Элизабет Адлер - Удача – это женщина

• Название: Удача – это женщина
• Автор: Элизабет Адлер
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-066-2

Действие романа американской писательницы разворачивается в Сан-Франциско, начиная с момента основания этого города золотоискателей и авантюристов и до 1963 года. Именно в Сан-Франциско перекрещиваются судьбы главных героинь книги, которые, пройдя через лишения и страдания, добиваются богатства и власти и одновременно постигают простую и сложную истину: счастье и судьба женщины в том, чтобы любить и быть любимой.

Книга Э. Адлер сочетает в себе достоинства семейного и детективного романа, и, надеемся, будет интересна читателям – и особенно читательницам – всех возрастов.

---

Через некоторое время после этого ей в номер доставили огромный букет кремовых роз на длинных стеблях. В букете была спрятана небольшая открытка. Фрэнси достала ее и прочитала: «Помню Вас с точно такими же розами в волосах. Но даже эти чудесные цветы не сравнятся с Вами. Буду у Вас в отеле в семь тридцать».

Фрэнси ужасно нервничала и была уже абсолютно готова почти на час раньше этого срока. Надев светло-голубое длинное платье и приколов к прическе розу, она нервно расхаживала по номеру до тех пор, пока часы не пробили половину восьмого, а затем, бросив последний взгляд в зеркало и прихватив сумочку, направилась к лифту. Спускаясь в кабине на первый этаж, она вздохнула полной грудью и пообещала себе, что эта встреча – последняя. Потом металлическая решетчатая дверь лифта распахнулась, и она увидела Эдварда, который уже направлялся ей навстречу, шутливо раскинув руки в воображаемом объятии. На его красивом мужественном лице сияла радостная улыбка, и ее сердце вновь сильно забилось, а все благие намерения мгновенно улетучились.

– Вы выглядите именно так, как в тот день, когда мы с вами познакомились, – сказал он, прижимая ее руку к губам.

Она грациозно высвободила захваченную им в плен руку и поправила розу в прическе.

– Это благодаря вашим изумительным цветам. Приятно, что вы вспомнили про розы.

Раньше Фрэнси не отдавала себе отчет в том, насколько волнующе интимной может оказаться прогулка на рикше. Стрэттон усадил ее в колясочку и поднял черный кожаный верх, отгородившись, таким образом, от нескромных взглядов прохожих. Затем она почувствовала, как его ладонь легла на ее запястье.

– Куда мы направляемся? – нервно спросила она.

– Я хочу отвезти вас в свой любимый ресторан, – ответил он с улыбкой.

Рикша привез их на маленькую пристань, где уже дожидался сампан. Фрэнси вопросительно посмотрела на своего спутника, но Стрэттон опять загадочно улыбнулся и помог ей перебраться в лодку.

Солнце уже садилось, выкрасив алым воды залива, по которому во всех направлениях шныряли юркие джонки под парусами. Старуха, действовавшая веслом с проворством заправского моряка, направила их сампан к одной из джонок, на борту которой находился небольшой деревянный помост и лестница для удобства пассажиров. Маленькие, глубоко запавшие глаза старой китаянки с любопытством изучали лицо Фрэнси, а беззубый рот излучал добродушную улыбку. Потом она произнесла что-то на кантонском диалекте и, подняв морщинистую загрубевшую руку, коснулась щеки молодой женщины, а затем провела по шелковистым волосам Фрэнси.

Эдвард весело рассмеялся в ответ и, щедро наградив старуху чаевыми, помог Фрэнси выбраться из сампана.

– Что она сказала? – спросила Фрэнси, приложив ладонь к глазам и наблюдая, как старуха лихо гребет прочь.

– Она сказала, что женщина волосатого князя варваров очень красива, но значительно сильней его.

Фрэнси тоже рассмеялась.

– Боюсь, что здесь она угодила пальцем в небо.

– Вовсе нет. – Стрэттон взял ее под руку и повел вверх по лестнице, в то время как не меньше дюжины кули в белых куртках и черных брюках бросились их приветствовать. – Эти люди читают по лицам так же хорошо, как мы читаем книги.

Джонка вся пропахла водорослями, просмоленными канатами и солеными испарениями моря. Стрэттон и Фрэнси направились на нос этого своеобразного китайского судна. Палубу здесь покрывали мягкие восточные ковры, а вокруг красного лакированного столика на очень низких ножках в изобилии были разбросаны шелковые подушки. Ароматические палочки курились перед металлическими изображениями морских божеств. Сверху гостей закрывал от последних лучей уходящего солнца красный балдахин, по краям которого имелись шторы, которые можно было при желании поднять, чтобы насладиться теплым морским бризом, или, наоборот, опустить, если посетителям требовалось оградить себя от посторонних взглядов.

Кули суетились на палубе и на мачтах, снимаясь с якоря и устанавливая паруса. Фрэнси сидела на мягкой подушке, буквально лишившись дара речи от всего, что ее окружало. Ей казалось, что она грезит наяву. Якорь, наконец, выбрали, и джонка бесшумно поплыла по заливу, минуя крошечные зеленые островки, на которых находились крошечные, словно игрушечные, храмы с изогнутыми крышами. Солнце быстро опускалось в море цвета индиго, оставляя на синем небе лишь пылающие золотисто-пурпурные полосы. Мальчишка-китаец зажег на джонке светильники, висевшие на длинных металлических прутах, другой китаец, появившийся тихо, словно привидение, принес серебряное ведерко, из которого выглядывало горлышко бутылки с шампанским. Стрэттон наполнил хрустальные бокалы ледяной золотистой влагой и, протянув один из них Фрэнси, сказал:

– Никто другой не смог бы разделить этот вечер со мной, кроме вас.

