Людмила Анисарова - Вы способны улыбнуться незнакомой собаке?

• Название: Вы способны улыбнуться незнакомой собаке?
• Автор: Людмила Анисарова
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021719-6, 5-9578-0615-3

Жизнь обещала ей — умной, красивой, талантливой девушке — МНОГОЕ… И — НЕ ИСПОЛНИЛА своих обещаний!

Погиб жених, предал ставший «спасением от одиночества» возлюбленный… Идут наполненные пустотой годы… Возможно, все уже кончено?! А может НЕТ?!

Ведь никогда не скажешь, в какое мгновение ты внезапно встретишься с ДОЛГОЖДАННЫМ СЧАСТЬЕМ…

---

Письмо было коротким. Обычно Олег своим мелким, аккуратным почерком исписывал листа по два: вспоминал детство, училище, друзей, размышлял-философствовал о жизни. А тут — так коротко. Лена почти сразу же запомнила эту страничку слово в слово, но все равно каждый день перечитывала заново. Следующего письма она скоро не ждала: две недели Олег будет в море, значит, в лучшем случае — в первых числах декабря.

Но ни в первых числах, ни в середине декабря от Олега ничего не пришло. Лена отправила одно письмо, другое, третье.

— Да мало ли что, — утешала Алла. — Поменялись сроки выхода в море, вот и все.

— Но он бы написал, — ревела в подушку Лена.

— Ну, знаешь, жены подводника из тебя не получится, — сердилась Алла. — Что угодно может быть. Ты жди, больше от тебя ничего не требуется. Если ты так каждый раз будешь с ума сходить — никакого здоровья не хватит!

Это повторялось каждый вечер. Лена приходила с работы и ложилась на диван, уткнувшись в подушку. Алла, оставив на произвол судьбы семью, сидела с ней рядом, гладила по голове, успокаивала, ругала, поила чаем и валерьянкой.

Двадцать седьмого декабря Олег не приехал. А двадцать восьмого пришло письмо. От его друга, Игоря.

Олег погиб. И уже похоронен. Похоронен в Ленинграде.

Письмо было очень подробным, но Лена тогда почти ничего не поняла про пожар в отсеке, о котором писал Игорь. И того, что Олега больше нет, она никак не могла понять. Не могла и не хотела.

Снова рядом была Алла. Почти все время. Потому что на работу Лена не ходила: Алла позаботилась об этом, выхлопотала ей через знакомых у заводского начальства отпуск за свой счет.

«Леночка, я прошу Вас, приезжайте, — написала мама Олега. — Простите нас, что не сообщили раньше, чтобы Вы приехали на похороны. Так получилось. Приезжайте, я Вас очень жду».

Питер был почти родным городом для Аллы, куда она с детьми ездила к родителям мужа не реже чем раз в полгода. Поэтому Лену одну не отпустила. Куда она там без нее?

Сначала добрались до Петровых. Оттуда Лена позвонила. За ней сразу же прислали машину.

Мама Олега, Ольга Николаевна, в горе своем неизбывном, как за последнюю соломинку, хваталась за мысль: а может, после Олежки кровиночка его осталась? Вдруг осталась — и будет расти такой же красивый мальчик с голубыми глазами?

Конечно, когда Олег написал про эту Лену, на которой он так скоропалительно собрался жениться, Ольга Николаевна чуть было не слегла: так была расстроена. Подозревала, что женит ее Олежку на себе неизвестная ей (что за родители? кто она? откуда?) гарнизонная вертихвостка, которая, ясное дело, почему так спешит замуж. Наверняка уже забеременела, лишь бы парня охомутать.

То, что было достойно, с точки зрения Ольги Николаевны, безусловного осуждения, обернулось после гибели сына спасительным благом, засветилось маленькой звездочкой надежды, дающей силы перемочь тоску и дождаться приезда той, о которой сын писал с восторгом, бесконечно заклиная: «Она понравится тебе, мамочка, вот увидишь».

— Нет, Ольга Николаевна, я не жду ребенка, — ответила Лена на вопрос, который вырвался из груди ее несостоявшейся свекрови криком-страданием и жалобной мольбой почти сразу, как только Лена переступила порог.

— Ну почему-у? — простонала та в ответ и повалилась Лене в ноги. — Почему-у?

Лена не смогла поднять с пола Ольгу Николаевну, и они стояли на коленях на ковре, обнявшись и синхронно раскачиваясь в неутешном плаче.

Отец Олега, Павел Григорьевич, красивый, подтянутый, в форме, застыл над ними, не проронив ни слова.

Вот такая история.

Что было потом? Тоска, каждодневные слезы. И работа, несмотря ни на что. Мужчины? Их долгое время не было. Только года через три появился один — так, от безысходности, ненадолго. Потом — второй, и почти сразу же за ним — третий.

