Луи Жаколио - Сердар

• Название: Сердар
• Автор: Луи Жаколио
• Издательство: Акционерное общество «Прибой», Редакция журнала «Вокруг света»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994

Действие романа происходит в Южной Индии и на Цейлоне в середине XIX века, после подавления восстания сипаев 1857 года. Индийцы, преданные принцу Нана Сахибу, и примкнувшие к ним европейцы продолжают борьбу против господства англичан. Герои романа, скрываясь от преследований, борются с постоянно возникающими опасностями, обходят коварно расставленные ловушки, разрушают хитроумные козни врагов. Обстоятельства вынуждают Сердара и его товарищей постоянно менять места своего пребывания, что позволяет автору, отменному знатоку Индии, нарисовать красочные картины природы, дать захватывающие эпизоды с индийскими животными, провести читателя запутанными переходами заброшенных подземелий и дворцов, а также познакомить его с фактами из истории Декана, с народными обычаями и поверьями, с мрачной деятельностью тайных индийских обществ.

---

В Нухурмуре не оставалось больше никого, чтобы защитить принца, а от своих двух пленников он узнает, как пробраться к Нане. Начальник душителей надеялся не добром, так силой получить необходимые сведения. Таким образом он отбивал у капитана Максуэла почет и богатство, звание раджи и миллионную премию.

В двадцати километрах от Нухурмура, в одном из горных отрогов находились знаменитые подземные храмы Карли[56], высеченные в скалах в эпоху, которая теряется во тьме веков. Большое количество залов, комнат, проходов и других подземных помещений было высечено в цельной породе.

В прежние времена они служили пристанищем кающимся грешникам, а факиры, уединяясь там, долгие годы готовились для выступлений перед толпой в дни религиозных празднеств.

Места эти, окруженные джунглями, посещаются, по словам индийцев, душами мертвых, которые, не найдя помилования Индры, судьи ада[57], ждут в этих пустынных местах того часа, когда им будет разрешено начать в теле самых низких животных новый ряд перерождений, предшествующих человеческому образу, который они потеряли за свои преступления. Тут же каждую ночь бродили ракшасы, наги, супарны, вампиры, которые заманивали путешественников в ловушку и пожирали их трупы.

Здесь, изгнанные из всех обитаемых центров, поселились тхаги, защищенные суеверием туземцев, боящихся этих проклятых мест. Они надеялись, что в такой глухомани никто не помещает им совершать кровавые таинства приближающейся пуджи.

Вот сюда-то и принесли Барбассона и Барнета. Их развязали и бросили в одно из подземелий.

Попасть в него можно было только через высеченный в камне длинный коридор. Он был настолько узким, что двигаться в нем можно было только согнувшись. В самом конце коридор был забаррикадирован деревянными столбами, которые свободно снимались и ставились в специальные пазы, вытесанные в камне.

В соседних подземных помещениях находились молодые юноши и девушки от двенадцати до четырнадцати лет, украденные тхагами и предназначавшиеся для жертвоприношения на алтарь богини. Взрослых они приносили в жертву только в тех случаях, когда не находили молодых.

В продолжение пути, пока носильщики тащили их, Барбассон и Барнет не могли обменяться ни одним словом, зато имели достаточно времени, чтобы прийти в себя от потрясения.

С ними, по приказанию Кишнаи, обращались хорошо и поэтому сейчас же принесли рис и курицу, разные фрукты, сладости и малабарские пирожки, свежую воду, пальмовое вино и рисовую водку. Настоящее пиршество!

Начальник тхагов неспроста поступал таким образом. Он хотел подкупить пленников хорошим обращением.

– Ну, Барнет, – сказал Барбассон, когда они остались одни, – как ты находишь наше положение?

– Я нахожу, что идея идти ловить рыбу в озере была превосходная.

– Ты, пожалуй, думаешь, что я причиной всего этого?

– Нет, я только констатирую факт.

– Ты всегда констатируешь, ты… Если ты будешь говорить со мной таким тоном, то, черт меня возьми, выворачивайся тогда сам, как можешь.

– А ты?

– О! Меня не будет здесь завтра утром.

– Слушай, Барбассон! Ты вспыхиваешь как порох. Тебе ничего нельзя сказать, ты сейчас же начинаешь сердиться.

– Нет, я только констатирую.

– Ты сердишься… хватит, Барбассончик!

– Ага! Теперь Барбассончик.

– Что же я тебе сказал, наконец?

– Ладно, не будем говорить об этом, если ты раскаиваешься. Ты знаешь, в чьих руках мы находимся?

– Да, нас похитили проклятые тхаги.

– Догадываешься ли ты, с какими целями?

– Это ясно, они хотят выдать нас англичанам.

– Нас? Отсутствием тщеславия ты, как янки, не страдаешь.

– Но миллион…

– Предложен за поимку Сердара и Наны Сахиба. Что касается нас, мой бедный Боб, то англичане не дадут и тридцати пяти су за нашу шкуру.

– Ты прав, быть может.

– Тут нет «быть может»… я прав.

– Зачем же они взяли нас, а не их?

– Но, прусская твоя голова…

– Благодарю.

– Не за что, я хотел сказать, глупая голова… Так вот, Боб. Все очень просто. Во-первых, двумя защитниками в Нухурмуре будет меньше, и, во-вторых, этот негодяй Кишная хочет узнать, каким образом туда попадают. Вот тебе и все хитрости.

