Элизабет Адлер - Удача – это женщина

• Название: Удача – это женщина
• Автор: Элизабет Адлер
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-066-2

Действие романа американской писательницы разворачивается в Сан-Франциско, начиная с момента основания этого города золотоискателей и авантюристов и до 1963 года. Именно в Сан-Франциско перекрещиваются судьбы главных героинь книги, которые, пройдя через лишения и страдания, добиваются богатства и власти и одновременно постигают простую и сложную истину: счастье и судьба женщины в том, чтобы любить и быть любимой.

Книга Э. Адлер сочетает в себе достоинства семейного и детективного романа, и, надеемся, будет интересна читателям – и особенно читательницам – всех возрастов.

---

Они наняли рикшу и поехали в порт, откуда быстрая белокрылая лодочка доставила их в гавань, где стоял недавно приобретенный корабль. Он был уже полностью загружен и готовился отправиться в путь к берегам Америки. На корме золотом сияло название судна – «Фрэнси-1».

– Это первый корабль нашего флота, – заявил Лаи Цин, когда они осматривали судно. – Я назвал его в твою честь, потому что тебе я обязан всем.

Затем Лаи Цин вручил Фрэнси конверт.

– У меня есть еще один подарок для тебя. Я купил его на первые заработанные мною деньги пять лет назад и хранил до этого дня. Сейчас ты в состоянии по-настоящему оценить его. Возьми, он твой.

Фрэнси открыла конверт и не смогла сдержать изумленного восклицания, как только поняла, что в нем. А в конверте был документ на право владения участком земли на знаменитом Ноб-Хилле, по соседству с семейным владением Хэррисонов на противоположной стороне Калифорния-стрит.

– Скоро ты вернешься в Сан-Франциско, – продолжал Лаи Цин. – Ты не можешь больше скрываться от всех из-за своего брата. И ты не должна отныне думать о себе как о ничего не стоящей дочери могущественного миллионера Гормена Хэррисона, которую ее брат в состояния растоптать, когда захочет. Никто больше не властен причинить тебе зло. Когда-нибудь ты построишь свой собственный дом на горделивом Ноб-Хилле и докажешь миру, чего ты на самом деле стоишь. И Гарри Хэррисон ничего не сможет тебе сделать.

Лаи Цин отплыл в Сан-Франциско с дневным отливом. Фрэнси должна была последовать за ним на следующее утро. Последний день в Гонконге она провела с Эдвардом, который повел ее на птичий рынок. Тысячи зябликов, соловьев и канареек в крохотных бамбуковых клеточках ежедневно выставлялись там на продажу. В воздухе звенела нескончаемая птичья трель, а знатоки важно ходили по рядам, прислушиваясь к голосу то одного, то другого маленького пернатого певца, и одобрительно кивали головами или цокали языком. Следом за Фрэнси и Эдвардом безмолвной тенью крался Сэмми Моррис, неслышно ступая по мостовой в туфлях на веревочной подошве, которые обыкновенно носили кули. Он последовал за ними, когда: они покинули рынок и неторопливо пошли вдоль по шумной аллее Каулун, минуя небольшие магазинчики, торговавшие морскими продуктами. Магазинчики скорее напоминали просто дыры в каменной стене, откуда высовывались головы зазывавших покупателей торговцев. Здесь можно было увидеть каракатиц, плававших в ведрах с водой, ставшей почти черной от их выделений; на жестяных подносах лежали груды креветок и небольших кальмаров, а в огромных открытых для обозрения баках переливались всеми оттенками серебра живые рыбы, лениво бившие хвостом по воде, словно понимая, что свобода может теперь прийти к ним только вместе со смертью. Сэмми прятался в тени, когда Фрэнси и Эдвард осматривали прилавки ремесленников, предлагавших всевозможные резные деревянные статуэтки, алого воска печати, которыми скреплялась всякая мало-мальски важная бумага в Китае, и рисунки тушью по рисовой бумаге, удивительно тонкие и изысканные. Его горящие глаза ни на секунду не отрывались от них, заходили ли они в каморку сапожника или мастера по изготовлению свеч или просто любовались работой рукодельниц, продававших вышитые цветными шелковыми нитками изделия из батиста и атласа. Сэмми терпеливо ждал, пока в простой чайной, попавшейся по пути, они с удовольствием ели дымящуюся лапшу со специями и запивали ее чаем. Он дал себе зарок, что, если понадобится, он будет ждать целую вечность – только бы свершилась его месть. Тем временем Фрэнси и Эдвард сели на маленький, словно игрушечный, поезд и отправились на самую верхушку холма Королевы Виктории и, откуда открывался великолепный вид на весь Гонконг и зеленые острова, разбросанные вокруг него в заливе. Они наблюдали, как со стороны моря начал подниматься туман, сворачивая и разворачивая свои кольца, – совсем как в Сан-Франциско, – и смеялись как сумасшедшие, возвращаясь назад на том же самом игрушечном поезде, каждую минуту норовившем перевернуться – таким крутым оказался спуск.