Это могло бы продолжаться, но Лена вовремя сказала себе: нет, этот путь не для меня. И научилась, покоряя неизменно (но видит Бог, невольно) практически все мужское окружение, отказывать всем даже в обычном провожании. Всем. Без исключения. Это не было принципом. Просто так получалось, что более или менее симпатичные мужчины действительно оказывались женатыми. А среди неженатых все попадались какие-то хлипкие телом — и узнавать, какая у них душа, почему-то не хотелось.

И Лена Турбина почти перестала ждать того, при встрече с которым, как когда-то при встрече с Олегом, она смогла бы сразу почувствовать и понять: мое.

4

Помните, до того, как я начала рассказывать историю любви Лены Турбиной, я говорила о том, что к моменту нашего повествования ее отношения с администрацией завода и с ее непосредственной начальницей Галиной Артуровной Званцевой становились все напряженнее? Так вот.

Наша Лена вся ушла в борьбу, и мимо нее прошел тот примечательный факт, что совсем рядом, практически в соседнем кабинете, появился новый мужчина.

Про то, что на заводе должна освободиться должность заместителя командира по режиму, капитан-лейтенант Буланкин, флагманский специалист штаба бригады подводных лодок, знал давно и приложил немало усилий, чтобы сюда попасть. Все, от кого это зависело, неоднократно поились (так уж на флоте заведено) то коньяком, то «шилом» («шило» — это в переводе с военно-морского спирт) — и в результате дело было улажено.

Новая служба предполагала отдельный кабинет, телефон, определенную долю независимости и власти. Все это Юрий Петрович Буланкин и получил.

В свое время, окончив школу на Новой Земле, где служил его отец, Юра отправился поступать в Севастопольское военно-морское инженерное училище, но не прошел по конкурсу. Домой возвращаться не стал, устроился работать. Потом — армия, точнее, флот. И затем — все-таки снова Севастопольское училище, в просторечии — «Голландия».

Уже на третьем курсе, как и многие его однокашники, Юра женился на красивой севастопольской девчонке, а получив лейтенантские погоны, увез свою Светланку из-под жаркого южного солнца на далекий Север. Увез под горькие, безутешные тещины слезы.

Молодые, когда еще только поженились, решили пожить сначала для себя, с детьми не торопиться. И у них это получилось. Светланка не работала, ждала Юру «с морей», занималась созданием домашнего уюта и верила, что она — самая счастливая на свете женщина.

Мечтающие о море курсанты, став лейтенантами и попав на корабли и лодки, почему-то почти сразу начинают мечтать о службе на берегу. Не все, конечно. Но большинство. А Юра Буланкин и в школе, и на срочной службе, и в училище привык относиться к большинству. Поэтому, когда года через три после начала службы выпал случай перевестись с лодки в штаб бригады, он им воспользовался. Жизнь началась более спокойная и размеренная.

Жена родила Юре дочку, которую он не долго думая назвал Светланкой номер два.

Юра любил своих Светланок и слыл образцовым семьянином. Но при этом никогда не упускал возможности лишний раз пообщаться с интересной женщиной. И жизнь его была расцвечена легкими флиртами и недолговечными романами. Отношения, грозящие затянуться и нарушить плавное и правильное течение жизни, он пресекал сразу и навсегда.

Но то, чего он так опасался, в конце концов все-таки произошло. В результате он остался без семьи, которая уехала от него (к радости его бывшей тещи, не полюбившей Юру с самого начала) в теплый Севастополь. Там старшая Светланка, довольно быстро пережив трагедию развода, снова вышла замуж. И у младшей Светланки появился новый папа. Мысль об этом была для Буланкина невыносима, но изменить ничего было уже нельзя.

Сам же Юра, хотя это и предполагалось, новой семьи не создал. О причинах этого я расскажу несколько позже. А сейчас только подчеркну, что к моменту знакомства с Леной Турбиной капитан-лейтенант Буланкин был абсолютно свободен.

К своим обязанностям в новой должности Юрий Петрович приступил, как водится, с огромным энтузиазмом, лелея мечту укрепить на заводе дисциплину и установить настоящий порядок: дела, по его мнению, были здорово запущены.

Оказалось, что в его функции, помимо всего прочего, входит и цензура каждого номера заводской газеты.

Секретарша начальника завода Тамара, яркая, холеная женщина лет сорока — сорока пяти, требовавшая обращаться к ней без отчества, сразу по-дружески предупредила Буланкина, что у редактора газеты Званцевой характер склочный и скверный, так что пусть будет готов ко всему.

Но Юрий Петрович умел ладить с женщинами. Даже с такими, как Галина Артуровна. И она, встретившись с ним и обсудив стоящие перед ними задачи, вдруг увидела такое понимание и такую доброжелательную улыбку, что неожиданно для себя решила, что наконец-то на заводе появился хоть один порядочный человек.

Но делиться своим открытием она, разумеется, ни с кем не стала. С кем делиться? С этой прима-балериной Турбиной, которая везде пролезает со своими глазками-губками и всем прочим? Которая не знает ни в чем отказа? И ведь считает себя настоящей журналисткой, все про профессионализм толкует! Может, и профессионализм, только в чем-нибудь другом.