцать-сорок соток, напихано несколько десятков домов неописуемого и не существующего нигде, кроме этих мест, стиля. Где учились горе-архитекторы, не знаю. Дома похожи на каких-то кривых-косых, хвастливых, придурковатых уродцев. Расстояние между этими двух-трех-этажными уродцами составляет примерно десять метров! Эдакая коммуналка за миллион долларов. Я не знаю ни одного человека, живущего в таком поселке - если бы мы даже познакомились, то и двух слов связать бы не смогли. Мы инопланетяне. Репино - тоже престижный мираж. С дорогими и скверными магазинами, которых нет более нигде в России. Потому что в глубинке магазины плохие, но дешевые, а здесь плохие - и дорогие. Для счастливых утят, которым не положено брать фуфырь дешевле ста баксов. С полным отсутствием собственной, внутренней, общей жизни поселения. Даже единственную ценность - пляж - никто ведь не убирает, не чистит как следует. А леса, которые считаются заповедными, находятся в безобразном, ужасном состоянии. Идет тихая браконьерская порубка, многие деревья повалены, попечения о лесе никакого. Я тут и лесника-то никогда ни одного не видела! «Мираж-престиж», таким образом, висит просто в воздухе. Ценообразование в этих местах целиком принадлежит любимому жанру всех подростков - фэнтези… Казалось бы, что может быть проще - посмотреть на жизнь спокойными, трезвыми глазами, врубив здравый смысл на первой скорости. Нет, не получается. Наш главный архитектурный стиль общества теперь - миражи за заборами. Наковырять где-то миллион уе, построить забор и сидеть за ним, и плевать на всех. Но мы, дети света, пионеры-герои, люди будущего, мы идем себе мимо заборов, и посмеиваемся, и напеваем веселые песенки. Нам принадлежит весь мир, а не жалкий мираж на шести аршинах земли.

ПУСТОТА

В душе и в мире есть пустоты, Как бы от пролитых кислот… В.Ходасевич Пустота, как математический икс, может иметь разное значение: и чистого листа, где вот-вот нарисуют новое, свежее будущее - и могильной ямы, куда вот-вот опустят драгоценное прошлое. Вот - выбрался свободный денек. Иду гулять по городу знакомыми путями. Четыре года прошло с торжеств по случаю 300-летия Санкт-Петербурга. Скоропалительный ремонт исторического центра тогда многих тревожил, казался неосновательным: однако дома не падали, и многие привычные вещи находились на привычных местах. Теперь же повсюду - пустоты, пустоты, пустоты. Бедное сердце то и дело вздрагивает: Крюков канал - нет квартала! Литейный - нет дома! Угол Невского и Восстания - нет квартала! Конечно, скоро пустоты будут заполнены - всюду кипит работа, леса, известка, кирпич, тросы, все скрипит, шумит, грохочет… В лихорадке строительства валятся краны, мимолетом придавливая отдельных жителей во имя общего светлого будущего. Ведь в России будущее - обязательно светлое, а прошлое - обязательно темное: видимо, что-то кардинальное происходит с русским временем в момент прохождения через этап настоящего. При этом русская историческая материя явно сменила фактуру. Как-то все иначе проходит, без экстрима. Вроде бы в 90-х годах не было ни революции, ни гражданской войны - а общественный строй сменился на противоположный, и человеческие потери при этом были огромны. А в Петербурге не было войны, никто город не бомбил - а что ж это он стал выглядеть, точно после бомбежки, что же это в мирное время у нас падают крепкие, столетиями простоявшие дома? В одной книге нам дан хороший совет - «по делам их узнаете их». Если в результате чьей-то деятельности падают и разрушаются дома - значит, война все-таки ведется. Но кто враг, где он? Все мило улыбаются во все зубы, как кашалоты, и клянутся в вечной любви и преданности городу. Все, что ни делается - все обложено заверениями в самом скором наступлении светлого будущего. Во имя его застраиваются скверы и садики, и городу вот-вот станет нечем дышать; сносятся детские и спортивные площадки; захватываются куски территорий, прилегающих к школам (и на них вырастают домища); закрываются магазины с многолетней историей… Только что прошлась по Ординарной улице - а былой футбольной площадки нет, от детской площадки отхвачена половина, забор, пыль, иноплеменная речь строителей. Что же это за будущее такое, ради которого срубаются деревья и уничтожаются дома? Ради какого образа грядущего производятся такие опустошения в повседневном быту, в нашей общей петербургской-ленинградской памяти? Нет, враг существует. Он здесь, каждый день рядом с нами. Там, где бескорыстный взгляд видит красоту, историю, милый сердцу привычный быт - взгляд врага видит только свое. Источник дохода. Куски земли, чреватые огромной выгодой. Возможность квадратные метры превратить в рубли. И никакого такого образа грядущего алчность не имеет - просто для достижения своих целей она ни перед чем не остановится и никакой ложью не побрезгует. Алчность, то есть всепоглощающая, пламенная страсть к наживе, как любая страсть, деформирует картину мира. Те, кто спалит душу алчностью, не видит города как города, не замечает нагретой, сплетенной, исторически сложившейся жизни его жителей. Взгляд алчности - узкий, горячечный, лихорадочный - видит только конкретное место, из которого можно извлечь выгоду. Вот свободное пустое место. Это миллионы рублей, а бывает, что и долларов. На нем растут деревья? Срубить. Дети играют в футбол? Обойдутся. Моим детям, - думает слуга алчности, - есть где играть, они, славбогу, не в коммуналке на Одинарной улице живут, а в доме с няней и шофером, а до других детей мне дела нет. И те, кто воюет сейчас на стороне алчности, никогда своей вины ни в чем не признают - они будут на любом суде корчится как червяки, врать, показывать бумажки и справки, что дом сам потрескался и упал, а дерево никто не рубил, оно вообще было гнилое и неправильное, а на снос детской площадки было разрешение, потому что по документам там никогда никакой площадки и не было. Петербург пожирается алчностью! И его сегодняшний вид - это не результат продуманных, разумных изменений. Это результат каждодневных деформаций корыстью, плод усилий грызущих город обезумевших крыс, поселившихся в душе людей. В итоге у нас получается город, которого никто не хотел, который как-то так, сам собой сложился на мелких откусываниях и пожираниях. Тут впендюрили домик, там урезали садик, здесь надстроили, там понатыкали, тут впилили, там присобачили, здесь зафигачили… Безобразия, творимые алчностью, вполне можно было бы пресечь силой власти - если бы власть сама была хоть отчасти свободна от алчности. Но мы все ждем-ждем, когда же они накушаются и посмотрят, наконец, на город сытым взглядом того, кому уже ничего не надо и кто не видит в каждом метре городской земли источник наживы. Вот Юрий Лужков- Долгорукий, на Москве, уже вроде как… что-то даже в лице изменилось…