Эдвард обратил внимание на оборванного кули, ожидавшего богатых господ после поездки на холм Королевы у конечной остановки поезда, и бросил ему монету. Затем подозвал рикшу и велел отвезти их с Фрэнси в отель. Случайно обернувшись, он встретился с кули взглядом и снова повернулся к Фрэнси, что-то ей рассказывая. Тем не менее, выражение глаз этого бедняка поразило Стрэттона. Он готов был поклясться, что кули, сидевший у остановки поезда в расслабленной позе, – не китаец.

Вечером они долго обедали, сидя в громадном зале ресторана в отеле «Гонконг», поглядывая на гавань, всю иллюминированную огнями, и ярко освещенные корабли.

Фрэнси подозревала, что это конец их отношений. Пьеса заканчивалась, и наставала пора возвращаться к действительности.

Оба молчали, думая каждый о своем. Наконец, Фрэнси стало не под силу выносить это мучительное молчание, и она сообщила Эдварду, что ей пора.

Он протянул через стол руку, мягко взял ее пальцы в свои и стал с нарочитым вниманием разглядывать золотое обручальное кольцо у нее на пальце.

– Фрэнси, ну почему вы не хотите, чтобы я заменил это колечко своим, – проникновенно сказал он. – Я поеду с вами в Сан-Франциско и…

Фрэнси резко покачала головой, сама мысль о том, что он окажется в Сан-Франциско, привела ее в ужас. Хочешь не хочешь, но с Эдвардом придется распрощаться. Она зябко передернула плечами и произнесла, как могла, холодно и сухо:

– В конце концов, через несколько недель, вполне возможно, вы обо мне и не вспомните. Или, может быть, я останусь в вашей памяти женщиной, с которой вы познакомились на борту американского лайнера «Ориент», плывшего из Сан-Франциско в Южно-Китайское море…

– Бог с вами, Фрэнси, – голос Эдварда звучал укоризненно, – вы же прекрасно знаете, как я к вам отношусь!

Они молча прошли в фойе, где он поцеловал ей руку, и Фрэнси стала подниматься по лестнице. Ноги едва слушались ее, и она поднималась медленно, ступень за ступенью, держась рукой за перила. На площадке второго этажа она остановилась и обернулась. Стрэттон стоял на прежнем месте, не спуская с нее глаз. На краткий миг их взгляды встретились, затем Фрэнси отвернулась и решительно направилась к себе в номер.

Эдвард подождал, пока она не скрылась из виду, затем, ссутулив печально плечи и засунув руки в карманы, вышел на Педдер-стрит. Вдруг подозрительное шевеление в темноте на другой стороне улицы привлекло его внимание. Всмотревшись, он сначала увидел того самого кули, который сегодня околачивался у холма Королевы. Хотя оборванец тут же растаял, словно привидение, ошибиться Эдвард не мог. Все это было чрезвычайно странно. Пожав в недоумении плечами, Стрэттон двинулся дальше по улице, слишком погруженный в свои невеселые мысли, чтобы придавать значение всяким пустякам. Однако в его сознании во второй раз отложилось, что лицо, которое он видел, принадлежало не китайцу, а европейцу.

Ранним утром следующего дня Фрэнси поднялась на борт белоснежного катера, который должен был доставить ее на роскошный пароход «Афродита», стоявший на якоре в глубине бухты. В гавани и на пирсе было уже полно народа, в основном китайских кули, ожидавших начала работ, так что она опять не заметила устремленный на нее пылающий взор одного из них. Но Сэмми – а это был он – следил за каждым ее шагом, и в его темных глазах появилось отчаяние: Фрэнси снова уходила от его мести, она возвращалась в Сан-Франциско, и ему ничего другого не оставалось, как отправляться следом за ней. Он быстро развернулся и пошел по направлению к докам, где работал на погрузке баркасов, доставлявших грузы на торговые корабли. Такой бедный кули, как он, и думать не смел, чтобы наняться моряком или рабочим на приличное судно, уходившее в далекий рейс. Но Сэмми мог поступить матросом на какую-нибудь гнилую калошу, на пропитанную рыбной вонью старую джонку, направлявшуюся в ближайший китайский порт, и так, от одного порта к другому, переходя с одного гнусного судна на другое, еще более гнусное, он сумеет медленно, но верно, в конце концов, добраться до Сан-Франциско, а значит, и до Франчески Хэррисон.

Глава 29

Гарри вернулся в знаменитый дом на Ноб-Хилле, который Луиза так и не удосужилась посмотреть, поскольку была слишком увлечена своими проклятыми лошадьми. Он устал от английских лугов и зеленых полей, постоянно орошаемых дождями. В жизни он больше не взглянет ни на одну лошадь – разве что на ипподроме! Кроме того, Гарри дал себе клятву оставить в покое женщин, разгуливающих в бриджах для верховой езды. Ему захотелось почувствовать, наконец, под ногами мостовую городских улиц и вкусить привычных развлечений.

Он решил начать жизнь с нового листа. Он станет работать. На следующий день он поднялся в семь тридцать, принял ванну, оделся, чрезвычайно плотно позавтракал и ровно в девять подкатил к новому зданию концерна Хэррисонов.