Дороти Кэннелл - Хрупкая женщина

• Название: Хрупкая женщина
• Автор: Дороти Кэннелл
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-86471-182-9, 5-86471-247-7

Что делать, если главное развлечение в вашей жизни – опустошить холодильник на сон грядущий? А если вам предстоит визит к своре любящих родственников, которые только и ждут возможности выразить вас свои соболезнования по поводу вашего веса? Можно, конечно, улечься на диван и упоённо оплакивать загубленную жизнь, можно проклясть всё и вся, а можно нанять платного кавалера и смело отправиться на встречу с хищниками, то есть с родственниками. Именно так и поступает Элли, главное оружие которой – ирония и язвительные шутки. В ту самую минуту, когда она набрала номер агентства «Сопровождение на ваш вкус», жизнь её круто переменилась. И визит в старый замок Мерлин-корт в компании красавца брюнета не остался без внимания сумасшедшего дядюшки. В одночасье Элли становится потенциальной владелицей старинного замка и немалого состояния, вот только в завещании дядюшки имеется немало условий: за полгода следует похудеть почти в два раза, отыскать клад, выйти замуж за рокового брюнета и прочее, прочее. И Элли с энтузиазмом берётся за дело. Но путь её труден и тернист – омерзительно прекрасная кузина Ванесса так и норовит заграбастать Бена в свои сети; драгоценный кузен Фредди шныряет вокруг Мерлин-корта с неясными целями; а тут ещё тётушка Сибил, увлечённо лепившая из папье-маше голову почившего Мерлина, растворяется в прибрежном тумане. Ну и, конечно же, таинственный злодей всеми правдами и неправдами пытается помешать выполнить условия завещания. Словом, забот полон рот.

---

Судя по всему, на Бена моя речь произвела впечатление, но заговорил он довольно сухо:

– Тебе не кажется, что ты торопишься, описывая характер человека по весьма посредственному портрету? Мы, по-моему, пришли к согласию, что художнику следовало бы устроиться в бухгалтерскую фирму родителя или стать…

– Шовинист! – беззлобно вздохнула я. – Почему это ты решил, что автор непременно мужчина? Поскольку речь идёт о художнике-любителе, женщина – гораздо более вероятный кандидат. В те времена девушек учили вышивать, вязать, рисовать акварелью и маслом. От них требовалось прилежание, а не талант. А где послушной дочери найти модель? Дома, разумеется! Например, его хозяйка…

– И всё-таки я считаю, что это рука мужчины, – возразил Бен.

Доркас поморщился и едва заметным кивком головы дала понять, что её дело – сторона. Неужели Бен прав, и она чувствует себя посторонней? Я встала и впустила Тобиаса, который уже с минуту скрёбся за дверью. Старинные часы пробили половину десятого. Как выясняется на практике, критика произведений искусства отнимает кучу времени.

Бен скорчил гримасу, но вернулся к обсуждению.

– У этого портрета есть несколько особенностей, которые я считаю достойными упоминания. Дамы, вы готовы?

– Я вся внимание, – проворковала я, возвращаясь на своё место. – Тобиас, не лезь к злому дядюшке Бену. Он всё равно тебя скоро сгонит.

Бен пропустил колкость мимо ушей.

– Дама, изображённая на картине, жила в этом доме. Вы, конечно же, спросите, каким сверхъестественным образом я установил этот факт…

Доркас незамедлительно вскинула руку. Я порадовалась, что она тоже решила принять участие в нашей викторине.

– Камин на заднем плане, без сомнения, тот же самый, что и в этой комнате. Правда, пропорции немного искажены, но его можно узнать по резным херувимам. Я такого нигде больше не встречала.

– Превосходно! – Бен зааплодировал.

– Этот человек признаёт, что вы почти столь же умны, как и он, – добродушно обронила я.

– Дамы, не отвлекайтесь! – Бен отнял у меня картину и принялся демонстрировать нам портрет под разными углами. – Интерес вызывает не исполнение, мы все сошлись на том, что оно никудышное, а то, что портрет не озаглавлен и не подписан. Конечно, у нашего художника могли быть основания не раскрывать своего имени. Допускаю, но не думаю, что объяснение состоит в этом. Приглядитесь внимательней.

– Портрет не окончен, – медленно сказала я. – Мы всё время смотрели на женщину и упускали из виду задний план. Явные просчёты я отнесла на счёт неумелости художника, но, если приглядишься, заметно: полностью выписана лишь женщина, да и у неё не хватает ног.

– Не хочу подвергать критике ход ваших рассуждений, – подала голос Доркас, – но должна спросить, какое имеет значение, окончена картина или нет? Если портрет действительно принадлежит кисти школьницы, то недостаточная прописанность деталей вполне объяснима. Солнышко светит, хочется в теннис поиграть – и краски с кистями летят прочь.

– Согласен, – Бен милостиво кивнул. – Но мы изначально предположили, что портрет имеет определённое значение, следовательно, нам надо искать в нём каких-то указаний. Хотя как подсказка это творение не вызывает у меня энтузиазма.

– А ты не пытался поскрести холст? Может, там спрятана записка. В книгах часто пишут о чём-то подобном. Помнится, в поддельной «Моне Лизе» у портрета оказалась двойная задняя стенка, – сонным голосом предположила я.

Я вдруг обнаружила, что не в силах сдержать зевоту. Мне ещё предстояло показать Доркас её комнату, точнее, сначала поискать, где меньше всего пыли. Да и кровать застелить не мешает. Доркас собирала чашки и блюдца, а Бен всё вертел портрет.

