Борис Карлов - Плагиат (Исповедь ненормального)

• Название: Плагиат (Исповедь ненормального)
• Автор: Борис Карлов
• Жанр: Современная проза

---

— Можно сказать так, что любой откроет, — загадочно произнёс Гусев. Минута пошла.

Телегин задумался.

— Денежный перевод! — догадался он, вспомнив криминальный беспредел девяностых.

— Кому перевод?

Стоя у окна и глядя во двор, оба не заметили, как на ступеньках появился человек. Дверь на площадке одна. Судя по всему, жилец этой самой квартиры.

Жилец поднялся ещё на несколько ступенек и стало понятно, что это мальчик, пожалуй, их ровесник. Гусев и Телегин одновременно подумали о том, что с договориться с парнем, если он не дурак, будет нетрудно. Кто откажется от денег, которые сами плывут в руки?

— Не, это мы так, о другом, — сказал Гусев. — Тебя как зовут?

— Сайгаков… Дмитрий. А что такое?

— Да ладно, ты отдышись. Поговорить надо.

— А что такое?

— Родители дома?

— Нет. То есть, дома… Не знаю. Вы звонили?

— Звонили, — соврал Гусев.

Поняв, что врать бесполезно, Сайгаков пробурчал:

— Мама на работе, скоро придёт.

— К тебе зайти можно?

— Зачем?

— Воды попить.

— Подождите, я вынесу.

С опаской поглядывая на незнакомцев, мальчик вынул связку ключей, отпер два замка шагнул в темноту и быстро захлопнул дверь.

Гусев подождал секунд десять и позвонил. Потом ещё. И ещё. Наконец из-за двери послышалось неприветливое:

— Вам кого.

— Дима, ты что, нас боишься? — сказал Телегин, голос которого звучал несколько мягче и дипломатичней, чем Гусева. — Тогда мы твою маму подождём.

Это сработало.

— Вы из секции? — послышалось из-за двери.

— Да, нас прислали поговорить.

— Я больше ходить не буду.

— Тогда надо заявление написать.

— Ладно. А что писать?

— Всей лестнице рассказывать?

Дверь загремела запорами и отворилась.

— Ладно, заходите.

17

Уже в прихожей стало понятно, что квартира богатая. Комбинаторы зачислили это в минус, точно так же, как хмурое упрямство и.о. хозяина. Они разделись, разулись и прошли на кухню. Здесь стоял цветной телевизор «Рубин», хотя цветного телевидения ещё не было. Были только короткие экспериментальные включения, обозначавшиеся в программке буквами «ЦТ». В комнаты Сайгаков Дмитрий гостей не пригласил. Он принёс ручку, вырванный тетрадный листок, сел за клеёнчатый стол и приготовился писать.

— Говорите. На чьё имя?

Гусев и Телегин переглянулись. Если они начнут пудрить мозги, этот парень выставит их за дверь или, чего доброго, поднимет шум. Нужно было сразу, одним махом ввести его в курс дела.

— Мы насчёт денег, — сказал Гусев.

— Каких денег? — откликнулся Сайгаков.

Несколько вопросов и ответов были просчитаны. Всё зависело от поведения хмурого мальчика на пятом ходу.

— Золотые монеты царской чеканки, — сказал Телегин.

— Где?

— Здесь.

— Где здесь? У мамы?

— Нет. Не у мамы. Пока ещё вообще ни у кого. Они клад.

— Какой клад? Где?

— В этой квартире.

Сайгаков Игорь задумался.

— Водички можно попить? — сказал Гусев, у которого нервы не выдержали затянувшейся паузы. «Надо маме сказать», — прозвучит или не прозвучит?

— Чайку поставлю, — проговорил наконец хозяин, прекратив кусать колпачок шариковой ручки. — Мать ещё не скоро придёт.

Комбинаторы мысленно пожали друг другу руки.

* * *

Сняв со стены картину, хозяин простучал стену между окнами гостиной. Комната ломилась от мебели, ковров, хрусталя и «фирменной» техники. Как удалось узнать между прочим, мать работала на овощебазе, а отец, без уточнений, всё больше по командировкам.

— Есть, — произнёс Сайгаков Игорь. — Вот здесь что-то…

Он принёс электродрель и принялся неторопливо рассверливать контур выявленного участка.

Гусев и Телегин скромно стояли позади и помалкивали. Они уже выработали правильный стиль поведения с этим упрямым, замкнутым, избалованным мальчишкой. Поменьше трёпа, разговоры только по существу.

Всё время до этого они торговались. Хозяин требовал восемьдесят процентов; визитёры предлагали тридцать. Через полчаса снизил свои требования до семидесяти шести.

Сообразив, что, имея дело с таким упрямцем и скупердяем, они никогда не закончат разговор, по крайней мере, до прихода мамаши, Телегин предложил сначала найти клад, а потом уже его делить.

