Людмила Алексеева - История инакомыслия в СССР

• Название: История инакомыслия в СССР
• Автор: Людмила Алексеева
• Издательство: Издательство Весть
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1992
• ISBN: 5-89942-250-3

Издательство Весть, 1992 г. ISBN 5-89942-250-3 352 стр.

---

Стояли на тротуаре, взявшись под руки цепочками человек по пять, плотной колонной. В половине второго ночи прибыл министр охраны общественного порядка Головченко со свитой, в которой узнали заместителя председателя украинского КГБ.

Головченко попросил демонстрантов изложить их претензии. Оксана Мешко вышла из толпы и потребовала освобождения арестованных. Головченко обещал, что к утру их отпустят, и просил утром прислать в ЦК делегацию от демонстрантов, а сейчас разойтись. Большинство послушалось, но человек 40 решили ждать освобождения арестованных. Часа в 3 ночи их привезли и выпустили на глазах у ожидающих.

Через несколько дней после демонстрации Плахотнюк и еще несколько замеченных на демонстрации людей были уволены с работы.

В последующие годы власти больше не предпринимали милицейских разгонов собравшихся у памятников Шевченко. Однако они, с одной стороны, заблаговременно предостерегали людей, находившихся «под подозрением», о нежелательности появления около памятника в этот день, и ослушание грозило увольнением с работы, а с другой, - стали проводить в этот день официальные фестивали украинской поэзии, казенная атмосфера которых отвращала от их посещения, их заполняли специальной публикой - комсомольцами, дружинниками и даже солдатами. Тем не менее, паломничество к памятнику Шевченко 22 мая продолжалось ежегодно до 1972 г.

Украинское национально-демократическое движение по духу, социальному составу участников, аргументации требований и способам самовыражения очень близко к правозащитному движению, начавшемуся в Москве в 1965 г. Взаимоузнавание произошло в мордовских политических лагерях, где находились арестованные в 1965 г. украинцы и куда попали москвичи Синявский и Даниэль. Благодаря письмам из лагерей и через родственников, ездивших на свидания, установились личные связи и на воле. Путь с Украины в Мордовию лежит через Москву. Родственники арестованных, ездившие их навестить, и освободившиеся из лагеря обязательно оказывались в Москве. Они останавливались у родственников и друзей московских политзэков.

Во время широкой правозащитной кампании - в связи с судом над московскими самиздатчиками Юрием Галансковым и Александром Гинзбургом в 1968 г. - основную часть «подписантов» составляли москвичи. Украина была единственной из республик, поддержавшей эту кампанию. Украинцы дали более 18,8% от общего числа ее участников («Письмо 139-ти»). [20]

Вследствие усиления преследований за «национализм» после 1967 г. реже стали публичные проявления национальных чувств, характерные для первой половины 60-х годов, и участились случаи анонимных выступлений. Так, в марте 1968 г. в Киевском университете и в Сельскохозяйственной Академии были разбросаны листовки с призывом бороться против русификации. Такие же листовки рассылались по почте. Вскоре в связи с этим были арестованы рабочие Киевской ГЭС, студенты-заочники Киевского университете А. Назаренко, В. Кондрюков и В. Карпенко. Их осудили за «антисоветскую пропаганду» соответственно на 5 лет, 3 и 2,5 года лагеря строгого режима. Несколько их друзей были исключены из университета. [21] Были и другие случаи использования листовок на Украине в эти годы.

Из-за ухудшения внутренней обстановки на Украине на фоне общего спада надежд на демократизацию после вторжения советских войск в Чехословакию в августе 1968 г. создалась атмосфера, которая стимулировала крайние, трагичные формы протеста.

В ноябре 1968 г. совершил самосожжение украинский учитель из Днепропетровской области Василий Макуха (50 лет, политзаключенный сталинских лагерей, отец двоих детей). Макуха приехал в Киев 5 ноября 1968 г., в канун празднования годовщины Октябрьской революции вышел на главную улицу столицы Крещатик, поджег себя и, горя, бежал по людной улице с возгласами «Да здравствует свободная Украина!». Когда удалось погасить пламя, В. Макуху доставили в больницу, где через два часа он скончался. Насколько мне известно, это первое по времени самосожжение в знак протеста против национального угнетения: Ян Палах (Чехословакия) - январь 1969 г.; Илья Рипс (Рига) - апрель 1969 г.; Ромас Каланта и его последователи (Литва) - май 1972 г., крымский татарин Муса Мамут - 1978 г.

