Павел Асс - Тараканьи бега

• Название: Тараканьи бега
• Автор: Павел Асс
• Жанр: Юмористическая проза

Вторая часть романа повествует о жизни литераторов Дамкина и Стрекозова, уволенных в первой части с работы. Очень познавательна для безработных, поэтов и китайцев.

---

– Ну зачем он вам? Вы же сами его никогда не опубликуете! Стоит какому-нибудь издателю взглянуть на ваши с позволения сказать лица... А я его выведу в мир! Литература - дело моей жизни, - гордо сказал Торчков.

– Разговор окончен, - сказал Стрекозов. - Рассказов мы тебе можем продать хоть пять килограммов, а наш роман останется нашим романом!

– Жаль, - вздохнул Торчков. - Была бы выгодная сделка и для вас, и для меня.

– Что поделаешь!

– А сколько рассказов вы мне можете продать?

– Сколько тебе надо?

– Для начала штук двадцать.

– Двадцать рассказов! - воскликнул Стрекозов. - Да это только сотая часть того, что у нас есть!

– Но вы выберите самые интересные!

– Ну, разумеется!

– Эх, мне бы еще соавтора найти! - вздохнул Торчков. - Я бы с ним тоже много чего понаписал! И как только вы познакомились друг с другом? Вы и в детстве были знакомы?

– Ага. Играли в одной песочнице! - Дамкин вытащил из пачки папиросу, взглянул на плакат "Не курить!" и убрал ее назад.

– Да нет, я серьезно!

– Если хочешь серьезно, могу рассказать, - Дамкин вальяжно развалился на стуле. - Однажды познакомился я с симпатичной девушкой. Маша ее звали, как помнится. Она замужем была за таким ревнивым грузином. Пьем мы с ней чай с бубликами, говорим о роли личности в произведениях графа Льва Толстого. Вдруг звонок в дверь, я прячусь в шкаф. Сижу в шкафу, сочиняю стихи, вдруг снова звонок в дверь, и ко мне в шкаф лезет кто-то еще. Это был Стрекозов, так мы и познакомились...

– А муж?

– Муж был не только грузином, но и боксером, - печально молвил Дамкин. - А грузины и боксеры, сам знаешь, какие вспыльчивые люди... После знакомства с ним мы еще больше подружились со Стрекозовым...

– Не верю! - заулыбался Торчков. - А когда вы мне рассказы принесете?

– Напиши свой телефон, мы тебе позвоним. Встретимся в этой же кофейне. Сейчас у нас времени нет, мы роман новый оканчиваем,

– Поздравляю! Я тоже нашел такую крутую тему для романа! Ладно, я побежал!

– Э! - воскликнул Дамкин. - У нас тут Общество Охраны Ёжиков организовалось, хочешь вступить?

– А это официальное общество? Зарегистрированное?

– Ну, конечно!

– И удостоверения есть?

– Удостоверений пока нет, но скоро будут... А вот вступительные взносы уже есть. Полтинник с человека. Всего пятьдесят копеек, зато какая высокая и светлая цель - сохранить для потомства ёжиков!

– Сейчас у меня нет полтинника. Я позже принесу, когда удостоверение будет.

Торчков ушел, Дамкин и Стрекозов стали разрабатывать стратегию.

– Двадцать рассказов! - говорил Дамкин. - По червонцу это выйдет где-то около двухсот рублей! Да на такие деньги мы месяца два сможем прожить, если по-скромному! Или в Гурзуф съездим! Вот только есть ли у нас двадцать ненужных рассказов, которые было бы не жалко отдать этому придурку?

– Вообще-то, можно продать Торчкову чужие рассказы, например Чехова. Сомневаюсь, что Торчков читал Чехова и сумеет отличить его от Дамкина и Стрекозова.

– Логично, - согласился Дамкин. - Свои рассказы мы и сами когда-нибудь опубликуем. Возьмем лучше в библиотеке Чехова, Зощенко, Ильфа с Петровым, да продадим Торчкову! Надо только перепечатать их на машинке. Не листы же из книжек вырывать!

– Это для Светки работа! - сказал Стрекозов.

– Заработаем денег, купим ей какой-нибудь хороший подарок! - решил Дамкин.

Литераторы дисциплинированно отнесли пустые чашки на поднос для использованной посуды и отправились в районную библиотеку.

Глава следующая, в которой Карамелькин разочаровался в женщинах

Спаси меня, о Боже правый,

От бабы злобной и лукавой!

"Тысяча и одна ночь"

Вечером литераторы сидели на кухне у Карамелькина и пили чай с пряниками, которые принес Шлезинский, получивший где-то какие-то деньги. Шлезинский играл на гитаре и пел недавно сочиненный на стихи Дамкина рок-н-ролл.

– Когда ты грустишь, я хочу бежать прочь

И резать в кровь пальцы и броситься в темную ночь.

Я забываю все слова, я забываю, кто я есть.

Во мне живет только страх, когда ты грустишь!

– Круто! - поощрял музыканта Дамкин, который обожал, когда писали песни на его стихи.

Шлезинский тоже обрадованно сиял. Недавно он отпустил бороду и теперь был очень похож на еврея.