– Должен признаться, ты умнее меня и…

– Тс! Идут! Если это Кишная, то ты, ради Бога, молчи, дай мне самому прощупать его хорошенько. Ты ведь натворишь одних только глупостей. Если будешь слушать меня, мы сегодня ночью удерем отсюда.

Он не успел больше прибавить ни слова. В подземелье показался индиец, которого в мерцающем свете коптившей лампы они не сразу узнали. Это был Кишная.

– Привет вам, господа иностранцы, – сказал он слащавым голосом, приближаясь к ним.

– Господа! Господа! – пробормотал про себя Барнет. – Болтай, лицемер! Не знаю, что удерживает меня, чтобы не раздавить тебя, как клопа.

– Что говорит твой друг? – спросил индиец Барбассона.

– Он говорит: да пошлет Небо долгие дни, наполненные миром и благоденствием, сыну твоего отца.

– Да низведет это Кали и на вашу голову, – отвечал Кишная. – Догадываются ли господа иностранцы, зачем я пригласил их посетить меня здесь?

– Пригласил… пригласил! – проворчал Барнет, не желая принять это слово.

– Твой друг опять сказал что-то? – спросил тхаг.

– Он говорит, что давно хотел познакомиться с тобою.

– Мы виделись уже на Цейлоне.

– Да, но не так близко… Однако он сохранил воспоминание о тебе.

Барнет задыхался от ярости, но он обещал молчать, а поэтому сдерживал себя, сказав и без того уже много.

– Раз вы так настроены, мы, значит, договоримся с вами. Я попрошу немного. Я хотел бы лишь посетить Нану Сахиба в Нухурмуре, а так как принц меня не знает, мне пришла счастливая мысль, что вы проведете меня к нему.

– Ты не мог придумать лучше, мы – его друзья, – отвечал в тон ему провансалец. – Хочешь, чтобы мы представили тебя Сердару?

– Сердара нет в Нухурмуре, он уехал на Цейлон.

– А, ты знаешь…

– Да, я знаю, что он отправился с приветствием к сэру Уильяму Брауну. Я сегодня же ночью дам знать ему об этом через своего курьера, который на шесть часов опередит Сердара, чтобы его превосходительство успел приготовить достойный прием. Я так заинтересовался этим, что приказал своему зятю, Рам-Чаудору, сопровождать Сердара.

«О, негодяй!» – подумали Барнет и Барбассон, понявшие ужасный смысл, скрывающийся под этой холодной насмешкой.

– Сердар погиб! – прошептал Барнет с горечью.

– Пока еще нет, – сказал ему Барбассон. – Сердара не так просто убить.

– Что вы там говорите? – спросил Кишная.

– Мы советуемся с моим другом, можем ли мы взять на себя честь представить тебя Нане.

– И что вы решили?

– Мы достаточно близки с принцем и можем вас познакомить.

– Я ничего другого и не ожидал.

«Эти люди смеются надо мной, – думал Кишная, – но я сейчас дам им понять, до чего могут довести их шутки, если они зайдут слишком далеко». И он продолжал:

– Я должен сообщить вам то, что сказал сегодня утром, в тишине храма, оракул, говоривший от имени богини Кали:

«Если Нана Сахиб откажется принять моего посланника, то я повелеваю, чтобы двух охотников, избранных в проводники к принцу, в ту же ночь принесли мне в жертву на алтаре».

– Хитра она, эта богиня, – сказал Барбассон Барнету.

– Не задушить ли нам этого старого мошенника? – отвечал Барнет.

– Что это даст? Нас изрубят его товарищи.

– Смерть за смерть, но я буду счастлив собственными руками свернуть шею этому мерзавцу.

– Но мы еще не умерли, Барнет! Предоставь мне действовать.

– Поняли? – спросил Кишная.

– Отлично! Я сейчас передам другу слова оракула великой богини… он не совсем хорошо понял их.

– Я должен отложить свой визит до завтрашнего вечера, мы должны всю ночь проводить в молитвах. Значит, решено: вы проводите меня в Нухурмур, пройдете со мной к тому месту, где принц спит, – будить его не надо, я беру это на себя, – и только тогда вам будет разрешено или остаться в пещерах, или идти куда захотите. До завтра… не сердитесь, что я предлагаю вам продолжить пользоваться моим гостеприимством.

– Мы согласны, – отвечал Барбассон.

– Очень счастлив, что у вас такие добрые намерения. Если вам нужно что-нибудь на сегодняшнюю ночь, скажите.

– Благодарим, мы падаем от усталости и желаем, чтобы нам не мешали отдыхать.

– Все будет по вашему желанию. Да пошлет Сома, бог сна, хорошие вам предзнаменования.

Когда он вышел, Барбассон придвинулся поближе к своему товарищу и сказал:

– Барнет, шутки в сторону. Люди смотрят на нас, как на авантюристов. Мы не стоим, конечно, многого, но у нас свои понятия о чести, и мы сохраним их.

Мы сражались направо и налево за тех, кто нам платил. Мы играли в Азии роль средневековых кондотьеров, но мы никогда не изменяли тем, кому клялись служить. Мы солдаты не без упрека, но мы не рыцари больших дорог, а потому ты понял, что я смеялся над этим хвастуном Кишнаей и что мы с тобой никогда не приведем тхагов в Нухурмур.