Евгений Сухов - Слово Варяга

• Название: Слово Варяга
• Автор: Евгений Сухов
• Жанр: Боевик

Слово Варяга — закон. Если уж он обещал корешу, сидящему в тюрьме, что найдет убийцу его дочери, то убийца будет найден. Но искать придется серийного убийцу, проще говоря — маньяка. А маньяк непредсказуем, неуловим и, кроме кровавого, не оставляет других следов. Ищет его и милиция. Майор Чертанов даже обнаружил свидетельства того, что убийца принадлежит к какой-то особо извращенной секте. А это уже зацепка, уже след. Торопится Варяг, спешит Чертанов — кто первый взглянет в глаза упырю. Вроде бы взяли одного, потом другого, но ритуальные убийства продолжают происходить с какой-то нечеловеческой методичностью…

---

Раздался телефонный звонок. И это во втором часу ночи! Первой мыслью, пришедшей в эту минуту к Чертанову, — вырвать телефонный провод из розетки. По собственному опыту Михаил знал, что стоит только поднять трубку, как начальственный голос велит немедленно прибыть к очередному месту преступления и все твои планы полетят к черту! И это в тот самый момент, когда уже разобрана кровать. И тебя ожидает женщина, желанная и теплая. Уж она-то поможет забыть обо всем на свете. Но пронзительная телефонная трель бесцеремонно разрушила все это.

Человек, который потревожил Чертанова, прекрасно знал, что Михаил дома. И ему было все равно, каким делом тот занимается в данную минуту. А ведь звонивший не должен был исключать, что в это самое время он уже мог наслаждаться любимой женщиной и поэтому его звонок можно воспринимать как вопиющую беспардонность. Так сказать, вмешательство в личную жизнь.

— Ты возьмешь трубку? — с улыбкой спросила Вера.

— Придется, — совершенно неожиданно для себя ответил Чертанов, выпустив из объятий женщину и уже понимая, что остаток ночи полетит к черту. А вместе с ним полетят туда же и его буйные эротические фантазии.

— Михаил? — поинтересовался вкрадчивый голос.

— Да. С кем имею честь общаться в полвторого ночи? — вежливо спросил Чертанов.

— Извините, что я вас побеспокоил, — голос его собеседника звучал виновато, — это говорит Дмитрий Шатров. Не забыли такого?

— Так, слушаю, — напрягся Чертанов.

— Я бы хотел встретиться с вами.

— Не возражаю, давайте встретимся, скажем, завтра, в девять часов утра, в моем кабинете, — миролюбиво продолжил Михаил. Злость куда-то улетучилась. Этот психотерапевт умел успокаивать совершенно непонятно как. — Вас устроит?

— Я бы хотел встретиться сейчас.

А вот это уже явный перебор! Доктора, очевидно, мучает бессонница, и он намерен провести ночь в обществе приятного собеседника.

— Вы предлагаете, чтобы я в полвторого ночи… впрочем, уже без двадцати… ехал через весь город, чтобы поговорить с вами?

— Тут очень важное…

— Поверьте моему опыту, не существует такого разговора, который невозможно было бы перенести на завтра.

— Ехать вам никуда не нужно, — голос доктора показался Чертанову взволнованным. — Я сам приехал к вам и сейчас нахожусь около вашей квартиры.

— Вы звоните по сотовому?

— Да.

Чертанов невольно вздохнул. Похоже, что сегодня у него день незапланированных визитов.

— Хорошо, я сейчас открою.

— Может, лучше поговорим на улице, мне бы не хотелось тревожить ваших домашних.

— А вы, оказывается, шутник. Думаете, этот звонок они встретили с пониманием?

— Я еще раз прошу у вас…

— Ладно, забудем, — прервал его Чертанов, — сейчас я вас встречу.

— Это вовсе не…

Не дослушав, Чертанов положил трубку. Где пиджак? Ага, вот он! Накинув его на плечи, Михаил сунул в карман табельный ствол. Не потому, что не доверял своему собеседнику, ожидая от него подвоха в образе двух громил с волынами, а оттого, что была ночь. А это время суток, как знал Чертанов по собственному горькому опыту, чрезвычайно богато на неприятные сюрпризы.

Открыв дверь, Михаил столкнулся с Шатровым, поджидавшим его у порога. Оказывается, вот он откуда звонит! Все эти психиатры немного ненормальные. Общение с пациентами накладывает на них отпечаток, так что не стоит судить его особенно строго. Дмитрий Степанович смущенно улыбнулся. Как ни всматривался Чертанов в лицо Шатрова, каких-то душевных сдвигов обнаружить не сумел. Вот разве что несколько другими были глаза Шатрова, горевшие каким-то злым огоньком.

— Проходите. — И когда Шатров вошел в прихожую, Чертанов нетерпеливо спросил: — Что вы хотели сообщить мне в два часа ночи?

Протянув ему пластиковый пакет, Шатров заговорил:

— Вот, возьмите. Здесь лежит дискета. Я ее распечатал… Можете делать какие-то свои пометки.

— А что здесь?