Самосожжение В. Макухи, свидетелями которого были сотни людей, в обстановке общей усталости и подавленности, вызвало поразительно слабую реакцию, в то время как в начале - середине 60-х годов несравненно менее значительные события давали чрезвычайно сильный отклик (например, аресты 1965 г.). Известно, что на Украине распространялась листовка об этом самосожжении (за что был осужден С. Бедрило), но, видимо, не широко. Вероятно, под впечатлением от самосожжения Макухи и Я. Палаха в феврале 1969 г. пытался совершить самосожжение Николай Бреславский, 45-летний учитель из Бердянска, тоже, как и Макуха, узник сталинских лагерей, отец троих детей. Его удалось спасти, и он был осужден на 2,5 года лагеря строго режима за «антисоветскую агитацию и пропаганду» (Бреславский имел при себе плакаты с протестом против русификации).

В конце 1970 г. случилось еще одно трагическое событие - была убита киевская художница Алла Горская - общая любимица, мастерская которой в течение всего предшествующего десятилетия была постоянным местом многолюдных собраний шестидесятников. Алла поехала в город Васильков в часе езды от Киева к свекру забрать швейную машинку - и была найдена с проломленной головой в погребе его дома. Сам свекор - старый больной человек - был найден мертвым за несколько десятков километров от дома.

Обстоятельства гибели Горской и особенно расследования этого убийства породили общую уверенность в причастности к нему КГБ, сотрудников которого раздражало дерзкое бесстрашие художницы на допросах и ее роль «заводилы» среди киевских шестидесятников.

На похоронах Аллы выступили ее друзья - Иван Гель, Евген Сверстюк, Олесь Сергиенко. Через год с небольшим все трое расплатились за смелые гражданские речи арестом. [22]

К концу 60-х гг. стало меньше публичных выступлений в защиту национальных прав, но интенсифицировались менее заметные на поверхности формы национально-демократического движения, прежде всего - самиздатская деятельность.

В начале 60-х годов украинский самиздат состоял главным образом из перепечаток стихов поэтов-шестидесятников, не опубликованных в советской печати или опубликованных в труднодоступных из-за малого тиража изданиях. В 1965 г. на обысках, проведенных у арестованных и в их окружении, самиздатский «улов» был очень бедным, что свидетельствует о слабом развитии самиздата. Лишь в единичных случаях находили одну-две статьи, чаще всего - анонимный памфлет «По поводу суда над Погружальским» о пожаре в украинском отделе киевской библиотеки. [23] Однако вскоре после арестов 1965 г. появился сборник В. Чорновила об этих арестах и книга И. Дзюбы «Интернационализм или русификация?», законченная в декабре 1965 г. Эти две работы стали наиболее популярными в украинском самиздате. Они были изданы за рубежом по-украински и на европейских языках и открыли украинскому зарубежью людей нового сопротивления, чуждых большинству эмигрантов своим отношением к социализму и марксизму, не без советских предрассудков, довольно невежественных относительно предшествующих стадий борьбы, но искренне любящих Украину и мужественно отстаивавших ее благо, как они его понимали.

Кроме книг Чорновила и Дзюбы, довольно широко распространились публицистические выступления С. Караванского, написанные в форме жалоб в соответствующие советские инстанции. Караванский приводил скрупулезные доказательства русификации Украины и полного несоответствия русификаторской политики партийным программным документам и советским законам. [24]

Во второй половине 60-х годов украинский самиздат обогатился статьями Е. Сверстюка («Собор в лесах»), В. Стуса («Место в бою или расправа?») в защиту И. Дзюбы, М. Брайчевского («Воссоединение или присоединение?» - об истории отношений Украины и России), Л. Плюща (писавшего под псевдонимами Лоза, Малоросс и др.) и В. Мороза. Последний, еще находясь в мордовском лагере, передал на волю «Репортаж из заповедника имени Берия», а освободившись написал статьи: «Среди снегов» (призывавшую к «апостольскому» служению Украине), «Дантон и Датон» и «Хроника сопротивления» - о разрушении украинской культуры и русификации. М. Осадчий по освобождении отдал в самиздат книгу «Бельмо» - автобиографическую повесть с описанием ареста, суда и лагерных лет. Довольно широко ходило в самиздате коллективное письмо творческой молодежи Днепропетровска, за которое получили лагерные сроки И. Сокульский, Кульчинский и Савченко. [25] Были запущены в самиздат описания процессов 30-х годов, в частности, суд над режиссером Л. Курбасом.

На русский язык одной из первых была переведена работа И. Дзюбы «Интернационализм или русификация?». Эта книга открыла украинское национальное движение москвичам, пережившим к тому времени события, во многом схожие с украинскими: в Москве только зародилось движение, которое впоследствии получило название правозащитного.