Николай Полунин - Харон

• Название: Харон
• Автор: Николай Полунин
• Жанр: Книги

Только сильнейшие экстрасенсы могут «почуять» его появление в Москве. Да еще цепь зверских убийств тянется кровавым следом за гостем из иной реальности – Хароном-перевозчиком, который должен лишь переправлять души через черную рекузабвения. Что заставляет его откладывать в сторону весло и возвращаться в мир, где он жил, любил и был Стражем? И кто он теперь: мститель, воздающий за зло, или предвестник скорого Апокалипсиса?

---

Его не оставляло чувство надвигающейся опасности. Природы ее он определить пока не мог, а «записная книжка» ничего на этот счет не подсказывала.

Опасность не ассоциировалась с чем-то «сверх». Обычное, здешнее. Поэтому он начал с наиболее логичного – возможной остановки патрулем. Среди ночи да иномарку сам Бог велел пошерстить. Откупиться – проблем нет, но вдруг привяжется всерьез какой-нибудь не в меру ретивый. Михаил привычно обругал себя за то, что не удосужился нацепить на «Чероки» номера поблатнее.

Он стал прятаться, и на шоссе Энтузиастов выехал только возле Новой, а с него удрал в лабиринт Владимирских улиц и на эстакаду возле Кусково подобрался тишком, сбоку. Он где-то даже упивался вернувшимися ощущениями «охотника-дичи», и явственно приближающаяся опасность только добавляла в них острой легкости. Тем более – за это он мог поручиться – опасность была из тех, с какими он способен справиться походя.

То, что это он сам приближается к «месту риска», до него дошло только здесь, когда он, завершая свой объезд, второй раз миновал маленький памятник посреди междудорожной клумбы с то ли двумя, то ли тремя фигурами на цоколе. Проехал весь нужный дом до конца.

Оранжевые цифирки показывали 05.15, когда он припарковался тут, а не возле подъезда. Пошел общественный транспорт. В домах горели многие окна.

– Прогуляемся по свежему воздуху, Инесс. А то все, понимаешь, чад, все угар…

«Узи» с навинченным ребристым глушителем он спрятал под пальто. Инка робко взяла его под руку.

– Ты меня презираешь теперь? За то, что я…

– Ах, Инесс, оставьте этих глупостев. Меня гораздо больше интересует, и как это ты меня не боишься. После всего сказанного. Но контрразведчик из тебя лихой. Врожденный талант, не иначе.

– Иван, зачем мы сюда-то? Нам же…

– Не прекословь, женщина. Мы идем верной дорогой.

Возле «Чероки», на их собственные следы, и сейчас, отойдя уже метров пятьдесят в противоположном необходимому направлении, Михаил всюду

посыпал легкую желтоватую пыль из пакетика. Делал так исключительно из-за присутствия Инки.

здешнюю

собака учуять может

Почему собака? Он и сам не знал. Он чувствовал, что так сделать будет нелишне.

Обойдя комплекс торгового центра, они двинулись вдоль его длинной стороны. Одноэтажный, он состоял из нескольких соединенных общей плоской крышей секций. Между ними были черные закуты с киосками на переднем плане и дверьми задних входов в основные помещения в глубине. И снега здесь на асфальте не было.

Задувал противный ветер. Было совершенно безлюдно. Инка прижималась к его боку.

– Я недаром чувствовала про тебя. Нет-нет, я никогда про тебя не видела, но, вспомни, я же тебе говорила. Тогда еще, в сентябре. А ты все-таки вернулся. А с братом… я тебя не виню. Я не виню тебя, хочу, чтобы ты знал это. – Инка бормотала торопливо, будто спеша выплеснуть из себя сразу все, чтобы ничего не осталось недоговоренным, невыясненным, в чем он мог бы сомневаться. – Игнат мне только вчера днем рассказал, что… в чем они… ну, что они думают о тебе. Кто ты. Я не хотела, пойми, но еще две недели назад… Там был еще один, сперва я думала, что он – главный, не знала, что за всем этим стоит Игнат, клянусь тебе. Я вообще мало знала о его работе, даже когда была… когда мы были… И я совсем-совсем не боюсь тебя, честное слово. В ресторане и до, когда ты так ворвался, – боялась, оттого и опьянела, ты прости, то страх мой был. А теперь не боюсь. Ни чуточки. Это ведь болтовня про сверхъестественное, верно? Просто ты им зачем-то нужен, вот они тебя и хотят шантажировать… Они и меня…

Инка запнулась. А Михаил, и без того слушавший вполуха, удивился донесшейся с того края комплекса приглушенной музыке, какая бывает в дешевых кабаках или аналогичных уголках сожжения разума и воли.

– Продолжай, продолжай, – сказал он живо. – Тебя они шантажировали, так. Чем? Я думаю, это как-то связано с твоими матримониальными планами. Станут чинить препятствия при отъезде, все такое. Только ведь это все туфта. В наше-то время?

– Не туфта, – упрямо сказала Инка, понимая, что наболтала лишнего.