— Мне удалось составить портрет преступника…

— Вот как! — …и я думаю, что он составлен довольно точно. Вы уж извините меня, но я просто не мог дождаться утра. Меня просто сжигало изнутри.

Чертанов взял пакет.

— Читать сейчас не имеет смысла. Можете рассказать хотя бы в двух словах?

— Давайте все-таки спустимся во двор. Я так не могу, мне нужно сосредоточиться. Да и двор у вас такой тихий, располагающий.

— Хм… Хорошо, если вы так считаете. Ладно, давайте пойдем во двор.

Место для разговора они отыскали на узенькой лавочке у самого подъезда. Днем ее обычно занимали старушки, а вечерами теснилась молодежь. Сейчас она была пуста. Двор казался вымершим, а его дальние уголки выглядели почти зловеще. Чертанова не покидало ощущение, что некто чужой смотрит на него сквозь ветки дальних кустов. Очень хотелось подойти туда, чтобы убедиться в своей правоте, но Михаил усилием воли переборол в себе это желание.

Чертанов невольно обратил внимание на пальцы Дмитрия Степановича, которые, казалось, не находили себе места: они то вдруг заплетались в тесный замок, а то вдруг безвольно обмякали, чтобы уже в следующую секунду сжаться в кулак.

Дмитрий Степанович нервничал. Только с чего бы это?

— Мы так и будем сидеть? — недовольно буркнул Чертанов. — Что у вас там?

— Я хотел сказать, что больше всего маньяку, которого вы сейчас ищете, подходит так называемая маска психической нормальности.

— Что это значит?

— Все очень просто… А точнее, это очень похоже на раздвоение личности. Под маской добропорядочного гражданина скрывается сильнейший психический недуг. Подобные люди убеждены в собственной сверхчеловеческой важности, имеют очень высокий интеллект, благодаря которому способны манипулировать людьми. Многие из них способны добиться весьма больших высот в своем деле…

— Например, — перебил Чертанов.

— Пожалуйста… В Твери маньяком был один крупный предприниматель, весьма уважаемый человек в городе. Он заманивал к себе в дом молоденьких девушек и убивал. Затем отвозил трупы за город, где и хоронил.

— И что, его ни разу не остановили инспектора? — недоверчиво спросил Чертанов.

— Этот предприниматель личностью в городе был известной, его машину знали… поэтому инспектора ГИБДД его никогда не задерживали. Никому и в голову не могло прийти, что в багажнике он перевозит трупы! Через пять лет его, так сказать, деятельности на том месте образовалось небольшое кладбище. Маньяк любил появляться на месте погребения своих жертв по воскресеньям и даже приносил на эту полянку цветы.

— Как же его поймали?

Шатров грустно улыбнулся:

— То-то и оно, что его не поймали. Он — повесился! Перед смертью он написал записку, где рассказал о всех своих злодеяниях. Даже указал место, где искать трупы.

— Что-то я не совсем понимаю, неужели ему стало стыдно за содеянное, так, что ли, получается? — озадаченно спросил Чертанов.

Разговор понемногу увлекал его. Неплохо было бы поговорить на эту тему во время рабочего дня или хотя бы немного пораньше. Чертанов с тоской подумал о том, что в шесть утра ему придется вставать и на полноценный отдых останется не более двух часов. Впрочем, выход был. Следовало запереться в рабочем кабинете и поспать минут сорок. Этого времени вполне достаточно, чтобы восстановиться.

Шатров отрицательно покачал головой:

— Вовсе нет… Если уж мы затронули эту тему, то я могу заверить вас, что маньяки не способны к состраданию или к любви. Они проживают в своей ужасной вселенной, где нет места для нормальных чувств! Просто их натуры склонны к саморазрушению, так заложено самой природой. После каждого насилия они испытывают невероятное отвращение к себе, поэтому они убивают свою жертву и прячут ее. Таким образом, они как бы хотят стереть накопившееся отвращение к себе. А когда его становится слишком много и оно начинает выплескиваться через край, то они отваживаются даже на самоубийство. Но делается это не от стыда за содеянное, как вы могли подумать, а из-за омерзения к себе.

— Вот оно как, — удивился Чертанов.

— К тому же здесь имеется еще одна психологическая особенность. Каждый из них втайне мечтает пройти тот путь, по которому проследовали их жертвы. А как это можно сделать? Только в том случае, когда накладываешь на себя руки. Я ответил на ваш вопрос?

Чертанов кивнул:

— Исчерпывающе. А как же обстоят дела с нашими жертвами?

— По тому, как совершал убийства маньяк, я могу сделать вывод о том, что он имеет высокий общественный статус. Кстати, вы обратили внимание на место захоронения? Вокруг никаких обрывков бумаг, одежды, никаких лишних предметов. Труп, как правило, уложен очень аккуратно. Это может свидетельствовать о том, что он одержим идеей внутреннего порядка, который уже давно стал для него своего рода манией. Маньяки такого плана обладают еще одной чертой, а именно способностью находить в людской массе именно тех людей, которые могут помочь ему в преступных замыслах.