– Если надеешься обнаружить под верхним слоем краски неизвестный шедевр, то думаю, ты обречён на разочарование. Сомневаюсь, что предыдущие работы художника хоть сколько-нибудь превосходят данную. Прости, но не могу представить, что юная школьница малюет поверх Ренуара или Ван Гога.

– Я ни в чём не уверен. Когда дело касается твоего дядюшки Мерлина, можно ожидать чего угодно. Вот сочтём картину ненужным хламом, забросим на чердак, а через шесть месяцев обнаружим, что это и есть клад.

– Кстати о чердаке, – я снова зевнула. – Его я тоже хочу осмотреть. Но пока, мне кажется, нам нужно немножко бай-бай. Бен, занеси багаж Доркас, я подыщу ей комнату.

– Не могу допустить, чтобы вы мне прислуживали. – Доркас попыталась вырвать из моих рук поднос. – Я здесь, чтобы работать, а не бездельничать.

– Чепуха! – Бен учтиво открыл дверь, пропуская её. – Мы с Элли считаем вас членом нашей семьи. Скорее компаньонкой, чем прислугой.

Лицо Доркас пошло жгучими красными пятнами. Заметив её реакция на этот ненавязчивый комплимент, я покачала головой.

– Нет, Доркас не годится на эту роль. Компаньонка – это затюканная, невзрачная дамочка, которая забивается в дальний угол комнаты и которую терпят лишь потому, что она дальняя родственница, – я произнесла это почти автоматически, но внезапно меня осенило.

Функции Доркас в этом доме можно описать одним очень ёмким словом: «дуэнья». Теперь мы с Беном больше не будем одни проводить ночи в доме. Пожалуй, именно это, а вовсе не забота о моих нежных ручках, сподвигло его поместить объявление в газете?

Пока Доркас мыла посуду, я поднялась наверх и застелила кровать. Я выделила ей комнату рядом с моей, спартанская обстановка состояла из односпальной кровати и простого дубового комода. Когда вошёл Бен с чемоданами, я уже стелила поверх простыней пуховое одеяло. Он согласился, что вид у комнаты не самый привлекательный, но здесь хотя бы не спадают лоскутами отсыревшие обои, и шторы при прикосновении не рассыпаются в прах. Появившаяся через несколько мгновений Доркас казалась вполне довольной.

– Определённо не хуже моей каморки в школе. Только не следовало стелить постель, с сама способна позаботиться о себе.

– Доркас, – я мягко коснулась её руки и заглянула в её карие глаза. – Пожалуйста, не надо держать дистанцию. До сих пор я никогда не выступала в роли работодателя, за исключением одного случая, – я украдкой бросила взгляд на Бена, – и то это было давно и неправда. Мне кажется, мы договорились, что отныне все мы – единое целое.

Доркас часто заморгала, слегка всхлипнула и энергично сжала мою ладонь.

– Никогда не думала, что со мной такое случится. Вместе мы обязательно победим в этой игре «холодно-горячо»!

– И пусть нам сопутствует удача! – Бен прислонился к косяку. – И вот что, дамы, ложитесь-ка поскорее. Зачем портить веселье призракам, страдающим, как известно, крайней застенчивостью. Они не выползут из своих щелей, пока последний из нас не заберётся в постель.

– Единственный, кто здесь ползает, так это тётушка Сибил, – возразила я. – Я застукала её в первую ночь, а потом ещё пару раз. Многие старики страдают бессонницей.

– Элли, нельзя же быть столь наивной, – усмехнулся Бен. – Тётушка Сибил такая же сумасбродка, как и остальные твои чокнутые родственники. Не удивлюсь, если узнаю, что в полнолуние она усиленно напрягает голосовые связки.

Но в ту ночь если кто и страдал бессонницей, так это я. День был так богат событиями, что голод принял просто угрожающие размеры, настойчиво пытаясь завладеть моим сознанием. Лёжа на спине в кромешной тьме, я чувствовала: долго не выдержу. Хуже того! Я позволила себе похотливые мысли, возжелав сандвич с ростбифом, хреном и маринованным лучком, с такой безоглядной страстью, какой отродясь не испытывала к мужчинам.

Я частенько читала в журналах, помещающих «житейские истории», как в особо тяжкие мгновения людей спасает голос, доносящийся из ниоткуда. В самый ответственный момент этот вот голос изрекает что-нибудь вроде: «Дражайшая Мардж, не выходи замуж за мужчину с подкрученными вверх чёрными усами и птичьими когтями вместо пальцев. Фернандо – охотник за приданым, который убил девятнадцать жён и мечтает о круглой цифре».

В моём случае ничего подобного не произошло, но, когда я спустила ноги с кровати и попыталась нащупать тапочки, мне на ум пришли вполне обыденные слова, которые Бен сегодня вечером сказал Доркас. Фраза выглядела столь естественной, что я тогда не придала ей значения. Теперь же она всплыла у меня в памяти: «Мы с Элли считаем вас членом нашей семьи».

Бен спокойно мог сказать «член нашей компании» или что-то в этом роде, но он сказал «семьи»! Пусть на мгновение, но он связал нас. Я плюхнулась обратно в постель, любуясь этими словами, как чудесным цветком, касаясь каждого слога, каждого лепестка, пока они один за другим не опали и не растворились в ночи. С блаженной улыбкой я устроилась во впадине бугристого матраса и пожелала спокойной ночи сандвичу с ростбифом.

Проснувшись на следующее утро, я мыслила уже более рационально. Сентиментальность выглядит смешной при свете дня, но решимость любыми способами устоять перед искушением никуда не делась. За завтраком я без особых страданий наблюдала, как Доркас и Бен поглощают яичницу с беконом. Половинка грейпфрута не заглушала голод, зато посулила (довольно кисло) сотворить чудо с моей фигурой.