SoNew - Писания про Юного мага

• Название: Писания про Юного мага
• Автор: SoNew
• Жанр: Фэнтези

Клайд считал, что ему здорово повезло. Не всякому доведется вот так, запросто, буквально с улицы устроиться к гному. Гномы, они известные перестраховщики: сперва с тебя десять рекомендательных бумажек спросят, потом в залог еще что-нибудь возьмут. Если ты, кончно, не супер-пупер крутой маг, настолько крутой, что на тебе это можно большими буквами прочитать: в блеске эльфийской бижутерии, в бархатистых складках мантии из неведомого материала, в таинственном свечении оружия — не воинского, магического.

---

Несколько движений ножа — и крышка, жалобно заскрипев, открылась со стороны вырванных из дерева петель. С щелчком сработала ловушка, встроенная в замок. Если бы Кых попыталась воспользоваться отмычкой или просто поковырять ножиком в скважине, она могла бы остаться без пальцев. А так три обоюдоострых лезвия только искрошили крышку шкатулки, спрятанной в ящике.

Кых отбросила их палочкой — вдруг отравленные? Шкатулку она кинула на валун, стоящий чуть ниже по склону. Полированое дерево треснуло и на траву вывалились золотые монеты и круглый сверток.

Из леса послышались шаги. Шел кто-то из своих, почти бежал. Нужно было сматываться. Пусть думают, что она прорыдала всю ночь в какой-нибудь расщелине. У нее теперь есть запас еды на пару недель, деньги и эта круглая штука, которую, возможно, удастся продать возле тракта.

Кых запихала монеты в рот, за щеку и как можно бесшумнее скользнула в щель, уводящую в глубину скалы. Она знала, что никто не сможет протиснуться следом за ней, но арбалетная стрела вполне могла догнать беглянку. Поэтому только за поворотом узкого лаза она перевела дух.

Еще пара сотен локтей — и яма со льдом укроет ее запасы. Тут не ходят твари, тут не шастают гномы, и никто из мелких не сможет забраться так высоко. А старшие… они еще пожалеют, что прогнали ее! Им сюда просто не протиснуться!

Прежде чем отправляться вниз, Кых до отвала наелась. Это заняло несколько часов. Она ела крохотными кусочками, медленно пережевывая, и все равно в какой-то момент травяной ком рванулся из желудка наружу. Отдышавшись и заев мерзкий вкус подтаявшим льдом, она снова начала перемалывать во рту нежнейшее мясо с хрустящей сытостью лепешки.

Наевшись, Кых сунула в рот дольку дикого чеснока. Многие в коридорах заедали жгучей травой мучительный голод. Вот если кто-то учует, что он нее пахней окороком, ей будет гораздо хуже. Свернув в свою спальню, больше похожую на волчью конуру, Кых напряженно прислушалась.

Далеко наверху осыпались камушки и слышался мерных шум шагов. Воришки возвращались. С добычей или нет — ей нет никакого дела. Кых скользнула в отверстие и поскорее замоталась в грязные шкуры. Нож она сжимала в кулаке, спрятав лезвие за обшлагом широкого грязного рукава. Если они решат ее убить, она заберет с собой двоих или троих. Они еще не знают, что у нее есть оружие. И что она училась им пользоваться тоже не знают.

Но шаги прошелестели мимо. Чья-то голова сунулась было в отверстие, но тут же убралась с ехидным смехом.

— Нажралась чеснока и дрыхнет! — произнес сиплый шепот.

— Ничего, жрать захочет — поумнеет, — отозвался другой, от которого ненавистью сводило скулы и затылок.

— Но мы тогда захотим от нее гораздо больше, чем вчера, правда?

— Точняк! — приглушенный, и от этого еще более опасный смех затих вдали.

Кых уколола себя кончиком ножа в палец и яростно прошептала:

— Я вернусь когда-нибудь, уроды, и вырежу сердце каждому из вас!

Она облизала кровь с пальца и выбралась из своего убежища, настороженно прислушиваясь. Нужно проведать мелкоту. Это самое важное дело, которое ей оставила мама. Соблюдая предельную осторожность, она ввинтилась в особо узкую расщелину и оказалась в просторной пещерке, где на охапках сена возились малыши.

Если бы не Кых, большинство их них было бы обречено на гибель. Оторванные от матерей, еще не умеющие ни добывать себе пищу, ни защищаться от тварей и тех, кому вздумается поразвлечься, дети тут умирали десятками до того как ее мама занялась ими.

Там, в глубине штрека, они вдвоем долбили в мягком песчаннике общие могилы и хоронили крохотные тела. А живых относили в этот закуток.

Кых провела в этой пещерке долгие годы. Они с мамой выползали наверх через извилистый ход, начинающийся в низком своде. Никто из детей не мог последовать туда за ними. Расщелину, ведущую в коридор, мама завалила до половины камнями. Тех, кто перелезал эту преграду, уже можно было отпускать в общие коридоры.

