Евгений Сухов - Слово Варяга

• Название: Слово Варяга
• Автор: Евгений Сухов
• Жанр: Боевик

Слово Варяга — закон. Если уж он обещал корешу, сидящему в тюрьме, что найдет убийцу его дочери, то убийца будет найден. Но искать придется серийного убийцу, проще говоря — маньяка. А маньяк непредсказуем, неуловим и, кроме кровавого, не оставляет других следов. Ищет его и милиция. Майор Чертанов даже обнаружил свидетельства того, что убийца принадлежит к какой-то особо извращенной секте. А это уже зацепка, уже след. Торопится Варяг, спешит Чертанов — кто первый взглянет в глаза упырю. Вроде бы взяли одного, потом другого, но ритуальные убийства продолжают происходить с какой-то нечеловеческой методичностью…

---

— Напрасно моих ребят обижаешь, — возразил Маркелов. — Они дежурят посменно, круглые сутки.

— Значит, никого не было? — не скрывая разочарования, уточнил Чертанов.

— Приходил еще твой психотерапевт, как его… Шатров! Но, как я понимаю, он не в счет.

— Вы что, задержали его на поляне?

— Нет. Он выходил из леса. Что-нибудь не так? — В голосе Захара послышались беспокойные нотки.

— Все в порядке… — справился Михаил с внутренним смятением. — Смотрите дальше.

Собрав папки в аккуратную стопку, Чертанов отнес их майору.

— Вас ждать завтра? — спросил тот, добродушно улыбаясь.

— Мне кажется, я нашел то, что искал, — ответил Михаил.

Толстяк не удивился. Было заметно, что не раз слышал подобное.

Понимающе кивнув, он сказал:

— Я всегда говорил, что ключ от всех тайн находится вот на этих полках, — показал он на стеллажи, где в строгом порядке стояли папки с уголовными делами. — То, что происходит сейчас в нашем обществе, уже происходило не однажды. Достаточно только повнимательнее познакомиться с прошлыми делами.

Возражать ему Чертанов не стал. Где-то майор был прав. Кивнув на прощание, Михаил вышел на улицу. Неподалеку виднелся небольшой скверик. Присев на скамейку, Чертанов долго не мог сосредоточиться — мешало лицо Шатрова-старшего, точнее, его глаза с едва заметным прищуром. Странное дело, образ Шатрова-старшего плавно перетекал в Дмитрия Степановича, но вот представить последнего с окровавленным ножом в руке не получалось. Ну хоть ты тресни!

«А если исходить от противного? — задумался Чертанов. — Ведь Дмитрий Шатров талантливый психотерапевт. Следовательно, он может прекрасно комбинировать сложившуюся ситуацию. Он вполне мог предвидеть весь ход событий. Ведь о том, что маньяки приходят на места своих преступлений, я мог услышать от кого угодно. Моя реакция в этом случае была бы однозначной, пришлось бы непременно выставить наблюдение… Но об этом мне сказал именно Шатров. В этом случае он всецело обезопасил себя. Кому в голову придет идея подозревать человека, который предложил выставить охрану вокруг этого „кладбища“? Он знает, что не в силах укротить свою дурную природу и что его будет постоянно тянуть туда. А после того как он сказал мне о привычках маньяков, сам сказал, у него всегда найдется оправдание для своего поступка. — Чертанов крепко зажмурился, спрятав в ладонях лицо. — Бог ты мой, а не слишком ли все это сложно?! Спокойно, надо разобраться. — Досчитав до десяти, Чертанов открыл глаза. — А почему бы и нет? Жизнь вообще вещь непредсказуемая. Шатров ведь утверждал, что у маньяков отсутствует внутренний стержень, благодаря чему они легко приспосабливаются к любой обстановке. В таком случае можно запросто допустить, что под личиной психотерапевта скрывается патологический убийца. Ведь сумел же его отец три года скрывать свое страшное истинное нутро».

— Молодой человек, у вас не найдется огонька? — услышал Михаил рядом негромкий девичий голосок.

За размышлениями Чертанов не заметил, как к нему подсела молодая особа в бледно-голубом джинсовом костюме. Вот что делает с человеком головная боль! Если бы он не был обременен заботами, так шею бы свернул, высматривая подобную кралю. А тут девушка сама подсела, а он даже и не заметил. Непорядок!

Девушка была недурна. Не сказать, что ее внешность смогла бы украсить страницы «Плейбоя», но пару вечеров в ее обществе можно было бы провести с удовольствием. Портила ее претенциозная манера поведения. Даже сигарета, зажатая между указательным и средним пальцами, претендовала на некоторый изыск. Абсолютно ясно, что девушка пришла в сквер выкурить сигарету и, если получится, подснять богатенького мужичка. Мало им вечерних дежурств на Ленинградке, так они теперь и скверики оккупировали! Лицо у нее было томное, задумчивое, с напускной загадочностью. Хотя особых дум у нее в голове нет, можно ручаться. Собственно, откуда им взяться, если девица прибыла сюда откуда-нибудь из-под Мурома да сразу же галопом, задрав юбку, выскочила на проспект! Мысли в такой головенке блуждают бесхитростные, прямые, как расстояние между двумя точками, и вращаются вокруг того, как бы поприятнее провести предстоящий вечер. А интересы не распространяются особо далеко — подцепить бы какого-нибудь состоятельного лоха и перебраться с обочины куда-нибудь в уютную хибару.