Мимо них неслось море в кудрявых волнах и шумел легкий ветерок, наполняя паруса. Небо постепенно становилось из синего темно-синим, а затем приобрело чернильно-черный цвет. Звезды сверкали ничуть не менее ярко, нежели светильники на борту. Эдвард был счастлив, и Фрэнси это видела.

Затем к их столу потянулась целая вереница китайцев, каждый из которых оставлял на столе какую-нибудь тарелку, кастрюльку или сковородку. Фрэнси и Эдвард с удовольствием лакомились экзотическими блюдами и смеялись от радости, глядя друг на друга. Под ними на теплой груди моря тихо качалась китайская джонка.

– Может быть, людям стоит жить на лодках, – мечтательно произнесла Фрэнси, откидываясь на мягкие подушки и глядя в ночное небо. – Или постоянно плавать на чем угодно… превратиться в вечных странников моря.

– Вам хотелось бы именно этого? – спросил Эдвард, придвигаясь к ней.

Она покачала головой. Его лицо оказалось настолько близко от нее, что она могла различить крошечные темные точки в голубизне его глаз. Неслышные китайские слуги незаметно убрали со стола и опустили шторы, оставив их вдвоем в уютном крохотном мире, под мягким светом масляных медных ламп.

А потом она почувствовала, как губы Эдварда встретились с ее губами, и ощутила желание, подобного которому никогда не испытывала. Она искала не просто тепла и ласки в объятиях Стрэттона, она желала его, как женщина может желать мужчину.

И все же Фрэнси нашла в себе силы оттолкнуть его и принялась приводить в порядок рассыпавшиеся волосы. Когда прическа снова стала выглядеть безукоризненно, она почувствовала, что уже может контролировать свои эмоции.

Эдвард был человеком традиций. Он встал перед ней на колено, взял ее руку в свои и торжественно произнес:

– Прошу вас стать моей женой, Франческа.

У Фрэнси от волнения перехватило дыхание. Она была поражена и польщена одновременно, хотя, наверное, в глубине души ждала этих слов. Однако, справившись с собой, она сказала:

– Я… Я не могу. Мы совсем не знаем друг друга… Вернее, вы знаете обо мне ничтожно мало…

– Но это нетрудно исправить. Приезжайте ко мне в Шотландию, поживите в Стрэттон-Холле, познакомьтесь с моими детьми. В конце концов, привезите с собой вашего сына, и мы все вместе как следует познакомимся. Только скажите мне «да», Франческа! У меня никогда не было ничего подобного, даже с моей женой. Мы с Мери дружили с детства, я знал ее много лет, с вами же все по-другому! – Он горячо поцеловал ее руку и прижал к своей груди. – Я люблю вас всем сердцем, Фрэнси. Пожалуйста, будьте моей женой.

Мысли у Фрэнси разбегались, лоб пылал, она не могла сосредоточиться.

– Я не могу сказать «да», – слабым голосом произнесла она. – Но, может быть, настанет такой день, и я приеду в Стрэттон-Холл.

Стрэттон вздохнул. По крайней мере, ему удалось достичь половины поставленной цели.

– Предупреждаю вас, что не отступлюсь и буду повторять это предложение снова и снова, – проговорил он твердо. – До тех пор, пока вы не дадите свое согласие.

Глава 28

За последние несколько лет Лаи Цин не раз приезжал в Нанкин, снова и снова пытаясь разыскать ту злополучную площадь, где продавец живого товара и его отец торговались из-за Мей-Линг. Он тщетно пытался вспомнить, по каким улицам они с сестрой когда-то бежали, скрываясь от преследователей, – все напрасно.

Лаи Цин убеждал себя, что такова его судьба и что это к счастью – ведь он, не раздумывая, убил бы работорговца, если бы удалось того встретить. Значит, судьбе было не угодно, чтобы он запятнал свою душу преступлением против жизни человека, твердил он себе.

Путешествуя по Китаю в поисках товаров, он, тем не менее, ни разу не заехал в родную деревушку на берегу Великой реки. Но теперь вдруг осознал, что не может долее откладывать посещение родных мест. Он обязан вернуться домой и избавиться от злых демонов прошлого, осаждавших его, иначе ему придется вечно жить под их гнетом.

Длинный путь вверх по Янцзы на древнем пароходике воскрешал уснувшие было воспоминания, и Лаи Цин, стоя у поручней и глядя на медленно проплывающий берег, вновь переживал все детали их с сестрой ужасного путешествия. В Ву-Ху, конечном пункте маршрута старого парохода, он высадился на берег и, наняв небольшую джонку, поплыл дальше по реке. Когда до конца плавания оставалось совсем немного, Лаи Цин отправился в маленькую каюту и переоделся. Он надел длинный, вышитый драконами по подолу и рукавам темно-синий шелковый халат, который должен был уже сам по себе продемонстрировать односельчанам, что он – человек со средствами, а не простой крестьянин. На голову Лаи Цин водрузил новую шелковую шляпу, но на этот раз в ее центре красовалась не шелковая пуговица, а круглая пластина из драгоценного белого жада. Затем он надел новые кожаные ботинки и вернулся обратно на палубу, наблюдая за маневрами джонки, по мере того как она приближалась к скользким и крутым мосткам деревенской пристани.