Игорь легко согласился. Или у него был какой-то особый план, или он вообще не особенно верил в существование кладов.

Пока работала дрель, Гусев шептал в ухо приятелю какие-то сбивчивые глупости. Вроде того, что парня надо связать и забрать всё. Или оставить ровно столько, чтобы он и его мамаша не пожаловались в милицию. А они в любом случае не пожалуются, потому что всё это богатство, сто пудов, наворовано торговой мамашей.

— Как ты думаешь, в какой секции он занимался? — скептически прошептал Телегин.

Оба смерили невысокого, но крепкого, толстенького мальчика. Такие бывают невероятно сильными и неожиданно быстрыми.

— Чёрт его знает… — пробормотал Гусев. — Лучше треснуть сзади чем-нибудь тяжёлым.

Он стал озираться, подыскивая, видимо, нечто вроде бейсбольной биты, которые видел в американских фильмах, а Телегин зашипел на него и застучал по лбу костяшками.

В этот момент, в паузе, Игорь услышал звук и обернулся. Выражения лиц и жесты показались ему подозрительными.

— Ты сверли, — приказал он Телегину и протянул дрель. А сам отошёл в сторону и встал в дверях.

Оставалось совсем немного. Десяток-другой дырочек, и на обоях чётко обрисовался контур торца отсутствующего кирпича.

— Надо… — начал говорить Телегин, но вдруг увидел за своей головой молоток и отпрыгнул.

Гусев нервно хохотнул, Игорь не обратил на трусливый прыжок внимания. Он приставил стамеску и ударил по ней молотком. Рядом ещё раз, и ещё… Квадратик, состоящий из множества слоёв газет и обоев, арматурного шпона и штукатурки, отвалился. Всё пространство отсутствующего кирпича заполнял свёрток тёмной бумаги, туго перевязанный бечёвкой.

Все трое потянули руки в отверстие.

— Шаг назад, — сказал Игорь и строго посмотрел на комбинаторов.

Бывают такие дети, которые уже классе в четвёртом становятся вполне взрослыми. Возможно, они такими рождаются. Бывает совсем наоборот. Наоборот были Гусев и Телегин. Игорь Сайгаков стал для них авторитетом ещё с момента своего первого появления на лестнице, и они ничего не могли с этим поделать. Гусев протестовал против такого положения вещей, строя планы физической расправы; Телегин решил «будь что будет».

Комбинаторы сделали шаг назад. Хозяин квартиры вытащил на свет длинный плотный свёрток, подхватил его двумя руками (он весил явно не меньше килограмм шести) и грохнул его на покрытый скатертью стол. Снова сказал «шаг назад», но это не подействовало: все трое, сопя от волнения принялись рвать пропитанную чем-то твёрдым бечеву и плотную упаковочную бумагу. На скатерть вывалились и сверкнули несколько монет. Все трое схватили по монете и замерли, разглядывая.

— А как проверить, что они золотые? — сказал Гусев, укусил край монеты, поморщился и сплюнул.

— Какой дурак будет не золотые прятать, — проворчал Игорь Сайгаков и вдруг предложил: — Разыграем в картишки?

Комбинаторы переглянулись. Мысль о возобновлении торга с упрямым мальчиком обоим была тошнотворна. На крайний случай, — подумали они, — можно чем-нибудь и треснуть…

— Во что играть? — поинтересовался Гусев.

Играли в американский покер. Мальчику было всё равно во что, а Гусев и Телегин неоднократно резались в покер на даче и на пляже по каким-то мизерным ставкам.

Но ещё раньше, до того как разделить монеты на три равные части и приступить к игре, Игорь Сайгаков потребовал точно установить личности своих гостей. Телегин продиктовал свой номер, мальчик спросил у его мамы адрес и фамилию, потом дал трубку Телегину, и тот сказал, что поспорил. Ну, вроде того, что он живёт именно в сорок пятой квартире и это удивительное совпадение. Подобным образом установили Гусева. После этого мальчик позвонил на работу своей мамаше и продиктовал адреса и фамилии. Искать его там, если дома его не будет.

Игра пошла. Такой игры у комбинаторов не было ни разу ни до ни после. Золотые монеты, каждая из которых могла стоить долларов двести, столбиками и кучками перемещались из одной части стола в другую. Ставили, в основном, на парах и тройках. Это только в кино всем прут стриты каре и флеш-рояли. Бывало, что один из комбинаторов проигрывал всё, и другой «одалживал» ему половину — играть сразу договорились на один карман. Бывало, что оставалось ровно на одну ставку, и он её обязательно выигрывал. Комбинаторы нервничали, противник играл как профессионал — молча, словно надев маску на лицо.