Лучше потрать, девочка, свой темперамент на кого-нибудь другого, я на эту роль не подхожу!

— Извините, не курю, — поднялся Чертанов.

— Очень жаль, молодой человек, — проворковала в спину Михаилу охотница.

— А мне-то как жаль! — весело отвечал Чертанов.

Некоторое время Михаил брел вдоль чугунной ограды, бесцельно разглядывая ее затейливый узор.

Чертанов вдруг понял, что ему не хватало, — нужно обязательно встретиться с Тимашовым! По словам того, он был близким другом Шатрова, а следовательно, должен знать о нем куда больше, чем другие.

Матвей Тимашов не удивился приходу Чертанова. Заметив майора в дверях кабинета, он вяло улыбнулся и сказал:

— Вы меня извините, у меня через полчаса лекция, четвертый курс. Очень серьезные ребята. Им палец в рот не клади!

Уходить Чертанов не собирался.

— Матвей Борисович, я у вас много времени не займу, — сказал он, расположившись рядом с Тимашовым.

Что-то во внешности Тимашова Михаилу не понравилось, но что именно, понять не мог. Может, эта трехдневная щетина на щеках? Ну не читают лекции в таком виде!

— Вы хорошо знаете Шатрова?

— Я вам уже говорил, что мы с ним были друзьями. Впрочем, почему были? Мы и сейчас с ним друзья, — улыбнувшись, он добавил: — Кажется, вы его здорово воодушевили, он вновь взялся за науку. Дима как-то обмолвился мне, что вы сейчас работаете вместе.

— Да, это так. А вы ничего не знаете про его отца?

— Хм… Вы и об этом узнали? Откуда, позвольте спросить? Неужели вам рассказал Дмитрий? — расширились от удивления глаза Тимашова.

— Неважно.

— Для него это очень деликатная тема, он никогда не говорит об этом.

— С Шатровым мы не разговаривали на эту тему. Я узнал об этом совершенно случайно. Так что, это действительно правда?

— Да… Дмитрий даже хотел поменять свою фамилию, когда подрос. — Тимашов недоверчиво посмотрел на Чертанова, после чего продолжил: — Уж не думаете ли вы, что Дмитрий способен на такое? Да нет, бросьте! Я его знаю!

— А, собственно, почему бы и нет? Ведь подобные наклонности могут проявляться генетически. Разве не так? Чего же вы молчите?

— Конечно, такое может быть… Но вы воспринимаете это как-то очень уж упрощенно. Ведь для того, чтобы это, скажем так, сработало, надо очень много условий. Иногда это так и не просыпается в человеке. Насколько мне известно, в быту его отец был самым обыкновенным человеком.

— Такой характер поведения врачи трактуют как раздвоение личности.

— Вот видите, вы уже оперируете терминами, — усмехнулся Матвей Борисович. — Вам бы лучше самому поговорить с Шатровым. Здесь я вам не большой советчик. Но в науке он необычайно обстоятельный человек. Любой вывод он проверяет на собственном опыте. И у него это всегда получалось!

— Не могли бы уточнить, что вы имеете в виду?

Было заметно, что Тимашов колеблется, наконец он отважился:

— При обследовании маньяков он сделал вывод, что все они ужасно боятся собственных мыслей. Они воспринимаются ими едва ли не как божий голос. Этот потусторонний глас способен вводить их в транс, вызывать галлюцинации, причем самого жестокого свойства… Я думаю, мне не стоит рассказывать вам подробнее. Достаточно посмотреть на обезображенные тела. Со временем они хотят заменить иллюзию настоящим человеком, вот здесь и начинается самое страшное. А потом просто без этого жить не могут. Преступление становится их сущностью, так сказать, второй натурой. — Помолчав, он добавил: — А может быть, даже и первой.

— И вы хотите сказать, что Шатров пытался пройти по пути тех самых маньяков, воссоздавая их галлюцинации?

Тимашов развел руками:

— Возможно, мне не стоило бы говорить об этом, но вы все равно узнаете… Он вступал во всевозможные секты, во главе которых стояли всяческие ненормальные. Некоторые из них были весьма неплохими гипнотизерами, они могли вводить людей в глубокий транс. Извините меня, но иногда Дима Шатров своими исследованиями напоминал мне Джордано Бруно…

— Это масштабностью, что ли? — не сумел удержаться от иронии Чертанов.

— Сейчас попробую объяснить. Вы думаете, что Джордано Бруно обвинили в ереси и сожгли на костре потому, что он отстаивал концепцию бесконечности Вселенной и бесчисленное множество миров?

Чертанов улыбнулся:

— Во всяком случае, я так считал до самого последнего времени.

— Ничего подобного! Церковь мало интересовали его научные исследования. Уже началась оттепель, эпоха Возрождения. А сожгли его потому, что он умудрился вступить во всякие сатанинские общества, которых в то время было множество. Нечто подобное происходит и с Дмитрием Степановичем. Для науки он готов подвергнуть себя всевозможным экспериментам. Если бы он жил в эпоху Средневековья, то его наверняка сожгли бы на костре, — заключил Тимашов с некоторым сочувствием. Посмотрев на часы, он добавил: — Увы! Больше у меня нет времени. Лекция!