– Меня шантажировать? – Михаил забавлялся. – Да, Господи, чем? Свидетельскими показаниями, пришедшими из мирового эфира? Цепочкой совпадений… чего-то там? Какие-то ритуальные убийства – фу! Меня всю жизнь мутило от вида крови. Где я бываю, когда меня нет, – тоже личное дело. Прайвести, и все, и возьми меня за руль двадцать. У нас же теперь цивилизованные отношения к правам личности так и прут. Чего мне бояться?

– Пожалуйста, – жалобно попросила Инка, – не надо. Ведь еще есть этот… на «Вольво». Ведь он и меня нашел…

– Вот! – Михаил остановился, повернул Инку к себе лицом, взяв за локти. – Вот о чем ты должна помнить теперь, и больше ни о чем. Отец Игнатий, подполковник, он – сразу понял, хвост поджал и к тебе за мной прибежал. Тебя твой страх только окосеть заставил со слабой дозы, а его – совсем голову потерять. Это ж ни в какие рамки, чтобы через третье лицо передавать то, что хотел донести до меня он. Не выяснил еще, что же наш загадочный незнакомец Игнату такого умопомрачительного наговорил, да про тебя еще, но выясню. Возможно, тогда смогу помочь.

– Правда? А как? Как ты поможешь, Ванечка? Он же… это же что-то абсолютно мистическое.

– Но ведь сбывается? Ты-то знаешь? Оберег просила? Не помог он, конечно, да ведь братан твой так и предупреждал. Поговорим еще на его тему… И вообще, про сверхъестественное – все болтовня. Для насмотревшихся «Наследия». Твой страх, – усмехнулся он. – Ты не первая, кто от него больше чем от водки пьянеет. Был у меня один помощничек. Давно. Вовремя смылся, потому уцелел. Не уверен хотя.

Они вновь пошли навстречу музыке. Михаил заранее поморщился – «мелодии и ритмы» были из тех, что Инка предпочитала, а он ненавидел.

– А все-таки как же, Иван? Или мне действительно называть тебя Михаилом? Ты этого на самом деле хочешь?

– «Имена, – прочитал он, не открывая глаз, – это способ проникнуть в мысли Неба. Небо не говорит, оно заставляет людей выражать его мысли. Небо не действует, оно заставляет действовать людей, находящихся в его власти. Таким образом, имена являются тем способом, которым совершенные мудрецы выражали мысли Неба». Понятно тебе?

Инка помотала головой.

– Я еще не знаю, как я смогу тебе… и Игнатию-отцу, и вообще тут помочь, – сказал Михаил, вздохнув. – Но одно я уже знаю: заглавную роль в этом должна сыграть ты.

– Я?!

– А что ты удивляешься? Ты женщина разнообразная… Я, видишь ли, хотел тебя спрятать подальше, но поскольку на тебя известный приятель – то есть он неизвестный, конечно, но тут все в наших руках, сегодня неизвестный, завтра перед нами словно голенький, – поскольку на тебя он уже вышел, стратегические планы остаются, а тактика резко меняется. В глаза он тебе успел посмотреть? – задал Михаил внезапный вопрос.

– Что?

– Ну, взглядами вы встречались? Чтобы глаза в глаза? Вспомни. Перед тем, как я его треснул и он с катушек полетел.

– Да, успел. Кажется, встречались, да. А что?…

– Ничего. Квартирой он якобы обознался, легенда самая простенькая. Я и сам такой пользовался сколько раз, если адрес давался сразу. Отец Игнатий когда с ним почеломкался, недели три уж по вашему времени, больше? И ничего пока, из всех ужастиков – только со мной и познакомился. И ты не дрожи раньше раннего.

Михаил не обращал внимания, как на него смотрит Инка. Он решил больше ни на что постороннее не обращать внимания, отбросить осторожничанье как мешающее взаимопониманию, а следовательно, делу. Прекратить выбирать обтекаемые выражения. По крайней мере с Инкой.

Ощущение опасности, приблизившейся «на пистолетный выстрел», стало почти нестерпимым.

– Слушай, что там за гулянка в шесть утра? Престольных праздников вроде не объявляли. Или свадьба такая затянувшаяся? Демократик националь а-ля рюс – первая брачная ночь не отходя от застолья.

– Это «Уксус», ну, заведение. Там круглосуточно. Тошнотик.

– С ума сойти, – искренне удивился Михаил. – Когда-то, помнится, был «Уксус», и примерно в этом районе, только дальше к метро и железной дороге. Местная община чтит и хранит традиции, да? Тот «Уксус» тоже поздний по тем порядкам – аж до полуночи, но сидели мы до часу…

– Не знаю, как было тогда, а тут под утро самая наркота собирается. Даже странно, как его не прикрыли, соседние дома вокруг стонут.

– Дашка говорит…

Но он не узнал в этот раз, что говорит Дашка.

В предпоследнем темном закуте, справа, меж квадратных колонн и двух ларьков, забранных железом, вспыхнули фары. Рявкнул движок. Газанули на месте специально, чтобы только напугать, и это у них получилось – Инка взвизгнула. Отшатнулась, а затем плотно прижалась к Михаилу.

– Не дергайся, ребята шутят.

– Ой-й…

Ребят вышло трое. Два толстых силуэта в слепящем свете фар, один тощий, длинный, как фитиль.