Некоторые из них все равно погибали — нелепо, случайно. Но тут уж ничего не поделаешь. Некоторые возвращались сюда, в безопасное гнездо. Они здорово помогали Кых. Особенно те из них, кто мог видеть, слышать и говорить.

Лишенные зрения, слуха или языка выживали реже. Уродливые обрубки во рту плохо справлялись с едой и питьем, все выливалось из дрожащих ротиков и дети голодали.

Слепые могли расшибиться даже в этом замкнутом пространстве, а глухим сложнее всего было ориентироваться в подземном мире. Некоторое время назад надсмотрщики негласно одобрили выхаживание рабских ублюдков. Еще бы, ведь тут подрастали новые рабы! С тех пор они стали подбрасывать Кых какую-нибудь пищу или приволакивать кувшин-другой кислого молока. Но этого было недостаточно. Поэтому она продолжала добывать и добывать еду.

Хорошо еще, что в пещерке был родник с чистой водой, всегда можно было напиться или вымыть замухрышек. Мама поясняла Кых, что от грязи дети могут заболеть и умереть. Поэтому их нужно обязательно мыть. Правда, от ледяной воды некоторые тоже болели. Но немногие. Постепенно все к ней привыкали и переставали даже дрожать.

Сегодняшней подачкой от надсмотрщиков был мешок подгнивших яблок. Три малышки постарше уже старательно чистили фрукты осколками кремня, а четверо мальчишек тщательно пережевывали их для тех, кто еще не обзавелся полным комплектом зубов. К счастью, таких было мало: стражники предпочитали не отнимать у матерей совсем грудных детенышей, правда иногда кормящие матери тоже погибали в забоях.

Кых принесла детям ветчины. На упоительный запах стали сползаться даже самые изуродованные и безучастные. Кых резала мясо тонюсенькими ломтиками и вкладывала в жадные ротики. Завтра она принесет им яиц, много яиц. Сегодняшний караван спутал ее планы, а ведь она уже три дня назад нашла кладку угольной ящерицы. Там около сотни кожистых кругляшей, дети будут сыты до отвала.

Яйца можно пить сырыми, можно испечь в крохотном очаге, который Кых всегда тщательно задвигала плоским камнем, как заслонкой. Если кто-то из озорников подпалит сухие подстилки, пещера может превратиться в огненный ад в считанные секунды. Тут все меры безопасности сыграют против малявок. Большая часть просто погибнет — обгорит или задохнется.

Но и обходиться совсем без очага Кых было трудно. Поэтому она раздобыла горсть вечных углей и обустроила печурку. Нельзя было сказать, что Кых не любила этих детей. Пожалуй, она вообще не понимала, что такое любовь. Дети были необходимостью, обязательным условием ее существования. Так велела мама. У мамы был план, и Кых его воплотит. После ужина она посадила старших детей учиться писать и читать.

Подчинялись они ей беспрекословно. Власть кормящего в подземельях практически безгранична. Кых это иногда доставляло удовольствие, и она позволяла себе покомандовать: например, заставить старших мыть малышей без ее участия или убираться самим, сгребая отсыревшую и вонючую траву с пола в мусоный отвал. Но она делала это нечасто. Лучше наприседаться с замарашками у родника до ломоты в спине, чем обнаружить через день на недомытых попах и спинах свежие язвы.

— Пишите: е-да хо-ро-ша, — диктовала она ученикам. Те царапали палочками по мягким листьям черного плюща, который Кых собирала возле поздемных озер.

— Во-да хо-лод-на. Мя-со со-ле-но-е. Не-бо си-не-е…

— Кых, а когда мы увидим небо? — робко спросила самая старшая из детей, Ти.

— Посмотрим, — отмахнулась от нее строгая воспитательница. — Сейчас там опасно.

Всего несколько дней назад было ни капли не опасно, потому что Кых была не одна. Она входила в группировку западных коридоров, она была допущена к вожаку Грою, она читала ему по вечерам эльфийские романы и получала лишний кусок мяса.

Подростки жили в пещерах своей, полузвериной-полурабской жизнью. Часто надсмотрщики угоняли группу ребят постарше на какие-нибудь работы. Но они никогда не вмешивались в разборки группировок и не трогали вожаков со свитой, если те не зарывались.

Поэтому жизнь Кых несколько лет текла легко и спокойно. Она отрабатывала повинность на несложных работах, вроде расчистки коридоров после оползня, возилась с детьми и читала вожаку своей группировки книжки.

Грамотных в пещерах было очень мало, и ее умение ценилось не меньше, чем талант слагавшего песенки полуэльфа или фокусы юркого мальчишки, уверявшего, что его отец был придворным паяцем какого-то князя.

Кых заодно поручалось записывать всякие важные вещи или писать списки для надсмотрщиков. Но Грою стало мало красивых описаний из книжек. В свои восемнадцать человеческих лет он выглядел уже совсем взрослым мужчиной. Тощие девчонки из его окружения быстро ему надоели. Почему он обратил внимание на Кых, которая едва доходила ему ростом до подмышки, было непонятно. Но, увы, это произошло.