– Если тут пропустить небольшое соло, - говорил он, - а вот тут вставить сакс, это будет настоящий хит! Гораздо грамотнее, чем у "Машины времени"!

Карамелькин, до этого углубленно читающий книжку по программированию с жирной надписью "Фортран на ЕС", поднял голову и важно произнес:

– Музыка действительно хорошая! Гораздо лучше, чем стихи!

– Приятно услышать умную мысль! - язвительно сказал Дамкин. - Но вдвойне приятно услышать её от Карамелькина!

Карамелькин насупился.

– Кстати, надо о деле поговорить. Арнольд, как ты относишься к охране природы?

– Нормально.

– А ёжиков любишь?

– Люблю, а что?

– А ты знаешь, что ёжиков в стране становится все меньше и меньше, и скоро останется только один ёжик, да и тот - в Красной книге?

– Не слышал об этом.

– Вот я тебе и сообщаю, - Дамкин подлил себе чаю и взял еще один пряник. - Мы со Стрекозовым учредили Общество Охраны Ёжиков, чтобы эти красивые и добрые животные совсем не загнулись. Присоединяйся. Вступительный взнос всего пять копеек.

– Пошли вы со своими взносами! На работе уже достали, то общество охраны памятников, то ДОСААФ!

– Тебе что, пять копеек жалко?

– Жалко! Ладно бы на полезное дело, а то...

– Крохобор! - заклеймил Стрекозов. - Шлезинский вот уже дал десять копеек и был принят в общество. И Бронштейн уже вступил. Три раза.

– Что может быть полезнее охраны ёжиков? - возмутился Дамкин. - С такими жадными эгоистами, как ты, коммунизм не построишь!

– Я и не собираюсь ваш коммунизм строить. Тоже мне Маркс с Энгельсом нашлись.

– Карамелькин научился острить, - поразился Дамкин. - Надо эту шутку записать! Очень смешно!

Стрекозов почесал в затылке и вспомнил:

– Да, Арнольд! А как там твоя школьница? Ты с ней встретился?

– Я ее два часа прождал, а она почему-то не пришла, - сказал Карамелькин. - Кстати, надо сходить, посмотреть, нет ли от нее письма!

Карамелькин встал и вышел из квартиры.

– Арнольд обнаглел, - заявил Дамкин. - Сам за всю свою жизнь ни строчки не написал, а критикует мои стихи! Кретин-критик нашелся!

– А чего, - Стрекозов тоже подлил себе чаю. - У тебя, действительно, фиговые стихи!

– У тебя, что ли, лучше?

– Нет, у меня еще хуже! Но это не аргумент в пользу твоих стихотворений! С ними только в сортир ходить!

– А с твоими и в сортир не походишь! Ты их на такой плохой бумаге пишешь!

– Хорошая мысль! - воскликнул Стрекозов и пояснил уставившимся на него друзьям. - Надо повесить в туалете два ящичка. Один - с моими стихами для Дамкина, а другой - наоборот. И перед использованием прочитать! Если понравится, тогда отдавать в какой-нибудь журнал!

– Да, - оценил Дамкин. - Это будет хорошая цензура.

Хлопнула дверь, вернулся сияющий Карамелькин.

– Письмо! - показал он. - Стрекозов, на, прочитай! У тебя хорошо получается!

– Сам читай, - сказал Стрекозов. - Я чужие письма не читаю, особенно когда пью чай и кушаю пряники!

Карамелькин развернул листок, вырванный из тетради в клеточку и прочитал:

– "Милый друг! Сегодня как-то особенно тоскливо и одиноко. Прости, что не смогла прийти на наше первое свидание! У нас в школе было комсомольское собрание, оно затянулось до вечера, и я не успела. А сегодня мне особенно одиноко и тоскливо. Не сходить ли нам в кино? В нашем кинотеатре идет замечательный фильм "Винету, сын Инчучуна", я на него уже три раза ходила!"

– Да, фильм ничего, - подтвердил Дамкин. - Мы со Стрекозовым тоже на него ходили два раза. Один раз - я, второй раз - Стрекозов. Очень интересный фильм. Я там чуть было не познакомился с одной школьницей, может это была твоя?

– Хватит издеваться, - огрызнулся Карамелькин. - Слушай дальше! "Я так изнываю от любви! Я даже почти решилась прийти к тебе домой, но ты живешь не один! К тебе ходят разные неприятные люди, а один, самый отвратительный, живет постоянно!"

– Не трудно догадаться, что неприятные люди - это мы, - догадался Дамкин. - Стрекозов, ты очень неприятный человек!

– Я знаю, - сказал Стрекозов. - А вот кто из нас самый отвратительный? Кто тут живет постоянно?

– Наверно, я? - предположил Шлезинский. - Ну и дура эта ваша школьница!

– Тише вы! - Карамелькин страдальчески сморщился. - И так из-за вас страдает моя личная жизнь, а вы еще тут шумите! Вот выгоню вас из квартиры, приведу эту милую девушку...

– Читай, читай, - разрешил Стрекозов. - Очень интересное письмецо!